Сейчас, уточняя подробности о войне за независимость в Алжире, я узнал, что Советский Союз в то время поддерживал Фронт Национального Освобождения Алжира, а не Французскую колониальную армию. Возможно, французы в палатке были пленными, или Виталий Гаврилович сам попал к ним в плен.
Шампунь
В ординатуре у меня был дружок Костя. В госпитале он работал эндоскопистом. Однажды я увидел у него коллекцию предметов, извлеченных им из мужских задниц. Чего там только не было. Кстати, единственное, чего там не было, это фаллоимитаторов. Все остальное было, включая зубные щетки, крем для бритья, дезодоранты и огромное количество разнообразных шампуней. Как они попадали внутрь, остается загадкой. В том смысле, что их размеры были явно больше, чем средний анус. Отдельно Константин коллекционировал объяснения новоявленных содомитов. «Я зашел в ванную, поскользнулся и сел на дезодорант». «В теплой ванной я расслабился и задремал. Незаметно смахнул рукой пузырек с шампунем, который заплыл в меня».
Мы неоднократно анализировали состав коллекции и решили, что все-таки надо пользоваться фаллоимитаторами. Благодаря расширенному основанию их всегда можно самостоятельно извлечь, даже если они незаметно подкрадутся к вам сзади и внезапно подпрыгнут.
Дворяне
Кроме рабочих в наш госпиталь могли попасть и обычные люди, и даже необычные. Например, почетный сопредседатель Российского дворянского собрания. Самой заурядной внешности и вполне обычных манер, первые дни своей пневмонии он тихонько лежал в палате. На четвертый день почувствовал себя лучше, пошел в буфет завтракать. И сразу скандал. Я как раз в это время открывал пакет с красным, когда он ворвался в кабинет заведующего, размахивая тарелкой с завтраком.
Это безобразие, издевательство над свободной личностью. Попрание этических и моральных норм.
На крепостных так будешь орать, громко подумал Виталий Гаврилович, а вслух спросил:
Что случилось?
Вы только посмотрите на это!!! махал он перед нашими носами тарелкой.
Ничего необычного там не было. В тарелке, до краев заполненной овсяной кашей, аккуратно лежали желто-коричневый брусочек омлета, кусок белого хлеба, кружок масла и два кусочка сыра.
Все правильно, спокойно рассматривал завтрак Виталий Гаврилович, каша, омлет, бутерброд с сыром.
Но ведь это все лежит в одной тарелке!
Ну что ты с ним поделаешь!? В другой раз в борще он обнаружил волос. Опять скандал. Ну, волос и волос, вытащи, оближи и ешь борщ дальше. К тому же это наверняка был волос Раздивилова. Раздивилов был нашим интерном. Когда меня спрашивают про сериал «Интерны», я отвечаю: «Всё неправда, в жизни не видел таких грамотных интернов». Раздивилов отличился, ещё работая фельдшером на «Скорой помощи». Взяв бомжа из сквера, не смог довезти его до больницы живым. Чтоб не тратить зря время, оставил труп на улице. В принципе все правильно сделал. Действительно, столько мороки труп по скорой оформлять. Только надо было его не на ходу из машины на Ленинском проспекте выкидывать, а аккуратно где-нибудь в тихом дворике сгрузить. Это заметили из проезжающей машины и вызвали милицию. Каким-то образом он не сел и даже закончил институт. К больным его не допускали, и он проводил большую часть времени, помогая буфетчицам раздавать пищу, очень ловко орудуя двухлитровым половником, ополовинить который он мог одним глотком. Себя он считал потомком Литовского княжеского рода и вел свою родословную от времен Великой Римской Империи. Так что ничего зазорного одному дворянину получить в обед клок волос другого.
Ирландские девушки
В наш госпиталь постоянно приезжали какие-то студенты на практику.
Приехали и из Ирландии. Три рыжих девушки с удивленными глазами и нескладными фигурами. Русского они не знали совсем, и я стал их гидом и переводчиком. В один из дней, готовясь к обходу, я заметил отсутствие своего стетоскопа на обычном месте.
Кто взял мой фонендоскоп? поинтересовался я у коллег.
Коллеги независимо молчали, ирландки глупо улыбались, не понимая ни слова.
Друзья, оглянитесь вокруг себя, никто не видел моего фонендоскопа?
Молчание. Мой монолог начал меня раздражать.
Какого х***, кто сп***ил мой фонендоскоп!!?
Сразу же произошли два значимых события. Ординатор Юра подскочил на месте, вытащил из кармана мой фонендоскоп и поскакал ко мне, держа его перед собой как штандарт. А мои землячки вдруг перестали глупо улыбаться, покраснели и опустили глаза. Великая сила русского мата пробивается даже через языковые барьеры.
Другая практикантка, Алиса Линдгрен, была поданная Шведской короны. Её мать в середине восьмидесятых вышла замуж за шведа и уехала из СССР. Девочка родилась в Стокгольме, но русский язык знала неплохо. Повадки у Алисы были очень непривычные для нашего циничного коллектива. Однажды она потерялась. Ее не было в госпитале более четырех часов. Когда Алиса вернулась, я поинтересовался, что происходит, и где она была.
Мне взгрустнулось. Ведь это родина моей мамочки. Я убежала в парк и бродила по его тенистым тропинкам, перебирая руками веточки, к которым, быть может, прикасалась моя бабушка.
Четыре часа?
Я не следила за временем.
Петров из семнадцатой палаты не дождался тебя и умер, решил я ее проучить.
Проучил. Полчаса ее потом коньяком отпаивал. Вытирал слезы, сопли. Объяснял, что умер он не насовсем, а клинически, и что сейчас уже все хорошо, да вон же он курить пошел на лестницу. Глажу ее, хорошую, по спинке, успокаиваю. Так расчувствовался, что чуть не подружился с ней прямо в ординаторской. Хорошо Виташа зашел, прервал наши альковные тайны. Опять мне повезло, опять спасибо дедушке и, конечно, в этот раз Виталий Гавриловичу.
Буквально на следующее утро, еще девяти не было, меня срочно вызывают к главному врачу. А надо сказать, я за два года своей ординатуры видел главного врача всего только пару раз, на общих собраниях. Да особенно и не стремился я к этому общению. Ведь что хорошего можно ждать от женщины с кличкой «Пиночет»? Бегу со всех ног, перебираю в памяти свои преступления за последнее десятилетие, вспоминаю о связях за границей, родителей В кабинете за столом Татьяна Степановна, красивая она, конечно, но глаза ледяные, в каждом по дулу пистолета. Рядом сидят два мужика в черных кожаных куртках, явно бандитского вида. Понимание постепенно покидает меня вместе со способностью адекватно оценивать происходящее.
Где Линдгрен?
Вот в этот самый момент мой когнитивный диссонанс10 достиг апогея.
В ординаторской.
Звони.
Сразу стало очень плохо. Алиска раньше девяти еще ни разу не приходила. Время без трех минут. Если ее в ординаторской нет (какого хрена она вообще понадобилась Главной?), мне всё. Пиночет сжирала людей и за меньшее. Да, забыл сказать, те оба раза, когда я встречался с Татьяной Степановной на общем собрании, закончились для меня двумя строгими выговорами.
Виталий Гаврилович, набрал я номер ординаторской, Алиса пришла на работу?
Переодевается.
Такое безразмерное чувство всеохватывающей любви можно испытать только раз в жизни. Я любил Виталия Гавриловича, Татьяну Степановну, Алису Линдгрен, двух бандитов в кабинете Главной, Ельцина, Родину, чизбургеры и многая, многая другое.
Товарищи из органов хотят поговорить с Алисой. Проводи их, не глядя на меня, приказала Пиночет.
Позже я узнал, что же произошло на самом деле. Оказывается, вчера Алиса так распереживалась, что забыла поставить свой телефон на зарядку. К вечеру он разрядился. Её мама каждый вечер совершала контрольный звонок дочери. Проведя час в безуспешных попытках дозвониться, она связалась с первым секретарем шведского посольства в Москве и заявила, что ей кажется, что ее дочь взяли в заложники чеченские террористы. Других объяснений отключенного телефона она не видела. Секретарь посольства связался со знакомым майором ФСБ (куратором?) и преподнес мамины бредни как свершившийся факт. Алиса жила на съемной квартире, сразу комитетчики не смогли ее найти и приехали к нам в госпиталь.
Теперь каждый раз, вспоминая эту историю, я представляю, что бы было, если бы наши с Алисой отношения зашли бы чуть дальше (а они уже туда бежали), и, возможно, возможно (!) мы бы стали жить вместе Господи, от какой тещи ты спас меня!
Труп
В пятницу Дагоев умер. Умирал он долго. Рак желудка, множественные метастазы, жуткие боли, неукротимая рвота. Морфий помогал только на час. Мы ничем не могли помочь ему, да и не просил он уже у нас помощи. Выдержав труп, как положено, два часа в отделении, Дагоева отправили в морг и положили в холодильник до похорон.