Как вам? спросила подруга, выплывая из примерочной.
Прекрасно! Сидит идеально, залепетали мы, потому что ей оно действительно очень шло, а от части, потому что усталость брала над нами верх.
Со мной проблем было гораздо меньше. То ли из-за того, что мне просто повезло увидеть наряд практически сразу, то ли потому что выбор платья меня не особо заботил.
Дома намного тише. Дома нет бесконечной суеты, не пахнет гамбургерами из кафе быстрого питания. Здесь не играет вразнобой музыка и не толпятся слегка обезумевшие стайки людей. В этих стенах царят уют и покой, слышен лишь легкий скрежет веток дерева об оконное стекло. Я заперла входную дверь на засов, бросила ключи и пакет с покупкой на комод, снимая с ног усеянные каплями грязи сапоги. Твидовое пальто скользнуло с плеч и заняло свое законное место на вешалке, на кухне включился чайник. Я надела старенькие домашние тапочки, подаренные мамой еще на Рождество, и без какого-либо настроения поплелась к ждущему все это время на кофейном столике ноутбуку. На экране заменявшего людям мозги устройства высветились ряды мелких букв. Печатные строки заполонили белые листы несуществующей бумаги и обрывались на середине последнего. Именно на этом месте я остановилась утром, пока подруга детства не позвонила в дверной звонок и не вытащила меня из дома. Тяжелый вздох недовольно вырвался из груди. Глаза вновь забегали по рукописи, перебирая, казалось бы, уже въевшиеся в голову слова. Как молотом, по мыслям било напоминание «до понедельника». Осталось семнадцать часов до того, как новая глава должна появится в электронном ящике у Аманды Стэндфорд главного редактора издательства «Пингвин».
С одним из самых популярных издательств Англии я начала сотрудничать чуть меньше двух лет назад. Я закончила обучение на филологическом факультете в Лондоне и подумывала пойти в одну из местных газет на место редактора. У меня с детства имелось влечение к чтению и написанию небольших рассказов, в школе мои сочинения не редко отмечались учителями особым содержанием и «живостью воображения», так что к тому моменту на моих руках уже имелась первая книга. В какой-то момент я поняла, что хочу вдохновлять людей. На той первой работе, куда меня приняли после первого собеседования под предлогом острой нужды в грамотном редакторе, как-то незаметно завелся разговор о своих собственных сочинениях, и я пообещала показать свою книгу. Пару недель «Виниловый закат» гулял по рукам всего штаба. Коллеги выражали восторг, им понравилось читать о мою первую в жизни настоящую книгу! С каждым новым отзывом чувствовался прилив сил, вера в себя крепла ежедневно. Спустя еще неделю «Платиновый закат» оказался в руках директора той небольшой газетенки, в которой работали я и другие пятьдесят человек. Энтони Брукс, взяв стопку обычных листов А4, соединенных канцелярской прищепкой, сунул их в свой кожаный дипломат.
Прочту дома, объяснил он, щелкнув замками. Сейчас дел невпроворот. Вы уже подготовили статью об угнанном джипе для печати, мисс Томпсон?
Через несколько дней он вызвал меня в свой заявленный бумагами кабинет, назвав мое имя привычным для себя сдержанным дикторским голосом. На его столе меж скомканных листов лежали и мои рукописи. Брукс положил на них свой широкий палец, легонько постучал по страницам и, пристально глядя мне прямо в глаза, сказал: «Она должна иметь должное оформление, чтобы быть похожей на книгу». А за тем дал номер знакомого из крупного издательства, дал два выходных посреди рабочей недели с наказом показать работу «Пингвину». Так что Энтони Брукс один из тех, кому я обязана тем, что имею сейчас.
Пока книга не будет одобрена ими, можешь не возвращаться, конечно же, он шутил, но почему-то от его твердого баса по спине все равно пронеслись мурашки.
Еще через месяц на электронную почту пришло официально письмо от Аманды, моей нынешней начальницы. Сухим официальным языком был выведен текст, повествующий о ее желании встретиться со мной для беседы на счет книги в любое удобное время до 19:00. Мы встретились на следующий же день (перед ним была ночь без сна, полная содрогающего тело волнения) и вскоре экземпляры искусно оформленного профессионалами «Платинового заката» поступили в первый книжный магазин недалеко от издательского дома.
Я была вне себя от счастья. Необыкновенный прилив сил и энергии охватили меня, я чувствовала, что смогу запросто сдвинуть с места горы. Сорвать с неба звезду казалось проще простого! Именно тогда я поверила в себя. От друзей и родственников поступали многочисленные поздравления, поздравляли и те, кто молчал уже несколько лет, не имея нужды звонить даже по праздникам. Я подписала контракт, причисляют мне 80%, к издательству 20 от продаж каждого экземпляра. У меня появилась новая работа. Самая великолепная работа! Нужно было лишь укладываться в срок с написанием новых глав и книг в целом. Дела стремительно пошли в гору всего за каких-то три месяца! Родители устроили торжественный ужин по случаю продажи сотни копий, заказав столик в одном из самых дорогих ресторанов города. Жизнь будто бы превратилась в сказку, и для этого не нужен был прекрасный принц и роскошный замок венецианской эпохи.
Еще через месяц на электронную почту пришло официально письмо от Аманды, моей нынешней начальницы. Сухим официальным языком был выведен текст, повествующий о ее желании встретиться со мной для беседы на счет книги в любое удобное время до 19:00. Мы встретились на следующий же день (перед ним была ночь без сна, полная содрогающего тело волнения) и вскоре экземпляры искусно оформленного профессионалами «Платинового заката» поступили в первый книжный магазин недалеко от издательского дома.
Я была вне себя от счастья. Необыкновенный прилив сил и энергии охватили меня, я чувствовала, что смогу запросто сдвинуть с места горы. Сорвать с неба звезду казалось проще простого! Именно тогда я поверила в себя. От друзей и родственников поступали многочисленные поздравления, поздравляли и те, кто молчал уже несколько лет, не имея нужды звонить даже по праздникам. Я подписала контракт, причисляют мне 80%, к издательству 20 от продаж каждого экземпляра. У меня появилась новая работа. Самая великолепная работа! Нужно было лишь укладываться в срок с написанием новых глав и книг в целом. Дела стремительно пошли в гору всего за каких-то три месяца! Родители устроили торжественный ужин по случаю продажи сотни копий, заказав столик в одном из самых дорогих ресторанов города. Жизнь будто бы превратилась в сказку, и для этого не нужен был прекрасный принц и роскошный замок венецианской эпохи.
Никто не говорил, что будет легко. Написание книг легким посчитает только дурак, ни разу не приложивший реальных усилий. Новые идеи били фонтаном, воображение работало круглосуточно, без передышки проецируя в голове все новые и новые сюжеты. Я не успевала их записывать, день и ночь строча, корректируя новые абзацы. Как ребенок радуется новой игрушке, так и я приходила в восторг от того, чем занималась.
Сложности начались тогда, когда я перестала успевать заканчивать главы в срок. «Ничего, это просто небольшое опоздание» говорила себе сидящая возле окна девушка, еще не знающая на тот момент о жесткости временных рамок. Поначалу опоздания казалось мелочью, нередко списываемой на небольшую усталость от постоянной письменной работы, но со временем усталость переросла в стресс, после которого оставалось совсем немного до тяжелого периода творческого кризиса. Любимая работа и хобби, некогда приносящая только удовольствие, стала изнуряющей. Я теряла энтузиазм, а книги живость. С каждой новой они все больше мертвели, сколько бы строк не заменялось и сколько бы ни добавлялось прилагательных.
«Пингвин» требует главы, я пытаюсь оживить мертвеца.
Царящую в доме тишину нарушил звон мелких капель дождя, развивающихся о крышу и стекла, подпрыгивающих на асфальтированной дорожке возле дома и вовсе исчезающих в траве. Забытый чайник давно теперь уже успел остыть. То ли из-за ветров, то ли из-за неиспользования отопления воздух в комнатах стал неприятно холодным. Я поежилась, посильнее укутавшись в велюровый плед. Мысль о разожженном камине ютилась в душе, согревая ее слабым теплом. Отложив работу в сторону и встав с дивана, я подошла к камину, заглянув в корзину для поленьев, где осталось всего пару щепок. Подавить обреченный вздох не удалось. В доме дров совсем не осталось, а и без того холодные руки казались чистым льдом. поэтому нужно идти за ними на улицу.
Дождь не прекращался, продолжая падать прозрачным занавесом с неба. На самом деле дождливая погода моя любимая. Даже, несмотря на то, что в Англии дожди идут довольно часто. Они приносят с собой меланхоличную приятную грусть, навевают воспоминания, заставляет людей укрыться в своих домах под большим пледом с кружкой ароматного чая в руках. Открыв окно, чувствуешь свежесть, будто бы находишься в двух шагах от океана. Дождь это музыка, созданная природой. Она успокаивает не хуже любой классики. Она и есть классика. Дождь вдохновляет. Огромное тяжелое полотно прорывали розовые пятна, тянущиеся от широкой фиолетовой ленты над горизонтом. Теперь все вокруг не казалось таким угнетающим и нагоняющим тоску. Я натянула капюшон от дождевика на голову и быстро зашагала по узкой дорожке к небольшой пристройке с поленьями в задней части двора. Как только корзина была наполнена, я вернулась обратно в дом.
Вскоре пасть камина разгорелась языками пламени, отбрасывающими на гостиную янтарный свет; постепенно становилось теплее. Сев в кресло рядом с очагом и подобрав под себя ноги, я стала всматриваться в танцующее пламя. Всего пяти минут отдохну, сказала я самой себе. В голове вновь закружился вихрь мыслей, моментально сменяющих друг друга, от чего голова начала тяжелеть, опускаясь на мягкую спинку. Лишь сейчас я поняла, насколько сильно устала. Веки тяжелели и смыкались, глаза неприятно щипало, обивка кресла вдруг стала казаться самой мягкой в мире, удобнее любой постели, похожей на пушистое облако, манящее в царство грез. Держать глаза открытыми стало непосильной задачей. Гремящие вразнобой одинаковые голоса в голове становились все тише и отдалялись я окончательно провалилась в тонкие сети сна.