Дальше все стали наперебой обсуждать подвалившее везенье, пророчить хорошую службу, а может, даже известность, так как по телику будут показывать часто. Даже Мишка Косарев оживился и изображал, как он будет ходить по Красной площади с барабаном. Часа через два всеобщего возбуждения и ликования в дверях появился посыльный с листком бумаги и начал выкрикивать фамилии. Список был большой, но, к всеобщей радости, фамилии самых старших резервистов, в числе кандидатов в музыканты были, названы, всех, кроме Васьки, но в суматохе этого никто не заметил. Компания ринулась на первый этаж, прихватив свои пожитки на всякий случай.
По-быстрому прошли очередную медицинскую комиссию, как-то формально: «Жалобы есть?» «Нет». «Свободен, следующий». По одному начали заходить в кабинет, где заседал необъятный майор с личными делами призывников, кто-то из военкоматовских и милицейский капитан.
Приводы в милицию были? спрашивал милиционер. Родственники судимые есть? Уголовные дела на кого-то из родственников возбуждались? после получения отрицательных ответов капитан бегло просматривал личное дело и отдавал папку майору-музыканту.
Тот клал папку в общую стопку и говорил:
Команда двадцать шестая, ожидай в коридоре.
На этом процедура записи в музыканты заканчивалась, кто на каких инструментах играет, комиссию почему-то не интересовало.
Ближе к вечеру команда с вещами построилась во дворе военкомата, призывники поступали в распоряжение музыкантов и отправлялись служить в Москву. То, что в Москву, сомнения ни у кого и не было, где же ещё нужно столько трубачей и барабанщиков, а собрали их человек сто, не меньше. Кто то из ребят высказал предположение, что наверное, у музыкантов массовый дембель, вот и набирают новых. Как бы то ни было, все были рады и довольны, не многим так повезло, кого-то и в стройбат забрали, кого-то во флот, на три года, а тут парады, концерты мечта, а не служба.
Проводить резервистов вышел Васька, его почему-то в музыканты не взяли. Воробей успокаивал:
Не переживай, Вася, видно, гармонисты им не нужны, там же горны в основном, барабаны да дудки всякие.
Да я не переживаю, бодрился Васька, мне не привыкать, если что, и домой, а может, и в ракетчики, посмотрим.
Но было видно, что ему грустно, всё-таки почти две недели вместе. А команда, между тем, по команде майора отправились за ворота военкомата, в сторону вокзала, служить музыкантами.
***
Толстый майор с лирами в петлицах, перепоясанный портупеей, сказал перед строем короткую речь. Разношёрстная команда, одетая в основном в поношенные фуфайки и кирзачи, выслушала, не узнав ничего нового, да и что тут узнавать, и так всё ясно. Служить мы нашей команде предстоит музыкантами, непременно в Москве. Что, в общем, в своей речи майор и подтвердил:
Товарищи призывники, вы поступаете в распоряжение представителей войсковой части 65 и отправляетесь к месту службы. Сейчас мы пешим порядком выдвигаемся на железнодорожный вокзал. Там вам будет выдан сухой паёк, согласно нормам питания военнослужащих, далее на электричке мы следуем до Москвы, о дальнейших передвижениях будет сообщено дополнительно. Во время всего пути следования соблюдать воинский порядок и дисциплину, выполнять все распоряжения представителей части и назначенных командиров отделений. Употребление спиртных напитков строго запрещено, отлучаться без разрешения, даже в туалет, запрещено, вступать в разговоры с гражданским населением не желательно, закончил майор и после небольшой паузы уже не по-военному добавил. Теперь, ребята, вы уже не призывники, а солдаты. Ваша гражданская жизнь осталась в прошлом, поэтому ещё раз прошу, дисциплина и дисциплина. На время следования мы не команда, а маршевая рота. Всё понятно? и, обернулся к своим сержантам, командуйте!
Сержант постарше и поменьше ростом зычно скомандовал:
Направо, шагом марш!
Сержант помоложе оказался впереди колонны, маршевая рота нестройными рядами покинула территорию Калининского военкомата.
До Москвы доехали быстро. В электричке вели себя довольно прилично, заняв целиком первый вагон. Тем более что сержанты перекрыли своим присутствием вход и выход. Особо нетерпеливые начали вскрывать выданный сухой паёк не потому, что голодные, а так, из любопытства. В пайке оказалось по пачке галет и три банки без этикеток. Узнать о содержимом пришлось путём вскрытия. У кого-то нашёлся нож, и дело пошло. В двух банках была каша неизвестного названия, то ли рис, то ли перловка, а вот в третьей, чему все от души обрадовались, сгущёнка. Увидев такое богатство, Мишка Косарев засиял, как труба, на которой всем предстояло играть.
Ничего себе, хорошо музыкантов кормят, забасил он, это что же, каждый день будут сгущёнку давать, так служить я согласен, хоть сколько.
А ты думал, обрадовался Воробей, музыканты это не пехота какая-нибудь, даже не ракетчики, бросил на Саню ехидный взгляд, им наверняка особый паёк положен, они вон на парадах, всегда впереди.
Воробей был важный, его назначили командиром одного из десяти отделений маршевой роты, даже в росте как будто подтянулся и пытался командовать, правда, по привычке больше балаболил. Волошин в этот раз в начальники не попал, его знания в военной области пока были не востребованы.
Ребята, я свою сгущёнку сейчас съем, решил Косарев, как приедем, нам же ещё дадут, ну, накормят уж точно, что её жалеть, раз особый паёк будет.
Давай прибережём, попытался Саня отговорить товарища, неизвестно, когда приедем, майор сказал, от Москвы ещё куда-то.
Да и к сгущёнке, в отличие от большинства, Саня почему-то был равнодушен.
Куда от Москвы-то? не согласился Мишка. Все парады в Москве.
Ну, может, в Подмосковье куда, поддержал товарища Воробей, не сразу же на парад, подучить сперва должны, на трубах-барабанах играть, но отговаривать Косарева от съедения сгущёнки не стал, и тот отправился в очередь за ножом.
В Москву приехали вечером, с Ленинградского вокзала перешли на Ярославский и заняли воинский зал. Майор оставил с командой молодого сержанта, наказав никому никуда не отлучаться, а сам с другим сержантом, постарше, ушёл.
Призывники сидели без дела, обсуждали перспективы будущей службы, кто-то хрустел галетами, продолжая уничтожать паёк, кто-то начал дремать. Воробей же, покрутившись по залу, подсел к сержанту и о чём-то с ним разговаривал. Потом подскочил к нам, весёлый и возбуждённый, и затараторил:
Пацаны, у кого деньги остались? Я с сержантом договорился за пирожками сбегать, сказал, что наш солдат Косарев голодный всё время, здоровый потому что.
Пирожки это хорошо, оживился, задремавший было, солдат Косарев.
Дурак ты, Мишка, какие пирожки? Вина надо купить. Привезут в казарму всё, на два года забудь, а тут такой случай. Давайте, у кого что есть.
У Волошина осталась трёшка, Косарев вытянул из-за подкладки куртки пятёрку. Гонец схватил деньги, свой тощий рюкзак и исчез.
Появился Воробей нескоро, примерно через полчаса, мы уже забеспокоились. Показав на входе содержимое рюкзака сержанту, он с деловым видом подсел к нам. По довольной морде было понятно, что поход удался.
Ну? Косарев смотрел с надеждой на гонца. Купил?
Воробей, не торопясь, раскрыл рюкзак и достал пакет пирожков.
И всё? в один голос не поняли приятели.
Воробей так же, не спеша, расстегнул среднюю пуговицу фуфайки и показал глазами торчащую за поясом бутылку беленькой.
Со мной не пропадёшь, авторитетно заявил добытчик, у таксиста купил, все деньги отдал и свой паёк, сколько всех денег было отдано, он уточнять не стал.
Давай тогда, что ли, предложил Мишка.
Что давай? как хозяин положения, Воробей диктовал условия. В поезде выпьем.
Ты откуда знаешь, что поездом ещё поедем? не унимался Косарев.
Не, Мишка, ну ты вообще, а что думаешь, нас на вокзале просто так держат второй час? Я даже знаю, куда поедем в сторону Ярославля, а может, и в Ярославль, у таксиста спросил, куда отсюда поезда едут.
А как же Москва, парады? озадачился Мишка.
Говорю же тебе, подучить сперва должны, куда тебя, медведя необученного, на парад? Там строем нужно, не просто так, вот в Ярославле и подучат, Воробей знал всё.
Тогда давайте пирожков поедим, не унимался здоровяк.
Каких пирожков? командир отделения подпрыгнул. А закусывать чем будешь? Свой-то паёк умял, я таксисту отдал, пирожки на закусь, тоном, не терпящим возражений, закончил Воробей.
Между тем суета и разговоры компании привлекли внимание сослуживцев, к ним потянулись с расспросами. Воробей по доброте, но с чувством превосходства, объяснял неопытным деревенским, как и, главное, где достать. Толпа жаждущих немедленно подкрепиться пирожками направилась к сержанту. Тот немного посомневался, но посмотрев на часы, дал добро
Внимание, желающие купить пирожки сдают деньги командиру своего отделения, командиры закупают кому что нужно, на всё про всё двадцать минут.