Избранная лирика. Стихотворения - Патрацкая Наталья Владимировна 6 стр.

Тройное чувство спорно для мужчин,
Влюбившись в женщину однажды,
Не зная в доме прочих величин,
Идет он к ней, весь полон жажды.
Встречает женщина другая,
Она моложе и милей,
Мужчина, всех чертей ругая,
Готов сказать: чайку налей!
И вот готовая оплошность,
Он шел ни к ней, он шел лихой,
Соображая сразу плохо,
Готов на все махнуть рукой.
Но тут выскакивает третья,
Мужик заигрывает с ней,
Ну не хотите, и не верьте,
И к третьей тянет все сильней.
Забыв про жажду и стремленья,
И заблудившись среди трех,
Он вдруг впадает в умиленье:
И чай бывает смертный грех.

Очень много лет встает меж нами,
Очень много зим и столько ж лет,
Мы прекрасно это знаем сами,
Дама  я, а ты еще валет.
Просто друг, переходящий в нечто,
Или жизнь такою быть должна,
Перед нами день, а может вечность,
И задачка лет всегда сложна.
Есть неразрешимая проблема,
Очень трудно выбрать верный путь,
Диаграмма лет, как будто схема,
Кто-нибудь кого-нибудь  забудь.
Вам смешно, а мне совсем не очень.
Разница приличная во всем,
Все равно, что я Москва, он Сочи,
Я огромна, он же  невесом.
Хохма, уж простите ради Бога,
Но, однако, в этом что-то есть,
Думать о различиях  убого,
Каждое признанье, словно лесть.

У меня есть тропка мимо звезд,
Млечный путь сияет озареньем,
Белые светила  капли слез,
Осыпают тропку вдохновеньем.
Книги  вдохновение реклам,
И в неоне звезд сверкают ярко,
Фильм из звезд, как будто великан,
Небо достает, ему не жарко.
Птицами рассыпались мечты,
И летят в кино к судьбе красивой,
И вернулись мне сказать, что ты
Среди звезд летишь, что ты счастливый.
Ты  есть ты, ты больше, чем звезда,
Для меня  ты искры вдохновенья,
Я с тобой согласна иногда,
В книжном небе мы  стихотворенье.
Тысячи моих заветных строк,
Буквами рассыпались по небу,
В них улыбки, будут как пророк,
Получу я томик, звездный слепок.

Не мы, не мы, немые,
Озоновые дыры.
А мы ли, мы ли, мыли,
Все дырочки у сыра?
А ты ли, ты ли, в пыли,
Ловил миры чужие.
А мы ли в пыли были,
И в древности все жили?
Давно, давно, давно ли,
Сквозь дыру видно землю?
Да, ты не знаешь что ли,
Что я веками внемлю.
Всегда была та дырка,
Вонзалась в Антарктиду,
Всегда любили пылко,
Как пуля цели в тире.
Не мы, не мы, немые,
Озоновые дыры.
А мы ли, мы ли, мыли,
Все дырочки у сыра?

Я изнывала от тоски,
Мне подарили
Уныло дергались виски,
В тоске у гриля.
Бежало время просто так,
А я ни с места,
Но постучал ко мне чудак,
Сказал: «Невеста».
Я улыбнулась тем словам,
И снова к плитке,
Сказала: «Что Вы! Будет Вам!
Женись на Лидке.
Она без гриля у плиты,
Готовит куры,
Она и к Вам всегда на «ты»,
Скромней амуры».
Я изнывала от тоски,
Мне подарили
Уныло дергались виски,
В тоске у гриля.

Исчезла страсть, как мыслей шалость,
Как будто встала в стремена.
Мне что-то грустно и печально,
И не волнуешь ты меня.
Я мчусь во весь опор по полю,
Своих проблем, обид, любви.
И лишь подпрыгивает холка.
Любовь ты шпорой не зови.
Пусть конь летит навстречу жизни,
Пусть носит мысли тут и там.
Под сбруей тоненькая жилка,
Слегка откликнется верстам.
Опять мешают бегу ветви,
И я на шаг перехожу.
Вот в сердце лист вонзился светом,
С коня на мир лесной гляжу.
И как  то сразу стало легче,
Вздохнула воздуха лесов.
А ветви всюду, словно свечи.
Я чувства прячу на засов.

Цивилизация идет вперед проблем,
Но люди телефонам верят мало,
Не надо доказательств, теорем,
И разговоры  это ведь не манна.
Мне хочется с тобою говорить,
Мне хочется звонить, но я не буду,
И телефон  не разговор на стрит,
Пусть телефоны дома, а не в будках.
Весть сообщить, а долгий разговор,
Тут лучше уж с компьютером общаться,
И телефонный милый договор,
Как сотовый, сказал и попрощался.
И не хочу проблемы создавать,
Я отмолчусь, поверь, так будет лучше,
Не надо одевать и раздевать,
И лучше пропустить подобный случай.
Мне хочется немного сохранить,
Все то, что мне дано одним лишь Богом,
Не хочется мне раны бередить,
Бывают отношения убоги.

Цивилизация идет вперед проблем,
Но люди телефонам верят мало,
Не надо доказательств, теорем,
И разговоры  это ведь не манна.
Мне хочется с тобою говорить,
Мне хочется звонить, но я не буду,
И телефон  не разговор на стрит,
Пусть телефоны дома, а не в будках.
Весть сообщить, а долгий разговор,
Тут лучше уж с компьютером общаться,
И телефонный милый договор,
Как сотовый, сказал и попрощался.
И не хочу проблемы создавать,
Я отмолчусь, поверь, так будет лучше,
Не надо одевать и раздевать,
И лучше пропустить подобный случай.
Мне хочется немного сохранить,
Все то, что мне дано одним лишь Богом,
Не хочется мне раны бередить,
Бывают отношения убоги.

Я хочу сказать: «Нет»!
Ты сейчас мне уже, друг, не нужен,
От мечты бывшей след,
Это только лишь маленький ужин.
Коротать жизнь с тобой,
Мне, пожалуй, увы, не по средствам,
Всем свиданьям  отбой,
Не с тобой в унисон бьется сердце.
Я привыкла одна,
Завоевывать мирные блага,
У тебя цель видна,
Для меня это только бумага.
Не зову, не прошу,
Оставайся один ты на воле,
А любовь  шалашу,
Это сказка, пожалуй, не боле.
Разошлись мы мечтой,
Не совпали и планы на вечер,
Все, пожалуй, отстой,
Только мысли порой душу лечат.

По потолку бродила кисточка,
И валик весело бродил,
Встречал неровности и точечки,
Как поднебесный крокодил.
Нырял в раствор, в красивой плошке,
И вновь стремился на олимп,
Уничтожал любые крошки,
И потолок менял свой лик.
Другая кисточка ныряла,
В какой-то клей, словно кисель,
И на обои доставляла,
Свою добычу, как на мель.
Хватали руки длинный свиток,
Несли его до потолка,
Стена, обои, словно слиты,
По ним бежала лишь рука.
Какая прелесть в оппозиции,
Кто наблюдал со стороны,
А я меняла лишь позиции,
Дом  белокаменные сны.

Жили  были разработчики,
И еще конструктора,
Были в технике наводчики,
Но не все ведь из ребра.
Помертвели кабинеты,
Установки стали хлам,
Десять лет прошли куплетом,
Был научных лет бедлам.
Просто в жизни все стареет,
От науки до людей,
Коль финансы их не греют,
То растет лишь сельдерей.
Помертвела часть заводов,
И затихла часть НИИ,
И заводов этих своды,
У станков стоят одни.
Очень жутко, когда в цехе,
Нет станочников, одни
Лишь станки ржавеют, цену
Не дают себе они.

Друг друга знали только внешне,
Лишь поцелуй на посошок,
Рук не совали под одежду,
И на губах его пушок.
Так получилось, что однажды,
Мы сели в поезд. Свой кулон
Я отдала, как каплю жажды,
Но оказалась, как поклон.
Он вышел раньше. Мой путь дольше,
Меня завез в прекрасный мир,
Где Толя русский, как из Польши,
Был для меня и как Сатир.
Нетерпеливость в нем искрилась,
Хватал меня за все и вся,
Я, правда, вовремя отбилась,
И с ним водилась, но не мстя.
Он так вошел во все, что рядом,
Он просто был вокруг меня,
Не отпускал меня и взглядом,
В любовный мир меня маня.

Русский, местный богатырь,
Чем он занят, где бывает?
Где его сегодня тыл?
Где баклуши оббивает?
Он идет среди гантелей,
Среди штанг и тренажеров,
Гордо носит ноги, тело,
Богатырь, он словно джокер.
Кто не справится  поможет,
Штанги двигает спокойно.
Кто-то скажет: «Ну и что же?
Рядом с ним все так достойно»!
Слух еще был, что бывает,
Он волшебником всех саун,
Кто уже и в них взвывает,
А при нем молчит про аут.
Там жара такая стала,
Что все  дальше без меня!
Я с той сауны сбежала,
Будто бы, как от огня!

Сугробы уменьшаются
Под каплями дождя,
И небеса вращаются,
Годами шелестя.
Деревья серо-черные
Стоят с капелью  блеск,
И доктора ученые
Проходят их, как лес.
Все серо-буро-черное,
И белые снега,
Но тают, как никчемные,
Вуаль воды легка.
Туманом иней стелется
По марту, словно кот,
И трубы смотрят стелами
Средь облачных болот.
Дороги стали голыми,
Без снега и воды,
В сугробах ниши полые,
Тепла они следы.