Злата меня зовут, отвечает она. Злата Валевски, я жила с мамой вот здесь, в последнем подъезде.
Она смотрит на свои «бывшие» окна, где сто лет уже как живут совсем другие люди.
А Вы? Я могу Вас знать?
Он тут и понял всё. Это она точно. Она, девочка с рыжими волосами, которые были ярче, чем летнее солнце, с голубыми глазами, голубее, чем московское небо, та, что всё время с куклой на скамейке сидела, не играла почти ни с кем, не бегала, далеко от подъезда своего не отходила, он и обозвал ей противно, даже вспомнить стыдно как. А она не заплакала, но посмотрела на него так, как будто он не человек, а предмет, чашка разбитая, ведро поломанное, место пустое, и ушла домой, и больше никогда в то время, как они все по двору носились, она не выходила, они и не встречались. А потом все в разные школы пошли, больше не виделись.