Олег улыбнулся половиной рта:
А что толку? Видит око, да зуб неймёт. Столько богатств у России, только нам от этого не легче. Не жизнь, а существование Да что говорить? Ты и так всё знаешь
Знаю, друг. Знаю
***
Дверь в купе распахнулась, в купе, смущаясь, зашла девушка-проводница в форменной серой одежде. Сразу же за ней довольный Тимур с гитарой в руке.
Знакомьтесь, это Настя. Настя, это Витя и тот самый Олег.
Привет, поправив очки, поздоровался Виктор.
Здравствуйте, робко и тихо проговорила девушка, глядя на двоих взрослых мужиков светло-голубыми глазами.
Настюш, да ты садись. Не бойся, никто тебя тут пальцем не тронет. Особенно вот этот, стриженный под машинку.
Спасибо, проводница села на свободное место рядом с Олегом.
Её распущенные волосы пахли шампунем. Олег сделал вид, что очень занят своим багажом. Обернувшись, он увидел, что Тимур грозит ему кулаком и строит зверские рожи.
Представляете, с нами платцкартом едут дембеля. Настя пожаловалась, что время от времени с ними возникают проблемы. Ну я и предложил переждать у нас. Она, конечно, отказалась. Пришлось похвастаться, что Олежка классно поёт под гитару.
Теперь уже настала очередь Олега строить адские рожи Тимуру. Но татарин сделал вид, что ничего не заметил.
Витя, налей немножко даме! Так сказать, за знакомство.
Нет, нет, что вы! Настя отодвинулась и замотала головой. Мне нельзя, я на работе.
Да чуть-чуть!
Нет, нет. Даже не уговаривайте. девушка поправила газовый лёгкий шарфик в красно-синюю полоску.
Ну, ладно. Потчевать велено, а неволить грех. Ну, вздрогнули, мужики!
Мужики дзынькнули стаканами. Виктор крякнул и поморщился: неразбавленный джин саднил горло. Тимур с Олегом отпили по глотку коктейля. Тимур благочинно сдержал отрыжку.
А вы правда много песен знаете?
Обернувшийся Олег встретился глазами с Настей. Не выдержал, отвёл взгляд:
Ну так, парочку.
Врёт он всё! У него там в кейсе толстенная тетрадь. Вся исписана, от корки до корки.
Тим, там дворовые песни, да песни девяностых. Сейчас на дворе две тысячи шестнадцатый. Виктор оторвал лоскуток грудки курицы. Вряд ли молодой девушке они будут интересны.
Нет, почему же. Это мне по душе. Настя, наконец-таки, улыбнулась.
Ну же, Краснов, Тимур пнул друга под столом. Не заставляй девушку просить дважды.
Да я ж не против. Олег взял гитару, тронул струны. Ого! Тима, ты настраивать научился?
Смартфоны и не такое могут. Есть одно классное приложение.
Тогда понятно. Эмм, о чем петь будем?
Давайте вашу любимую
Любимую, говоришь Олег задумался, почесал переносицу. У меня их много. Впрочем, есть одна
Зазвучала песня о войне и любви. Сколько вот таких песен было создано в народе? А сколько ещё предстоит создать? Вроде бы давно пора привыкнуть. Но ведь нет Раз за разом цепляет за живое
Плавно сменяли друг друга аккорды, струны дрожали одна за другой. В такт мелодии вагон стучал колёсами. Олег обладал хорошим голосом, но, что важнее, музыкальным слухом. И пусть он не был виртуозным гитаристом, он прекрасно знал, за какие ниточки нужно тянуть, чтобы вызвать у слушателей те или иные эмоции. В таком исполнении песня увлекала, заставляла сопереживать.
Но, как и всё в мире, она не вечна. Отзвенел последний аккорд, гитара смолкла. Люди в купе очнулись. Виктор посмотрел на свою застывшую руку с очищенным от скорлупы яйцом. Тимур закрыл рот, сглотнул. Девушка-проводница опустила голову так, чтобы не было видно лица. Сам того не зная, Олег надавил на её больное место.
Я пойду, пожалуй прошептала девушка.
Стой! Подожди, что случилось? Тимур выглядел озадаченным.
Нет, ничего. Просто
Что «просто»?
Мне не стоило сюда приходить
Девушка встала, распахнула дверь.
Да вот же она! раздался голос из коридора. Я же говорил, что она из четвёртого вагона.
Послышался мужской гул. Настя оторопела, замерла в дверях.
Эй, тёлочка! мужская рука схватила девичью за запястье. Составь компанию истосковавшимся по женскому вниманию защитникам Отечества.
Убрал грабли, пока целы! рявкнул Тимур, ещё не видя лица.
Чё? Ты кто такой, дядя? в проходе показалась голова здоровенного детины с прыщами на щеках. Одет он был в повседневную форму, разукрашенную самодельными аксельбантами.
Тот, кто не даст девушку в обиду нажравшимся попугаям.
За базар ответить придётся, дядя!
Вместо ответа Тимур хлёстко врезал ему в челюсть, одновременно заслоняя Настю собой. Детина распластался в дверях, мотая головой и силясь подняться. Вагон наполнился угрозами, впереди возникли ещё двое дембелей в нелепо расшитой белыми шнурами форме.
Ну, всё, дядя, ты попал! дыша перегаром, оскалился один из них.
Идите спать, клоуны! возник рядом Олег. Нацепили на себя всякой херни и думают, что крутые.
О поручень разбилась бутылка, в Тимура попытались ткнуть «розочкой». Сидевший сзади Виктор отложил телефон, Настя сжала за спиной перцовый баллончик.
«Розочка» мелькнула в паре сантиметров от лица Тимура, когда Олег, развернувшись, ударил её обладателя локтем в лицо. Горлышко упало, разодетый дембель шагнул назад, сплюнул кровь:
Ах ты, сука!
Кто-то схватил Олега за грудки, вытащил в коридор. Его припёрли к окну и принялись избивать. Кое-как он защищался, подставляя под сыпавшиеся со всех сторон удары плечи, локти, предплечья. Упал, его стали пинать ногами. Кто-то особо гадливый несколько раз пытался попасть ему между ног.
Тимуру тоже пришлось несладко. В купе на него накинулись двое, повалили. Один держал, второй удил сверху. Татарин извивался. Подоспевший на выручку Виктор с размаху пробил «пенальти» в голову, Тимур спихнул с себя тело. Настя пшикнула в глаза другому.
Втроём они вылетели в коридор отбивать Олега от озверевших вчерашних пацанов. Из соседних купе выскочили взбудораженные пассажиры. В одно мгновение вагон превратился в осиный улей. Отовсюду слышались угрозы, проклятья, трёхэтажный забористый русский мат. Наконец, на ближайшей станции поезд остановился, в гости пожаловала транспортная полиция, всех разняли.
Слава Богу, наших друзей не ссадили и даже не привлекли к административной ответственности, хотя имели на это полное право. Всё-таки там тоже люди работают. А Виктор обладал необходимым опытом общения с правоохранительными органами. Причём, он умудрился даже в такой ситуации сохранить в тайне своё место работы. Настя помогла с показаниями. Демобилизованным же повезло меньше. Они хамили сотрудникам, распускали руки, матерились, требовали удовлетворения, словно жили в эпоху мушкетёров. К тому же, в каждом из них плескалось никак не меньше бутылки водки. Поэтому под конвоем их вывели, посадили в ПАЗик и увезли в неизвестном направлении.
***
Поезд подкатил к одноэтажному зданию железнодорожной станции из белого кирпича, по обе стороны от главного входа которой росли пушистые высокие ели.
Ну, всё, Настюш, пока! попрощался с проводницей Тимур, когда та опускала ступеньку. Обязательно спишемся в ВК. Обещаю фотки неземной красоты храмы, озёра, леса и каналы. Витьк, я ничего не упустил?
Почти ничего. Виктор умолчал, что фотографировать, скорей всего, будет он сам.
А ты чего молчишь, тормоз? Не стой столбом, попрощайся с девушкой!
Олег пробубнил непонятное «пока», на что Тимур цокнул языком и разочарованно покачал головой. Настя рассмеялась, помахала всем рукой, подняла ступеньку и скрылась в глубине вагона.
Позвонили в такси.
Через полчаса наши друзья уже стояли на берегу студёного Белого моря, вдыхали запах соли и гниющих водорослей. Недалеко, на отшибе, стояла деревянная церквушка без одного креста, подходы к которой были выложены досками. В фильме Павла Лунгина «Остров» она ещё была с двумя крестами, но, после того, как съёмки закончились, Никольская часовня стала стремительно ветшать.
Виктор с Олегом не удержались. Перекрестившись, зашли, поглазели по сторонам. Помолчали Несмотря на то, что это здание, на самом деле, является переделанным бараком, декорацией к фильму, в котором киношники выпилили стены и надстроили купола, атмосферу оно создавало соответствующую. Сфотографировались на память и отправились на причал, где Тимур, к тому времени, должен был договориться с частным извозчиком.
Глава 2 «Несчастный случай»
Вау, какая красотища! выдохнул Тимур, когда наши друзья ступили на причал Большого Соловецкого острова.
И правда: белыми ночами от него исходило необыкновенное золотистое свечение. Блестело всё: купола Соловецкого мужского монастыря, стены древней каменной крепости с башнями, когда-то его защищавшей, трава, деревья, вода и даже деревянное ограждение набережной с сидящими на них чайками. Небо потеряло свой привычный насыщенно-голубой цвет, окрасившись в пунцовый. Птицы время от времени голосили, небольшие волны разбивались о причал одна за другой. Жары нет, прохлада, солёный воздух и упитанный рыжий кот, встречающий туристов в надежде на подачку.