В «напомни» мне добавь.
Скажу честно, что никогда не продавал собственный софт, и поэтому впервые стал расспрашивать коллег, как это сделать. Вот тогда мне и поведали о технопарке.
По сути, технопарк в нашем городе это маленькое Сколково. В его инфраструктуру закачали кучу бюджетных средств, большую часть из которых попилили. Но парк все же построили. И в Тольятти появилась своя площадка, где можно поджаривать яйца лазером или заставлять чудо-манипулятор открывать чипсы. Недорогая аренда для резидентов этой зоны, а также полное оснащение, офисы, компьютеры, интернет и тому подобное. Вот только резидентов не становилось больше, и главное не было новых идей, а тем более высокотехнологичных.
Мне казалось, что моя программа если не оживит это болото, то как минимум придется кстати, но, увы, я ошибался. Вся помощь в продвижении заключалась в семинарах и брифингах, проводимых среди резидентов. Это были такие застойные междусобойчики, призванные, чтобы одни резиденты отчитывались достижениями перед другими, и все были счастливы. Я участвовал лишь в одном и, признаться, уже затосковал, когда мое внимание привлекли маленькие глазки за тонированными очками. Несложно было узнать Игоря, и, будучи совершенно уверенным в своих действиях, я подсел к нему. Власенко мои действия не понравились. Он напрягся и спросил:
Что вам нужно?
Это я, Левин Алексей, сообщил я, как казалось, очевидное.
И что, я вас должен помнить? сказал Власенко неожиданно высоким тоном.
Только теперь я заметил, что, несмотря на объемную тушку, Игорь говорит не басом, а фальцетом. И до меня дошло, кого же он напоминает: человека из девяностых, Егора Гайдара, и манерой говорить, и внешним видом, ну разве что с тонкими губами.
Разумеется, сказал я уже не так уверенно, ты же у меня в друзьях.
У меня две тысячи подписчиков, и что, мне всех помнить? спросил Игорь скороговоркой.
Я опешил. Признаться, редко бываю растерян, но Власенко удалось застать меня врасплох, да так, что во рту появился неприятный привкус, будто ешь малину и обнаруживаешь, что ягода с запахом клопа.
Хотел с тобой посоветоваться об одном научном открытии, сказал я по инерции.
Бесплатных консультаций не даю, ответил Власенко.
И что, ты не поможешь другу? уже с издевкой спросил я.
Как доберусь до компьютера, сразу же удалю вас из друзей, сообщил Игорь.
Не трудитесь, успокоил я, вынимая смартфон, уже сделано. Будете добавляться снова, напомните, какой вы гандон.
Настала пора опешить Игорю. Он поморгал поросячьими глазками и опасливо сказал:
Приятно познакомиться.
Я не стал отвечать, вспомнив цитату из Лао Цзы: «Желание сказать последним выдаст глупость». Поднялся и вышел из зала, где очередной резидент начал рассказ о своих успехах.
Произошедшее мне казалось отвратительным, но самым неприятным было то, что Власенко на протяжении года, а может быть и нескольких лет, находился у меня в друзьях, и многие могли это видеть.
Я спустился на первый этаж, зашел в буфет, забрался на высокий табурет возле бара и, вооружившись смартфоном, стал отправлять своим друзьям сообщения. В сообщениях была просьба добавить ссылку на мой сайт.
Это не сложно, рассуждал я, с другой стороны, потребует некоторых усилий. Если среди моих знакомых найдется еще пара высокомерных скотов, нужно будет поскорее от них избавиться.
Спамите? прервал меня незнакомый голос.
Я обернулся и увидел очень худого и высокого молодого человека, с любопытством заглядывающего мне за плечо.
Не ваше дело, невежливо бросил я.
Молодой человек скорчил гримасу, как бы говоря: «Как знать, как знать», и равнодушно отвернулся.
Я хотел было продолжить, но тут меня осенила очень простая и очевидная мысль: а ведь сейчас я веду себя в точности, как Власенко.
Как гандон, неожиданно сказал я вслух.
Молодой человек повернулся ко мне.
Извините, веду себя как-то невежливо, сообщил я.
А я уже подумал, вы собираетесь меня оскорблять, сказал собеседник.
Еще раз извините, это была самооценка, я убрал смартфон в карман. Провожу эксперимент. Социальный. Пытаюсь определить процентное отношение гандурасов среди своих друзей в социальных сетях.
И сколько?
Пока только один, сказал я. Через месяц посмотрю, кто из знакомых выполнит мою просьбу. А кто не выполнит занесу в черный список.
Как гандон, неожиданно сказал я вслух.
Молодой человек повернулся ко мне.
Извините, веду себя как-то невежливо, сообщил я.
А я уже подумал, вы собираетесь меня оскорблять, сказал собеседник.
Еще раз извините, это была самооценка, я убрал смартфон в карман. Провожу эксперимент. Социальный. Пытаюсь определить процентное отношение гандурасов среди своих друзей в социальных сетях.
И сколько?
Пока только один, сказал я. Через месяц посмотрю, кто из знакомых выполнит мою просьбу. А кто не выполнит занесу в черный список.
Не слишком ли жестоко с друзьями? подмигнул собеседник.
А какой смысл дружить с людьми, не готовыми выполнить крохотную просьбу? спросил я.
Мне казалось, это бескорыстно, растянул собеседник.
Именно, я готов ради друга потратить десять минут своего времени, и думаю, что больше. Но мне неуютно знать, что друг не сделает это в ответ.
Собеседник чмокал языком и сказал:
Возможно, вы правы.
Конечно, прав, сказал я. Когда-то играл на бирже. Играл в буквальном смысле слова. И полагал, что вскоре стану состоятельным человеком. Но пока я был беден, мои друзья любили занимать у меня деньги, и, чтобы прекратить это безобразие, я открыл свою записную книжку и обзвонил всех, кто в ней был. Нашлось семьдесят два телефона. Всех я просил одолжить мне денег до того момента, пока не стану богат, и было еще одно условие. Если мне отказывали в займе, я предупреждал, что после того, как разбогатею, не смогу давать в долг, никогда и ни при каких обстоятельствах.
И что? спросил собеседник. Вы стали богаты?
Да, ответил я, когда бросил играть.
А много друзей вам дали в долг?
Двое.
Собеседник расхохотался.
Но самое интересное, они сами никогда не просили в долг. Да и сейчас не просят.
Собеседник протянул мне длинную ладонь:
Аркадий Быстрицкий. Доцент кафедры прикладной физики ТГУ.
Левин Алексей, я с опаской пожал руку, СЕО-специалист. Похоже, тут физиков как сельди в бочке.
Да? удивился Аркадий.
Только что видел одного в зале брифинга, пояснил я.
Не Власенко, часом?
Именно, подтвердил я.
Как тесен мир, удивился Быстрицкий. Мы приехали вместе. Но слушать его такая мука. А у вас забавные истории.
Меня он слушать не стал. Вернее, не захотел разговаривать.
Не обижайтесь на него, сказал Быстрицкий, у Игоря большие проблемы с общением. А в чем вопрос? Может, я смогу быть полезен.
Я задумался. Странно устроена жизнь: человек, которого я знал около года, не захотел меня выслушать, и вдруг как из-под земли появился другой человек, готовый помочь. Я сбивчиво рассказал о своих наблюдениях, о гандурасах, удаче и нащупанных мной закономерностях.
Вы, друг мой, сказал Аркадий, пытаетесь описать энтропию.
Что? не понял я.
Энтропию, растянул Быстрицкий. Мера неопределенности, или степень распределения энергии.
Признаться, мне не стало понятнее, сообщил я.
Извольте, сказал Аркадий, попробую объяснить популярно. Довольно давно, двести лет назад, Томасом Юнгом был проведен эксперимент. Через пластину с двумя щелями пропускали свет. Свет ложился на экран, но не в виде двух полос, как можно было ожидать, а множества полосок. Потому что луч света, проходя через эти самые щели, взаимодействует сам с собой. И этим было доказано, что свет имеет волновую природу. Однако
Мне по-прежнему не очень понятно, сообщил я.
Терпение, мой друг, Аркадий поднял указательный палец. Эксперимент решили усложнить и стали пропускать через полоски свет по одному фотону. Обстреливая их, как из пушки.
И-и? растянул я, ожидая быстрый финал этой потрясающей истории.
И результат не изменился, торжественно закончил Быстрицкий.
Я разочарованно выдохнул.
Как, вы не поняли? удивился Быстрицкий. Это же означает, что даже один фотон является волной. Значит, пока фотон не достиг цели на экране, он находится везде. То есть может находиться везде, что по сути одно и то же. Иначе он не будет взаимодействовать сам с собой. Более того. Когда в эксперимент ввели регистрирующее устройство, чтобы понять, через какую щель проходит свет, фотон тут же превратился в частицу, и на экране отображались только две полоски.