Ромыч, да ты где ваще? Дуй сюда срочно!
А что такое?
Маринка с Юличем бунт затевают! Сидят в обнимку, воют в голос и говорят, что все мужики, а особенно мы с тобой, конченые подонки. Боюсь, что скоро огребу.
А можно мы вместе с Милой приедем?
Ёпт, ну конечно! А что за Мила?
Ньюфаундленд.
Годится! Держись феминистки, ща наши подтянутся!
Раздался шлепок и повесили трубку.
Мы с Чижиком сели в метро, как-то проведя с собой и телёнка Милу.
Чижик, а давай пить за каждую станцию?
Давай.
./хеллоу, долли/
Нас приняли на Кузнецком мосту. Не помню процесса приёмки, но когда сознание вернулось ко мне, я сидел на стуле в наручниках и мне по спине лупили дубинкой. Я обернулся и увидел бойфренда Юли в ментовской форме. Тот уловил проблеск разума в моих глазах, сел напротив и радостно сообщил:
Каким же нужно быть мудаком, чтобы так попасть!
Я попытался собраться с мыслями. Это было трудно. Не облегчало задачу и то, что я не понимал, в каких отношениях аспирантка университета Юлия Капустина может быть с метрополитеновским ментом по имени Я-тебе-бля-не-Коля-а-сержант-Мерзляков. Кроме того, я не помнил, чего напортачил по пьяни.
Чувак, я вообще не в курсах был, что Юля твоя подруга. Она тебе, вообще, подруга?
Меня не ебёт, что ты там думаешь. Мы с ней с детства знакомы. Наши родители учились вместе. У нас планы! Понимаешь ты планы! У нас всё уже спланировано! он отдышался и продолжил. Тебе пиздец. Сейчас тебя и этого лошка оформим, он показал на Чижика, сидящего в обезьяннике, и поедете на пятёрик за сопротивление сотруднику при исполнении.
Какое сопротивление?
Посмотри, бля, на Борю!
Боря типичный мент а-ля Шариков сидел в углу с разбитым лицом и в порванной рубашке.
Он вкушал чижикову самогонку прямо из горла и, запрокидывая бутылку, был похож на горниста.
Он просто подошёл к вам, пьяным свиньям, а твой друг натравил на него собаку.
Такая большая чёрная собака?
Да, такая большая чёрная собака. Посмотри, бля, на Борю. Вы сначала натравили свою псину, а потом его отметелили.
Боря обиженно шмыгнул носом, словно подтверждая слова коллеги. Чижик весь в слезах вскочил с лавки и крикнул:
Никого она не кусала!
Милы с ним не было.
Слушай, обратился я к Мерзлякову, а что можно сделать? Да, фигня вышла, но ты реально хочешь, чтобы нас с Чижиком посадили? Он в жизни никого пальцем не тронул.
Меня не ебёт. Ты попал, а он с тобой за компанию. Или ты с ним. Короче я сейчас вернусь, и будем вас оформлять.
Первое правило, когда угодил в ментовку это решить вопрос как можно быстрее.
Когда начнётся документооборот, вовлекутся новые люди и завертятся шестерёнки людоедской машины, то цена вопроса вырастет многократно, и кончится тем, что решить уже ничего нельзя.
Я понял, что Боря наш единственный шанс.
Боря, прости. Я не помню, что случилось, но мы спороли фигню. Пожалуйста, дай позвонить.
Ты чё, американских фильмов насмотрелся?
Да нет. Что-то можно сделать?
Ха-ха, можно! Сухари сушить.
У меня с собой 40 баксов. Это всё, что есть. Дай позвонить.
С чижикова самогона Боря был уже хорош, и перспектива безнаказанно отжать бабло у лоха обдала его сердце приятной волной.
Ладно, давай номер.
Я назвал номер Пауста. Боря поднёс телефон к моему уху.
Пауст, я в ментовке на Кузнецком. Здесь этот дебил, на котором ты вчера прокатился. Мы по уши в дерьме.
Ок, звоню отцу.
Тут вернулся Мерзляков.
Э!! Я не понял!
Знаешь отца Пауста? спросил я.
Знаю, но это ничего не меняет. Здесь я король.
Куда Милу дел, гад? хлюпая носом, крикнул ему Чижик.
Чё? угрожающе гаркнул Мерзляков, вытаскивая дубинку. У тебя, думаешь, мало проблем? Твою тварь сегодня усыпят.
Чижик вцепился в решётку и зарыдал. Он рыдал, как ребёнок, в дрожь, до предела. Слёзы не капали, а выбрызгивали у него из глаз.
У Мерзлякова зазвенел мобильник.
Да, Лев Семёнович. Они напали на сотрудника. Нет, ничего такого. Ладно, тогда через отца.
Он повесил трубку, замахнулся дубинкой и со всей дури приложил меня на посошок.
Боря-хуёря, давай, выпускай этих.
Отец Пауста, Лев Семёнович, занимал важный пост в Генпрокуратуре. Он принадлежал к старой гвардии в погонах, которая не только пережила девяностые, но и неплохо на них заработала. Это закрытая тусовка и посторонних там нет. Для своих телефонное право, для посторонних закон по всей строгости. Там, где человек без связей бьётся как рыба об лёд, условный левсемёныч снимает трубку и решает дело в минуту.
Боря взялся нас проводить. Когда мы вышли на улицу, он вытянул пятерню:
Деньги давай!
Где Мила?
Какая нафиг Мила?
Собака моего друга.
На живодёрне.
Где «на живодёрне»?
Бля, откуда я знаю, где-то в Тушино.
Если я дам тебе деньги, то как я вызволю Милу?
Тут вступился Чижик.
У меня есть с собой немного. Я взял у отца из самогонных. Отдай ему баксы, хрен с ним.
Я достал пару двадцаток, но не отдавал их.
Боря, а что всё-таки произошло?
Я хотел вас задержать, а ты меня ударил, а этот сказал псу «фас», а он меня укусил.
Чижик замахал руками:
Она никогда не кусается, она даже команду «фас» не знает. Ромыч, отдай ему баксы!
Получив гонорар, Боря ушёл ловить преступников, а мы с Чижиком остались одни:
Ромик, я тогда за Милой, ты к Паусту, а вечером созвон.
Давай, бро! До связи.
./бедный ёжик ёжится/
Когда я добрался до Пауста, Юли там уже не было. Марина осторожно сняла с меня рубашку, и под ней открылся фиолетовый синяк в полспины. Марина заохала, налила в тазик холодной воды и стала протирать мою спинку влажной марлечкой.
Пауст уже обновил старые дрожжи и неподвижно сидел в кресле-качалке, сверля пустоту оловянными глазами. Когда он очнулся, то утешил меня:
Не ссать! Ща папа всё решит. Мож, по пиффку?
Да ну его нафиг, уже наделал дел. Так вы знаете этого Мерзлякова?
Конечно! Мы раньше дружили семьями. Потом он поехал крышей из-за любви к Юле, бросил МГИМО, разбил служебную машину отца. Родакам было за него стыдно. Они как-то отошли от нас.
А что у него с Юлей?
Да не знаю я. Раньше она его игнорила, но потом они вроде бы помирились. Но вчера она, кстати, приехала, чтобы познакомиться с тобой.
Со мной???
Ну да! Я ей про тебя рассказал, она заинтересовалась.
А ты называл ей мою фамилию, говорил ей, что я учусь на юрфаке?
Конечно, ведь ты ещё не в розыске, ха-ха! Ладно, прости. Ёпт, так это она тебя на экзамене вытащила?
А я всё думал, когда ты включишь свой мозг. Она над тобой глумилась, как над мальчиком, а ты всё рубашку сушил.
(Марине) И ты, Брут? И ты с ними заодно?
Нет, Вовчик, я всегда с тобой заодно, но как упустить возможность лицезреть твою очередную мегапротупку?!
Ладно, вы у меня ещё попляшете, сраные конспираторы.
(Мне) Ты, кстати, сильно её обидел. Нет ничего тупее, чем вот так просто взять и уйти от такой девушки.
От радости я был ни жив ни мёртв. Пусть Пауст назовёт меня последними словами, но Юля вчера приехала именно ко мне и ради меня она рискнула своей аспирантурой!
В комнату вбежала пятилетняя племянница Пауста, Ариша.
А можно я прочитаю дяде Роме стихотворение? Пауст хотел её прогнать, но Марина возразила:
Конечно, принцесса, мы слушаем!
Аря сделала серьёзное лицо и прочитала с выражением:
Бедный ёжик ёжится
Всё ему не можется:
Искривилась рожица,
Посинела кожица.
Мать его тревожится
Вот забот умножится!
Девочка сделала реверанс и посмотрела на нас выжидающе. Рука с марлечкой оторвалась от моей синей спинки и застыла над тазиком: кап, кап
Я посмотрел на Пауста, обернулся к Марине, что-то пробежало между нами и мы заржали так, как не ржали никогда в жизни.
Мы с Паустом свалились на пол, скорчившись в конвульсиях и давясь от смеха. Пауст хрюкал, сопел и плакал. Он силился сказать «ёжик», но у него получалось только «ё», и дальше его колбасило с новой силой. Когда мы пытались посмотреть друг на друга, то новая волна ржача захлёстывала нас и прибивала к полу. Марина закрыла лицо руками и беззвучно тряслась на стуле. С трудом собравшись, она махнула рукой Аре, что та может идти.
Даже через несколько минут, когда основная волна спала, мы избегали встречаться взглядом, опасаясь очередного приступа. Это было море, нет океан позитива! В мире больше не существовало ни Мерзлякова, ни ментовки. Радость и беззаботность молодости фонтанировали из нас, сердца были наполнены любовью друг к другу, всё стало правильно и хорошо! И тут я понял, кто мне нужен здесь, сейчас и до конца жизни! Я знаю, что смогу пройти всё ради неё!
Пауст, набери Юлю. Я такой дурак, и я так счастлив!