И Саня был готов, если не физически, в плане подготовки, то морально точно. Кроме того, как оказалось в дальнейшем, имел Волошин одно важное преимущество перед другими призывниками. Он разбирался в званиях, и не только в званиях, а ещё в петлицах, эмблемах, шевронах и прочей военной атрибутике, умел по-военному докладывать и знал команды. Секрет волошинских познаний был прост дядя офицер. Когда он приезжал в отпуск, то, наверное, от скуки, или чтобы не отвыкнуть за месяц, разговаривал с Саней исключительно командами, ну, и дрессировал по доброте душевной, как молодого солдата. Большой плакат с погонами от рядового до маршала Советского Союза, а также с эмблемами родов войск и всякими нашивками появился в доме Волошиных в один из дядиных отпусков, сдавать зачёты по плакату Саня должен был регулярно. Зачёты по строевой подготовке, дисциплинарному и строевому Уставу также имели место, в разумных, конечно, пределах. За нерадивость в изучении воинских наук племяннику объявлялись наряды вне очереди, которые могли вылиться в прополку огорода, дополнительную работу на сенокосе или день пастьбы деревенского стада. Так что изучал Саня воинские науки с удовольствием и прилежностью.
О том, что Волошин вот-вот будет призван в доблестные ряды Вооружённых сил, он, конечно, знал, комиссии пройдены, даже известен номер команды и род войск, танковые, курсы трактористов всё-таки. Тем не менее, повестку получил неожиданно. Деревня, где жил будущий солдат, на то время была уже совсем маленькая, хлеб и почту привозили два раза в неделю, телефона не было. Повестка пришла с почтой двенадцатого ноября к вечеру, а в ней сказано, что тринадцатого ноября в пять часов утра, призывник Александр Волошин, должен быть с вещами в районном военкомате. Бабушка, как и положено, начала причитать, плакать и суетиться со сборами, а Саня кинулся в соседнюю деревню звать друзей на отвальную. Позвал лучшего друга Вальку Спиридонова, да подвернувшегося Тольку Коньшина. За нехваткой времени, по быстрому заскочили в магазин, купили две бутылки «Агдама» и сигарет.
Возвратившись домой, друзья за полчаса отпраздновали Санькину отвальную. Надо было спешить на поезд до райцентра, а то до станции четыре километра лесом в кромешной тьме. Наскоро выпив бутылку «Агдама» на троих и закусив приготовленными бабушкой котлетами, переодевшись в старые дедовские фуфайку и кирзачи, «выкинуть не жалко», будущий солдат отправился отдавать долг Родине.
В военкомате Волошина поджидали молоденький лейтенант и пожилой водитель такого же пожилого уазика. Тут же находились ещё два призывника с других деревень района, один метр с кепкой, второй здоровенный детина, это и была вся команда. Около шести утра, погрузив не хитрые пожитки, забрались в машину и отправились в дальний путь, в областной военкомат города Калинина, до которого километров двести. Но путь неожиданно прервался, вернее, застопорился примерно через час. Уазик, имея преклонный возраст, ехать дальше вдруг отказался, сначала погасли фары, потом он задёргался, пошёл рывками и, наконец, окончательно встал. Водитель с применением огромного количества сразу видно, специалист непечатных слов залез под капот. Молоденький лейтенант занервничал, предчувствуя неприятности, но повлиять на ситуацию возможности не имел. Новобранцы выбрались на свежий воздух и, наконец, познакомились. Метр с кепкой звали Саня Воробьёв, он оказался пареньком шустрым и весьма словоохотливым, этакий Воробей чирикающий. Здоровенный детина представился Мишкой Косаревым. Он напротив, разговаривать, похоже, не умел вовсе, зато со всеми соглашался и улыбался во весь рот настоящий Мишка, объевшийся мёда.
Ремонт между тем затягивался, водитель то доставал из-под сидений и багажника различные запчасти, то снова нырял под капот, непрерывно поминая все различных матушек, свою пенсию, пенсию уазика и нерасторопное начальство, не желающее выбить новую машину. Лейтенант совсем приуныл, перестал спрашивать, скоро ли поедем, забрался в машину и задремал. А Саня, вспомнив, что в его тощем рюкзаке завалялась бутылка «Агдама», предложил новым приятелям отметить начало военной службы, пока есть такая возможность. Приятели с удовольствием согласились. Вытащив из машины рюкзак и пирожки, выпеченные мамой Мишки Косарева, новобранцы зашли за уазик и, присев на корточки, начали отмечать. Правда, начало чуть сразу не превратилось в окончание, так как по неосторожности первому приложиться к «Агдаму» дали Косареву, и он приложился так, что в бутылке осталось меньше половины. Если бы не Воробей, буквально вырвавший драгоценный напиток из огромных лап, товарищам ничего бы не досталось. Остальное допили не спеша на двоих, полностью игнорируя жующего пирожок за пирожком Мишку.
Заминка на дороге оказалась долгой, простояли часов пять, если не больше, и в Калинин приехали далеко после обеда. В областном военкомате лейтенант долго бегал с бумагами из кабинета в кабинет, призывники смиренно ждали в коридоре. В итоге всем было объявлено, что поскольку команда уже ушла, тех, кто не успел, оставляют в резерве областного военкома, чтобы домой не отправлять, до формирования другой команды. Так неожиданно из-за сломавшегося уазика и началась для Волошина служба, растянувшаяся на четверть века.
***
Сборный пункт областного военкомата, серое здание, обнесённое высоким забором с козырьком колючей проволоки, к романтике, оптимизму и даже хорошему настроению не располагал. Изнутри здание больше всего походило на муравейник. Большое количество людей, в основном призывников, перемещалось, двигалось, суетилось и гудело. Многочисленные двери кабинетов постоянно открывались и закрывались, впуская, или выпуская, очередного претендента в защитники Родины. То и дело сновали военные с бумагами или папками в руках, непременно серьёзные, деловые и важные. Иногда появлялись доктора в белых халатах, почему-то такие уставшие, как будто они тягаются на руках с каждым призывником, и шли в курилку.
Санька с приятелями около часа проторчали в коридоре, наблюдая за движением муравейника, пока не появился высокий, в безукоризненно отглаженной форме капитан с листком бумаги и зычно, перекрикивая гул, прочитал фамилии. Услышав свои имена, призывники, с готовностью тут же начать служить подскочили. Капитан смерил команду ничего не выражающим взглядом.
Краснохолмцы?
Так точно, товарищ капитан, чётко отчеканил Волошин, команда номер двести семьдесят пять, Краснохолмского районного военного комиссариата.
Брови капитана медленно поползли вверх, у Мишки Косарева отвисла челюсть, а словоохотливый Воробей застыл, как памятник.
Молодец, боец, прогудел капитан, откуда такие познания?
Дядя офицер, выпускник Калининской военной академии, майор Абрамов.
Молодец, ещё раз то ли Саньку, то ли дядю-майора похвалил капитан, далеко пойдёшь, назначаю тебя старшим команды резерва. Фамилия как?
Призывник Волошин, отрапортовал назначенный, а сочтя назначение на командную должность наградой, добавил, служу Советскому Союзу! и чуть не вскинул руку, но вовремя вспомнил, что к пустой голове руку не прикладывают.
Капитан хмыкнул:
Ну, пойдёмте, определю вас.
Схватив свои не хитрые пожитки, вслед за капитаном новобранцы поднялись на второй этаж, и зашли в большую комнату, где из мебели были только двухъярусные нары с матрацами. На нарах сидели и лежали с десяток призывников. И тут Саня неожиданно для себя скомандовал:
Встать, смирно! крепко же засела дядькина дрессировка.
Брови капитана в очередной раз взметнулись вверх, под козырёк фуражки, призывники вскочили, как ошпаренные, мои приятели вытянулись, вылупив глаза. Капитан прокашлялся:
Вольно, и, обращаясь ко всем, товарищи призывники, вы находитесь в резерве областного военного комиссара до формирования ваших команд. Старшим команды назначен призывник Волошин, все возникающие вопросы решать через него, построение на ужин в восемнадцать ноль-ноль на плацу, пока отдыхайте, затем посмотрел на Саню и добавил, распоряжения старшего команды выполнять беспрекословно, служба ваша уже началась.
После этих слов у призывника Волошина за спиной через старую дедовскую фуфайку начали явно пробиваться крылья. А капитан, кивнув, что бы Саня шёл за ним, вышел в коридор.
В каких войсках хочешь служить? спросил он новобранца, когда они вышли.
В ракетных, товарищ капитан, не задумываясь, ответил Волошин, или в артиллерии.
Почему?
Дядя ракетчик, а дед артиллерист.
Понятно, постараюсь, чтобы ты попал в хорошую команду, с этими словами отглаженный капитан ушёл, больше Саня с ним никогда не встречался.
Когда вновь назначенный командир вернулся в комнату, отведённую для проживания команды резерва, там за время его короткого отсутствия произошли перемены. Нестройная шеренга призывников стояла, а перед ними важно расхаживал метр с кепкой, Саня Воробьёв, которого приятели уже успели окрестить Воробьём, и заканчивал свою речь.
Всем понятно? Служба ваша уже началась, повторил он слова капитана.