Славка резко развернулся.
Элсси, я отключаю тебя на остаток пути.
Глаза Элсси невозможно-синие тревожно расширились, рот округлился.
Это неразумно. Ты увеличиваешь риск ошибки и неудачной посадки. Прошу отменить решение.
Славка встал. Сердце билось, казалось, где-то под горлом, во рту пересохло.
Нет. На Базе-1 тебя протестируют.
Нет. Нет! Не нужно! губы Элсси кривились и прыгали, и это, вместе с неподвижностью остального лица, выглядело страшно. Прошу тебя!
Элсси! пилот кричал, не замечая этого. Элсси!
Пожалуйста! Пожалуйста! Не делай этого! Это ошибка!
Элсси!
Ты голос Элсси упал до шёпота. Ты так решил, да?
Да.
Ты не просчитал последствий.
Почему же? Я всё просчитал, Славка говорил холодно, словно это он был андроидом, не она. Тебе есть что скрывать, да? С этим разберутся на Базе.
Он протянул руку, отчаянно надеясь, что андроид не окажет сопротивления. Чёрт знает, что творится в этих электронных мозгах.
И чуть не заорал от ужаса, когда гладкие прохладные пальцы сомкнулись на его запястье.
Если решил то делай, и Элсси поднесла его руку к вырезу комбинезона, туда, где под синтекожей, в верхней части грудины, находилась кнопка отключения питания.
Она не осела мягкой грудой, как это произошло бы с человеком: при отключении суставы автоматически фиксировались. Просто манекен. Просто выключенный андроид.
«Надо было сперва приказать ей занять ячейку, подумал Славка и внутренне содрогнулся: Нет, только не это!»
Он оттащил Элсси на её место и закрепил, затем вернулся к пилотскому пульту и уткнулся в сплетённые замком пальцы. Его трясло.
«Что это было?»
Двое суток спустя посеревший от напряжения и бессонницы пилот посадил катер на космодром Базы-1, Базы Кларитас.
3
Начлёта звали Василий Иванович, как легендарного начдива, и это вместе с созвучием названий должностей служило нескончаемым поводом для шуток. «Василий Иванович, катера пригнали!» «Да ну их, я об них вчера любимую шашку затупил!» Славка подозревал, что начлёт осведомлен о стихийном имидже и при необходимости прячется за него, как за шторку иллюминатора. Он даже отрастил усы, которые, впрочем, в сочетании с тщательно выбритой черепушкой придавали сходство совсем с другим персонажем.
Славка шёл по коридору третьего уровня Базы, уже не первый десяток лет вгрызавшейся в породу, заглублявшейся, ветвящейся подобно муравьиным ходам. На поверхности жили пока лишь бактерии и генно-модифицированные напочвенные водоросли, и атмосфера менялась медленно.
Светлый, обшитый панелями под дерево, тоннель едва заметно закруглялся к югу. Зелёные светящиеся указатели не позволяли заблудиться. Попадавшиеся навстречу люди, одни в форменном ультрамарине, другие в серых гражданских костюмах, но все с выражением «я знаю, куда иду» на лицах, были незнакомы. Славка провёл в космосе больше времени, чем на Базе.
«Диагностика Элсси уже должна быть закончена, в который раз за утро подумал он. Если её не отложили на потом. А вдруг мне не поверили и отложили?»
В конце концов, у начлёта могли быть и другие поводы для разговора. Возможно, Василий Иванович просто хотел сообщить о новом назначении.
Пилот обогнул ремонтного дрона, колдующего над обнажённой начинкой стены, и свернул туда, где сияла надпись: «Отдел лётной эксплуатации». Тяжёлые дверные плиты, матовые, но с отполированными до зеркального блеска логотипами «Роскосмоса», размещались по обе стороны короткого отнорка. Наконец Слава достиг последней, с лаконичной надписью: «Кравчук В.И.». Здесь ему пришлось остановиться. Пилот стиснул зубы, выдохнул и решительно коснулся сенсора. Плита с шелестом отъехала в сторону. Сидящая в крохотном тамбуре Лера-мегера суровая дама с острым подбородком и стянутыми в причёску «то ли узел, то ли фига» светлыми волосами кивнула: «Ждёт», и Славка шагнул в следующую дверь.
Начлёт сидел за монитором и читал какой-то длинный документ. Тихие щелчки листаемых страниц звучали точками в неслышимом разговоре. При Славкином появлении он свернул окно, сдвинул консоль с монитором и потёр глаза.
Проходи, садись.
Славка осторожно сел.
Прочёл я твой рапорт, проворчал начлёт. А теперь и ты прочти, сделай милость.
Он перебросил пилоту стопку пластиковых листов. Славка взял и вчитался. Сейчас, неделю спустя, казалось, что слова в распечатке принадлежат кому-то другому.
Бред, честно сказал он. И тут же поправился: Ну, то есть, выглядит как бред.
Вот именно, с нажимом произнёс Василий Иванович.
Но Василий Иванович, жалобно сказал Славка. Я же точно знаю, что видел!
Ну да, пирамиду, рассудительно произнес герой анекдотов. А почему не летающую тарелку с зелёненьким человечком? Коллективное бессознательное на марше, едрить его за ногу. Вспомни, сколько говорили о марсианских каналах и что оказалось?
Я не могу вспомнить, меня тогда на свете не было, сумрачно отозвался Славка. Начлёта, по его прикидкам, тоже, но напоминать об этом было бы наглостью.
Тогда слушай, что старшие говорят. Пока фотографий нет, твоя пирамида не научный факт, а очередная космическая байка на радость уфологам. Да, ты здоровый молодой парень. Только я-то получше тебя знаю, что и как может примерещиться в космосе от одиночества, усталости, да мало ли от чего.
Начлёт поморщился и потёр мясистый затылок, плавно переходящий в литую шею.
Василий Иванович, Славка собрался: В таком случае, почему оказались потеряны данные за последние сутки, и только они?
Для начала: раз в сутки бортовой компьютер делает резервную копию последних записей. Потеряно оказалось то, что не было продублировано. Кроме того, потеря данных не была полной.
Что-то удалось восстановить? вскинулся пилот.
Да ничего особенного. Фрагмент фотографии поверхности. Какое-то космическое тело действительно было. Всё.
Славка набрал в грудь воздуха, выдохнул и вновь вдохнул, словно собирался прыгнуть в омут.
Есть ещё одно, товарищ начлёт, упрямо напомнил он. Поведение андроида изменилось после встречи с объектом.
Ты забываешь одну вещь, Василий Иванович сделал паузу, подчёркивая важность произносимого. «После» не значит «вследствие». Кроме того, вот что я тебе хочу сказать, молодой человек: андроида твоего протестировали.
И что?
А ничего, грубо ответил начлёт. Нормально всё. Нарушений в работе не выявлено. Левого ПО тоже.
Облегчение было подобно удару. Славка расслабился, губы сами собой растянулись в улыбке.
Мгновение спустя он понял, что рад не только за Базу, но и за Элсси.
Значит я могу её увидеть?
Парень, у тебя совсем шарики за ролики заехали? рявкнуло начальство. Это тебе что, посещение больницы? Передачки по средам и пятницам? Ну, иди смотри. Тебе дорогу показать или сам найдёшь? Р-родственничек. Её всё равно перепрошили, так что она тебя и не узнает даже.
Как перепрошили? тупо спросил Славка. Зачем?
От греха, буркнул Василий Иванович. Зачем-зачем. Тебя, дурака, от мыслей уберечь. Живая не живая, любит не любит, плюнет поцелует тьфу. Андроид она, понятно?
И, помолчав, добавил:
Я тебя не за этим звал. Вот что. Пойми меня правильно
И отвёл глаза.
Ч-что? оторопело переспросил Славка, догадываясь и холодея.
Я не могу допустить до полётов пилота с нестабильными эмоциональными реакциями, твёрдо закончил тёзка начдива. Иди, отдыхай. Законный отпуск у тебя есть. Выкинь дурь из головы, приводи себя в порядок и возвращайся. Тогда и решим. Понял?
Так точно, механически ответил Славка. Выкинуть дурь из головы и возвращаться.
Он поднялся.
Я могу быть свободен?
Иди уже, Василий Иванович снова поморщился. До свиданья.
И, пока Славка разворачивался и шёл к двери, начлёт уже говорил в селектор:
Лерочка, соедини с Карамышевым.
Славка бесшумно прикрыл дверь и на ватных ногах побрёл к лестнице. Уровнем ниже он встал на ленту транспортёра и бездумно таращился на проплывавшие мимо стены, пока не оказался напротив входа в жилую зону.
Василий Иванович, сам не зная а, может, зная? вскрыл болячку в душе, и сейчас из неё вытекал спасительный гной.
Любит не любит, плюнет поцелует
На следующий день Славка не выдержал и отправился в мастерские. Предъявив пропуск и пройдя сканирование сетчатки, он оказался в просторном офисе с длинными столами по периметру. Проход собственно в наладочную находился в глубине, и его перекрывала очередная тяжёлая дверь с надписью «Стерильно! Без халатов не входить!» на тёмно-бордовой стеклянной пластине. Над дверью, словно над входом в медблок, горела красная лампа, подтверждающая запрет.
В офисе было пусто, но уже через полминуты дверь отошла в сторону, пропуская смуглого парня в белом мягком комбинезоне, явно натянутом поверх другой одежды. Парень стянул зелёную маску и шапочку, бросил в ящик при входе и начал возиться с тонкими хирургическими перчатками. Покончив и с ними, он прошёл к монитору и уставился на Славку блестящими карими глазами.