В иллюминатор торжественно и безмолвно вплывал Сатурн. Для создания искусственной тяжести, станция, похожая на огромный стакан, вращалась и потому при каждом обороте величественная планета то попадала в поле зрения её насельников, то выходила. Картина была за гранью восторга это было нечто, ни на что не похожее. Планета казалась светлее, чем на большинстве известных изображений, казалось, что с такого расстояния я могу видеть движения её облачного покрова, хотя это была всего лишь иллюзия.
Кстати, иллюзией было и то, будто я наблюдаю это зрелище напрямую. На самом деле, в прочном корпусе операционной базы не существовало прорезей для иллюминаторов их имитировали мониторы высокого разрешения, транслировавшие изображение размещенных вне станции обзорных камер. Но органы чувств воспринимали иллюзию, как реальность, и доставляли этим, кстати, немалое удовольствие.
«В-третьих», продолжал голос начальника в моей голове, «наши судмедэксперты оказались по-настоящему молодцами и очень внимательно исследовали раневой канал. На его стенках и дне были обнаружены микрочастицы нано-модифицированного углепластика и кристаллы боро-ванадиевого сплава. Думаю, ты понял, что это означает нашу жертву убили в космосе, когда на ней находился скафандр. Скафандр был не российского производства, поскольку ни углепластик, ни кристаллы не соответствуют стандартам Роскосмоса. Мы проверили все скафандры, когда-либо находившиеся в эксплуатации у нас, так что вывод безошибочный, можешь в этом не сомневаться. В-четвёртых, труп не подвергался заморозке. В-пятых, судмедэксперты отметили следы хотя и не ярко выраженные баротравмы. Это хорошо согласуется с предположением о том, что погибший в момент смерти был облачён в скафандр и погиб в космосе, ну или ином месте с пониженным давлением дыхательной смеси.»
«Да понятно уже! Что там с ДНК у нас?» не вытерпел я, забыв на секунду, что шеф меня слышать не может и связь у нас сугубо односторонняя.
«Ну, и наконец, в-пятых, о ДНК убитого. Подключены лучшие специалисты из нескольких профильных научных центров, перед ними поставлена задача выжать что-нибудь из генетического набора прилетевшего к нам на Землю трупа. Мы далеко продвинулись в изучении человеческого генома, так что на анализ ДНК убитого мы возлагаем большие надежды. Уже есть кое-какие результаты, но нельзя сказать, что они ведут нас к персонификации жертвы. Ясно, что убитый имел предков, принадлежавших к гаплогруппе эр-один-а и эр-один-бэ, что заставляет предполагать наличие его корней среди жителей Западной Европы: Шотландия, Ирландия, Великобритания, Франция, откуда-то оттуда. Примерно в четвёртом или пятом поколении один из его предков страдал синдромом взрывающейся головы это очень редкое генетическое отклонение, но наши специалисты его, всё-таки, установили. На этом пока всё! Сам понимаешь, доступа к западным базам данных по ДНК населения у нас нет, так что мы можем оперировать такого рода информацией только в пределах России.»
Я откинулся было на низкую кушетку, рассчитывая услышать ещё что-то, но шеф неожиданное закончил своё обращение:
«Так что, Порфирий, ситуация по прошествии времени не только не упрощается, но только запутывается. У нас есть видеозапись аутопсии трупа Регины Баженовой, проведенной на борту Академика Королёва, но нет самого трупа. Зато есть неопознанный труп мужчины, доставленный на Землю под видом трупа Баженовой и с сопроводительными документами на последний. Совершенно непонятен как механизм подмены трупов, так и цель этой проделки. Неизвестный труп принадлежит мужчине, убитому в космосе и, по-видимому, облаченному в момент смерти в скафандр не-российского производства. Труп неизвестного доставлен на Землю грузовиком Роскосмоса в запечатанному гробу, в котором надлежало доставить труп Баженовой. Поэтому, твоя первая задача состоит в том, чтобы разобраться, кто же именно фактически запечатывал гроб с телом Баженовой и каким образом вместо одного трупа внутри оказался другой? Всё внимание на снаряжение грузовика: кто проходил через причальный модуль? сколько раз? какие грузы сопровождал? Все записи должны быть на операционной базе, покопайся! Ну и само-собой, неплохо бы установить происхождение неизвестного трупа: как вообще он оказался на борту Академика Королева? Что это за зомби такой? У них там на орбите Сатурна что? самозарождающаяся жизнь?! Желаю успехов, жду рапорта о проделанной работе. Желаю всего наилучшего!»
Шеф щёлкнул пальцами в присущей ему манере и через секунду его лицо исчезло. Я понял, что сообщение окончено. Некоторое время я раздумывал над тем, не направить ли начальнику сообщение о собственном благополучном прибытии на базу, но решил это сделать после встречи с руководителями подразделений. В конце-концов, сообщение на Землю должно нести некую содержательную информацию, а просто рассказывать о давешнем времяпровождении.
Придя к такому решению, я решил поговорить с Людмилой Акчуриной, одним из трёх штатных врачей на борту операционной базы. Именно она производила вскрытие трупа Баженовой и его последующее сопровождение вплоть до погрузки в транспортный корабль. Собственно, этот разговор стоял первым в повестке моих действий, выработанной ещё до отлёта.
Отыскать доктора оказалось несложно я голосом вызвал бортовой компьютер (он отозвался глубоким и чувственным контральто) и попросил соединить меня с Людмилой. Буквально через пару секунд меня будто ждали! в каюте послышался неожиданно весёлый женский голос:
По-прежнему Акчурина!
Изображение отсутствовало, связь была сугубо голосовая, хотя качественная. Мне показалось, что женщина стоит в шаге от меня.
Здравствуйте, Людмила! Вас беспокоит Порфирий Акзатнов, ревизор «Роскосмоса». как воспитанный человек я не мог не представиться. Буквально четверть часа назад я прибыл на борт базы и хотел бы с вами повидаться.
Есть какие-то вопросы ко мне фраза прозвучала то ли как полу вопрос, то ли как полу утверждение, а женский голос моментально сделался серьёзнее.
Не так, чтобы много я просто не знал, как ответить на услышанное.
Это хорошо! У меня тоже есть вопросы к вашему департаменту. женщина как будто взяла себя в руки и голос её снова зазвучал весело и непринуждённо. Не к вам лично, конечно, а вообще
Постараюсь ответить. Мы можем увидеться прямо сейчас?
Разумеется. Не в моих традициях переносить встречу с мужчиной на завтра, если можно встретиться сегодня. Приходите ко мне: каюта один-пять-три «желтый» коридор. Вы где, вообще-то, находитесь в Главном Коридоре или уже спустились в зону тяготения? В зоне тяготения три основных коридора, где обитает наш народ. Они различаются цветом маркировки на стенах желтый, красный и синий.
Да-да, я в курсе, мне пришлось остановить словоохотливую даму. И про цвета коридоров, и про шутки о сумасшедшем доме, где стены выкрашены в цвета радуги, чтобы олигофрены не терялись всё остальное тоже знаю в общих чертах Если через три минуты я постучу в вашу дверь, вы будете меня ждать?
О да! За три минуты я даже успею принять душ и помолиться.
Перед выходом из каюты я ещё раз проверил раскладку своих вещей: в сейф положил запасной коммуникативный чип, набор подгружаемых элементов памяти, аптечку со спецхимией на все случаи жизни, персональный шифратор, а вот пистолет пригрел в кармане на левом бедре. Что ж! самое время заняться прямыми служебными обязанностями и начать задавать неприятные вопросы приятным дамам.
«Жёлтый» и «синий» коридоры являлись жилыми, помещения в них были заполнены почти полностью. «Красный» коридор, насколько мне было известно, пустовал более чем наполовину. Отсек под номером «один-пять-три» в «жёлтом» коридоре оказался отделен от моего, имевшего номер «семь-восемь», примерно сотней или чуть менее метров. Я находился в зоне искусственного тяготения, так что это расстояние мне пришлось преодолеть пешим ходом быстрым, бодрым и пружинистым, примерно так я хожу по Невскому проспекту, когда имею намерение пересечь его максимально быстро. Коридор, отмеченный по стенам широкой жёлтой полосой и именно ей обязанный своим условным названием оказался совершенно пуст. Этому не следовало удивляться: огромная операционная база имела более восьмисот помещений, так что её экипажу из тридцати трёх человек, было где затеряться.
Едва я подошёл к нужной двери, замок щёлкнул и дверь приглашающе откатилась. Я шагнул в отсек и очутился в стандартном жилом помещении прямо напротив входа иллюминатор, под ним стол с откидными стульями, у одной стены шкаф со стеклянными дверцами, у другой откидная кровать. В углу направо закрытая дверь, очевидно, переход в отсек гигиены. Хозяйка этих владений оказалась похожа на саму себя, заочно я уже хорошо был с нею знаком. Тридцать четыре года, высшее медицинское образование, полётный стаж три с половиной года, из них в системе Сатурна почти два. При росте метр семьдесят обладательница флуоресцентного значка с эмблемой станции «Академик Королёв» и надписью «14. Людмила Акчурина» не доставала мне до подбородка, так что смотреть мне пришлось на неё сверху вниз.