Я часто спускалась к ней в нижнюю часть дома, садилась у ее изголовья на кровати и гладила ее по плечу. Мне рассказали, что, когда я уехала, моя маленькая Любна гладила ее так же, как делала это я ее мама. Я слушала их, не переставая удивляться, как многое моя маленькая тогда дочь переняла от меня. Ласточки, залетающие в небольшой прозрачный купол зала, уносили мои мысли в те давние дни. Тогда Зубида еще имела способность передвигаться, часто она просила меня посидеть с ней, и я наблюдала ее вязание крючком. Многое изменилось, но отношение старой Зубиды, как и других ее детей и родственников, ко мне не менялось, они оставались такими же теплыми и постоянными, как и старинные части этого дома оставались такими же крестообразными в плане. Нижняя часть дома имела два больших салона, которые пересекали два маленьких, стены салонов украшала мозаика, вдоль стен располагались восточные диваны. В одном из маленьких салонов находилось большое старинное зеркало и диванчик, другой, что напротив, был жилищем из нескольких небольших комнат мы Зубиды. Это была небольшая белая комната с тяжелой старинной мебелью красного дерева. Огромное зеркало, казалось, было свидетелем всех событий и приходивших сюда родственников, детей и внуков старой Зубиды, их семей и родственных кланов. Казалось, время остановилось здесь. Сюда, в нижнюю часть дома семейства Аль-Мумии, я спускалась, как и прежде, много лет назад. В покоях мы Зубиды происходили встречи между родственниками, приезжающими сюда из разных частей города, я общалась с ними, многие из родственников знали меня раньше. Все проходило здесь, как и принято, традиционно; предлагался чай, на небольшие восточные столики подавались различные сладости, к ним зеленый чай, кофе.
Перед чаепитием служанка подносила небольшие сосуды для ополаскивания рук это был цветочный отвар жасмина. Это был пряный аромат Востока, где в неспешных беседах с чаепитием, как в песочных часах, протекает наше время.
Так после одного из визитов родственников, собирающихся в салоне мы Зубиды, я, возвращаясь в верхние апартаменты, услышала скандал на лестнице между своим бывшим супругом и его женой видимо, он не хотел ее видеть, когда находился в моем присутствии. «Интересно, подумала я, что бы она сказала, узнав, как вечером в день моего приезда в Марокко в доме родителей Нобиля моя дочь была свидетелем сцены, поразившей ее»
Хотя он говорил на русском, чтобы понять смысл сказанного им, не нужно было знать язык его жесты были красноречивей слов.
Я хотел бы посмотреть на тебя, сказал он, когда я раздевалась.
Затем он попытался проникнуть в душевую комнату, но я, сначала приподняв свитер и прочитав в его взгляде неподдельное желание увидеть меня обнаженной, мгновенно отстранила его на глазах изумленной происходящим моей дочери и сказала:
Теперь ты не мой муж.
И если Любна поняла это как негативное поведение отца семейного человека, нарушающего правила приличия, то я отнеслась к происходящему иначе: он не может сдержать себя, но теперь я для него недоступна.
Сейчас, находясь в Марокко, я замечала взгляды бывшей своей свекрови, которые она бросала на мое тело, все так же завидуя мне и испытывая злобу и страх Страх от того, как я себя поведу с ее сыном. Свекровь видела, что годы не смогли охладить того пыла, страсти, которую испытывал ко мне ее сын, изменить его поведение и сейчас. Он готов был разрушить свою семейную жизнь, если бы только я этого захотела. Но как ей понять все то, что пережила я в разлуке с ребенком Думаю, если бы она только догадывалась, какое отвращение я сейчас испытывала к Нобилю, ее последующие поступки не стали бы такими компрометирующими. Но она не желала воспринимать реальность.
Я думала только о своей девочке, и перед отъездом в Касабланку со мной произошли события, вновь показавшиеся мне не случайными.
В один из дней по прибытии в Марокко мы с Любной беседовали на освещенных солнцем ступеньках, ведущих на террасу, располагаясь напротив кухни. Я беседовала с девочкой, сверяя свои слова со словарем, чтобы ей был понятен точный перевод сказанного. Я рассказывала ей о давних событиях, стараясь объяснить истинные причины, послужившие моему отъезду, и почему ей пришлось здесь жить без матери. В это время моя бывшая свекровь находилась рядом, занимаясь приготовлением обеда, в чем помогала ей служанка и что позволяло ей находиться довольно близко возле нас, чтобы хорошо слышать сказанное.
После обеда мы с дочкой вышли на прогулку в старый Рабат историческую часть города. Там, на берегу океана, среди старых стен древнего города, мы прошлись по его узким улочкам и зашли в старый парк, где я вновь смотрела на чудных рыб-змей. А затем мы зашли в кафе, где с вершины данного места любовались панорамой залива, и, заказав там только сок и черный кофе, завершили наше посещение древностей, пройдя через медину, старые торговые ряды, где я продолжала покупать сувениры и настенные тарелки с марокканскими пейзажами.
Вернувшись в дом Аль-Мумии дом свекров, я узнала, что этим вечером к ужину за нами заедет Мурат родной брат Нобиля; его жена и раньше приглашала меня в гости или в один из столичных ресторанов.
Вечером за нами приехал Мурат, который так и не изменился, оставаясь таким же добродушным человеком, развлекая нас своими шутками и вниманием по дороге, пока вез к себе в квартиру, расположенную в другой, противоположной, части города, состоящей в основном из новых застроек. Поначалу все было, как принято здесь: мы пили кофе и зеленый чай с жасмином, попутно беседуя, смотря видеозаписи гастрольных музыкальных поездок Мурата и его семейный альбом. Минуло около часа, когда жена Мурата Зинаб7, действительно оправдывая свое имя ее прекрасным лицом и тонкими его чертами, приглашала нас к столу. В меню вечера подавались различные салаты, мясное большое блюдо из куска баранины с тушеными овощами и фасолью, а перед ним чудесные жюльены из грибов. Их ели все и двое маленьких детей Мурата тоже, как и Зинаб. В продолжение вечера она рассказывала мне о своей свадьбе и свадебном платье в традициях Марракеша, сопровождая рассказ показом фотографий свадьбы и их с Муратом свадебной поездки в Марракеш.
Ночью, когда все уже спали, я стала задыхаться. Чувствуя, что могу потерять сознание, я зашла в ванную комнату, стала пить воду и промывать свой желудок. Почти без сил я вернулась из ванной комнаты на диван и на рассвете через служанку попросила позвать ко мне Мурата. Он принес мне сильнейшее лекарство, выпив большую дозу которого я почувствовала себя значительно лучше. Лежа, я услышала, что нынешняя жена Нобиля спрашивала о моем местонахождении и сообщала Зинаб, что Нобиль не ночевал сегодня дома. Где же ему быть, как не у своей мамочки Я представила, как он спит в комнате, где я ночевала, в доме у свекрови, или он, как фетишист, обнимает мою сорочку до наступления утра, вдыхая ее сладкий аромат, который, как он говорил мне, напоминает ему запах парного молока, доводящий его до безумия. С моим появлением их семейная жизнь дала трещину, и поведение моего бывшего все больше беспокоило его родственников. Затем Мурат сообщил жене и о моем состоянии. Зинаб расстроилась, когда узнала, и просила у меня прощения, как хозяйка, не понимая, почему мне стало плохо, когда все ели одинаковые блюда. У нее испортилось настроение, и, извинившись еще раз, она попросила Мурата ехать на пикник без нее.
На большой поляне, соседствующей с другими полянами, расположились родственники клана Аль-Мумии, здесь не было только Нобиля с его семейством: он не появлялся с женой или если и находился в моем присутствии, то всегда бывал без нее. Его сестра из Касабланки приехала сюда с мужем и детьми, которых я видела, когда они были совсем маленькими. Среди небольших деревьев, похожих на карликовые, были разложены подстилки на них, отдыхая, находились члены большого семейства. Когда все обедали, я пила только воду, так как состояние мое было еще не лучшим; я видела, как свекровь старалась отвести свой взгляд видимо, понимая, что вчера допустила оплошность.
Сделав некоторые визиты и проведя еще дней пять в столице, мы с родителями Нобиля уехали в Касабланку на виллу его сестры.
В Касабланке нас встречал ее муж, который расспрашивал свекровь обо всем, и о поведении Нобиля, сообщив ей о том, что жена Нобиля находится сейчас в Касабланке и дело принимает нежелательный оборот. Думая, что я забыла арабский, они беседовали и сетовали на поведение Нобиля. Незаметно мы подъехали к трехэтажному особняку, где жила их семья. Въехав в гараж во дворе дома, я вышла из автомобиля марки «Мерседес» и заметила, что здесь мало что изменилось. Антураж вокруг оставался прежним аккуратно постриженная зелень газона, несколько мандариновых деревьев и примыкающая к столовой летняя беседка. В ней я увидела сестру своего бывшего мужа Птицам.