Войдя в комнату, Шишуня тут же направилась к дивану, возле которого был оборудован кукольный домик. Вернее это был не домик, а всего лишь одна комната с кроватью, шкафом, столиком и парой стульев. Шишуня тут же примерилась к кровати.
Ничаво, проговорила она, присаживаясь на кукольную кроватку. Только жестковато маленечко. А так ничаво. Сойдет.
Располагайся, на правах заботливой хозяйки сказала Настя.
А пяринки нетути? Шишуня потрогала рукой жестковатый матрас на кукольной кроватке.
Перины нет, улыбнулась Настя. Ее веселило то, как Шишуня коверкает слова.
Жалко! огорченно вздохнула Шишуня. Ну и так сойдеть. Главное, что в тяпле и в святле. Да и кроватка аккурат по моему росту.
Шишуня еще раз примерилась к новой постели, затем встала и с важным видом стала расхаживать по комнате, внимательно рассматривая обстановку. Заметив на диване синего зайца, Шишуня всплеснула руками:
Батюшки родныя! Энто ишшо за звярушка?
Это же заяц! удивленно воскликнула Настя. Ты что никогда зайцев не видела?
Чаво энто не видела? Видела. Только зайцы они все серыи или рыжии. А энтот синий. Нет, недовольно протянула Шишуня. Не заяц энто. Не заяц.
Возможно ты и права, согласилась Настя.
Ну как вы тут? в дверях комнаты показалась мама Ромашкина.
Хорошо, ответила Настя.
Тогда мойте руки и идите за стол. Завтрак уже готов, мама скрылась за дверью.
Пойдем завтракать? Настя направилась к выходу.
Не-а! отмахнулась Шишуня. Ты иди себе. А я туточки подожду. Я уже наелась.
Шишуня довольно погладила себя по круглому брюшку.
Ну как хочешь, Настя отправилась на кухню, оставив гостью обживаться на новом месте.
На завтрак мама приготовила овсяную кашу, которую Настя терпеть не могла. Сама же мама на завтрак пила только кофе. Папу же ни овсянка, ни кофе не прельщали. Он любил поесть плотно и много. Но сегодня есть было нечего. Все сосиски съела Шишуня, а в магазин мама Ромашкиных еще не ходила. И папе пришлось довольствоваться обыкновенной яичницей, в которую он для вкуса добавил томатной пасты. Настя, посматривая, как папа уминает дымящуюся глазунью, нехотя ковырялась ложкой в остывающей каше.
Ешь быстрее, а то остынет! строго произнесла мама, размешивая сахар в чашке.
Я не люблю овсянку, нахмурилась Настя.
Овсянку нужно есть, сказал папа. Там много витаминов.
А почему вы тогда ее сами не едите? удивилась Настя.
Потому что мы взрослые, ответила мама.
Ах! мечтательно произнесла Настя. Как бы я хотела поскорее стать взрослой. Я бы могла есть на завтрак все, что захотела бы, а не эту противную овсянку.
Ну до этого еще далеко, мама допила свой кофе и направилась к раковине мыть чашку. А пока ешь, и не разговаривай.
Ну как тебе твоя новая соседка по комнате? папа Ромашкин с аппетитом уплетал яичницу.
Ничего, ответила Настя. Странная она. Разговаривает смешно. Вроде бы и по-нашему, а половина слов непонятна.
Что ж тут странного? удивился папа. Она ведь в болоте жила.
А мы когда в деревне были, продолжила Настя. На болоте никаких кикимор не видели. Там только лягушки встречались.
Ну! многозначительно протянул папа, не зная, что ответить. Наверное, она в таком болоте жила, до которого люди не добрались.
А почему она тогда людей не боится? не унималась Настя. И почему она разговаривает?
Ты задаешь слишком много вопросов, мама принялась готовить обед.
И все же? Насте хотелось узнать побольше. Ведь все говорят, что кикиморы только в сказках бывают.
Получается, что не только в сказках, папа растерянно пожал плечами.
Я все понимаю, мама все никак не могла успокоиться. В нашей жизни возможно все. И кикиморы, и лешие, и домовые. Но почему она выбрала именно нашу квартиру? Разве она не могла пойти к соседям? Или еще к кому-нибудь. Почему она пришла именно к нам?
На этот вопрос я не могу ответить, папа разделался с завтраком и подал маме грязную тарелку. Мама, не глядя, поставила ее в раковину.
Напрасно я согласилась оставить ее у нас, продолжала сетовать мама Ромашкиных. Чует мое сердце, что мы с этой кикиморой намаемся.
Да что она может сделать? удивился папа Ромашкиных. Она ведь такая маленькая, безобидная.
На этот вопрос я не могу ответить, папа разделался с завтраком и подал маме грязную тарелку. Мама, не глядя, поставила ее в раковину.
Напрасно я согласилась оставить ее у нас, продолжала сетовать мама Ромашкиных. Чует мое сердце, что мы с этой кикиморой намаемся.
Да что она может сделать? удивился папа Ромашкиных. Она ведь такая маленькая, безобидная.
Так уж и безобидная! вспыхнула мама. А кто все сосиски съел?
Наверное, ей просто очень хотелось есть, заступилась Настя за Шишуню.
Могла бы съесть что-нибудь другое! маминому возмущению не было предела. Что я теперь к макаронам подам?
Там же еще оставались котлеты, посоветовал папа.
Котлеты? мама Ромашкиных строго посмотрела на папу. Котлеты вы съели еще вчера. У кого привычка есть по ночам?
Похоже не у одного меня, папа намекал на Шишуню. Но ведь макароны можно есть и без сосисок. С сыром, например, или с кетчупом.
Я люблю макароны с кетчупом, вставила свое слово Настя.
Ты лучше ешь свою овсянку! мама нервничала. Мне посуду мыть нужно.
Настя замолчала и тоскливо посмотрела на нетронутую кашу, есть которую ей совершенно не хотелось. Вот если бы мама сейчас вышла из кухни, то можно было бы выбросить кашу в мусорное ведро. Но мама никуда не собиралась уходить. Просить же папу помочь справиться с кашей, тоже было бесполезно. Папа Ромашкин еще больше Насти не любил овсянку. Выхода не было и Настя, зажмурившись, поднесла ложку с кашей ко рту. В это время из Настиной комнаты раздался страшный грохот. Семья Ромашкиных тут же поспешила на шум.
Посреди Настиной комнаты в куче книг, игрушек, разбитых вазонов с цветами недоуменно хлопала глазами Шишуня. Как только в дверях появились перепуганные Ромашкины, она сразу же заверещала:
А я чаво? Я ничаво. Я хотела тряпочку взять, чтоб на кроватку постелить, а воно как рухнет! Я так перепужалася! Так перепужалася!
Шишуня кивала в сторону книжной полки, которая болталась на одном гвозде. Скорее всего, кикимора полезла за чем-то на полку, а та не выдержала и сорвалась.
Ты не ушиблась? Настя подскочила к Шишуне.
Да нам не привыкать! отмахнулась Шишуня. Я и не с такой вышины падала. Было дело.
Да! усмехнулся папа, глядя на разбитые цветочные горшки. Порядок тут придется долго наводить.
А я вас предупреждала! строго сказала мама. Мы с этой кикиморой еще намаемся.
Сказала и отправилась на кухню готовить обед. А Настя с папой принялись за уборку. Папа вешал на место полку, а Настя разбирала книги и игрушки. Шишуня, чтобы не мешать, забилась в свой уголок и искоса наблюдала за тем, как Настя расправляется со следами погрома. Когда полка была водворена на место, а книги и игрушки были расставлены по своим местам, папа отправился на кухню помогать маме, а Настя принялась убирать землю из цветочных горшков. Притащив из соседней комнаты пылесос, она включила его в розетку и нажала выключатель. Пылесос загудел и стал всасывать в себя остатки земли и растений. Услышав рев неведомой машины, Шишуня поспешила юркнуть под диван и заголосила:
Батюшки родныя! Да одкель он взялся то? Его ж, сдается, убили!
Кого убили? не поняла Настя и выключила пылесос.
Как кого? Шишуня высунулась из-под дивана и опасливо посмотрела на пылесос. Змея Горыныча. А вон нет. Живой. Только что энто он на себя не похож стал? Истощал, наверное.
Настя догадалась, о чем идет речь, и засмеялась:
Это не Змей Горыныч. Это пылесос. Машина такая, чтобы мусор убирать. Вот смотри.
И Настя опять нажала на кнопку. Пылесос снова заревел, а Шишуня снова скрылась под диваном.
Чаво энто твоя машина все в себя сосеть? донеслось из-под дивана Так ить она и меня засосать могет. И поминай, как звали. Бедная, разнесчастная Шишунечка. И почто меня извести хочут? Почто меня со свету сжить хочут? Я ведь никому ничаво худого не делала!
Не обращая внимания на Шишунины возгласы, Настя продолжала убирать в комнате. Когда с мусором было покончено, Настя выключила пылесос и отнесла его обратно. Вернувшись в комнату, она застала Шишуню сидящей на подоконнике. Кикимора болтала ножками и задумчиво глядела в окно.
Что ты там увидела? поинтересовалась Настя, присаживаясь рядом.
Чаво увидела? грустно вздохнула Шишуня. Да ничаво особливого. Снег кругом. Деревья голыя. Бр-р.