Какой горячий камень! воскликнула Лена, не удержав метеорит в руках и выронив его на дорогу.
Это действительно горячий камень, многозначительно подтвердил Саша. «Кто закатит меня на эту гору и там разобьет, тот начнёт жизнь заново» Знать бы ещё, где находится эта гора.
Уловив недоуменный взгляд своей спутницы, он пояснил:
Сказка такая есть у Аркадия Гайдара называется «Горячий камень». В начальной школе проходили, не помнишь?
Нет, не помню, честно призналась Лена. А про что она?
Про одного старого дурака, который от новой жизни отказался. Глупая сказка
Саша достал из кармана старенькую полотняную сумку, закатил в неё ножиком метеорит и быстро зашагал по тропинке к ручью.
А почему этот метеорит до сих пор не остыл? спросила Лена, когда они вошли в лес.
Придет время остынет, ломким, как утренний осенний лёд, голосом ответил Саша. Они всегда такие.
А у тебя их много?
Этот шестой.
Я где-то читала, что во всём мире год находят не больше сотни метеоритов.
Их не находят потому, что не ищут и не смотрят в небо.
Как это не смотрят? удивилась Лена. В мире сотни обсерваторий, тысячи астрономов, спутники наблюдения, космические станции. Куда же они все, по-твоему, смотрят?
Я тоже когда-то думал, что ближайший космос у нас как на ладони, усмехнулся Саша. С пятого класса, начитавшись фантастики, я буквально заболел космическими пришельцами и повсюду видел их следы. Изучив море всякого науч-попа и посмотрев фильм «Воспоминания о будущем», я был стопудово уверен в том, что Стоунхендж и пирамиды построены инопланетянами, нимбы богов являются шлемами их скафандров, линии Наска взлетной полосой для космических кораблей, а Тунгусский метеорит это взорвавшийся звездолёт. Я прочитал в библиотеке все подшивки журналов «Вокруг света» и «Наука и жизнь». В них иногда публиковались статьи о летающих тарелках и других странных объектах с фотографиями и свидетельствами очевидцев. Но особенно меня интересовали комментарии ученых сводивших все эти факты к простым оптическим и звуковым эффектам. Упорство, с которым они отрицали неоспоримые для меня факты, наталкивало на мысль о каком-то всепланетном научном заговоре. Астрономы, физики и космонавты в один голос утверждали, что никогда не видели в космосе ничего необычного. Этому я тогда поверить не мог. Я решил, что им просто запрещено рассказывать о пришельцах и НЛО, что они связаны какой-то клятвой о неразглашении увиденного. Мне требовалось самому заглянуть в космос. И однажды я наткнулся в «Юном технике» на статью о самодельном телескопе. Все оказалось очень просто: требовались только две линзы от очков и увеличительное стекло. Сделав свой первый телескоп, я летом вместе со своим другом просиживал в мансарде ночи напролет, разглядывая звезды. Мы быстро поняли, что никакой телескоп не поможет нам обнаружить звездолеты инопланетян, но зато у меня на всю жизнь остался подлинный интерес к астрономии, а мой друг стал известным астрологом. А однажды в августе, в тот день мне исполнилось тринадцать лет, я увидел свой первый метеорит. Сначала я тоже подумал: «Какая странная падающая звезда», и только когда она исчезла за лесом, я понял что это и есть настоящий космический пришелец. Мне почему-то сразу стало ясно, где он упал, и я три дня проходил по краю этого поля, прежде чем нашел бурый камень похожий на рубило первобытного человека.
А может, это и было рубило? скептически спросила Лена.
Нет, это был метеорит. Даже через три дня после падения он был такой горячий, что мне пришлось нести его домой в рубашке.
Этого не может быть, возразила женщина. Никакой камень даже метеорит не может хранить столько тепла.
Но, тем не менее, это факт, Саша помахал в воздухе потёртой холщевой сумочкой с загадочной находкой. Не веришь? Ещё раз потрогай!
Это какая-то аномалия.
Когда аномалия повторяется шесть раз подряд, она превращается в закономерность. Вот этот метеорит шестой. Он нам все и докажет, Саша заглянул в сумку, словно желая убедиться, что его находка никуда не исчезла.
Бред какой-то, недоуменно пробормотала Лена. Заговор астрономов, сказка Гайдара и горячие метеориты. Ты до сих пор в плену каких-то подростковых фантазий.
Знаешь, от теории заговора я отказался еще в ту ночь, когда увидел первую падающую звезду, спокойно возразил Саша. Я подумал, что пришельцы могут приходить и уходить абсолютно невидимыми. У них свой мир, свои законы и даже обычный метеорит может на самом деле оказаться космическим кораблем. А все эти гуманоиды в летающих тарелках, на самом деле, не избыток человеческой фантазии, а, наоборот, ее недостаток.
Знаешь, от теории заговора я отказался еще в ту ночь, когда увидел первую падающую звезду, спокойно возразил Саша. Я подумал, что пришельцы могут приходить и уходить абсолютно невидимыми. У них свой мир, свои законы и даже обычный метеорит может на самом деле оказаться космическим кораблем. А все эти гуманоиды в летающих тарелках, на самом деле, не избыток человеческой фантазии, а, наоборот, ее недостаток.
Лена сочувственно покивала головой. Саше показалось, что сейчас она покрутит пальцем у виска, как делала его бабка, когда дед начинал нести какую-нибудь ересь.
Я совсем не собираюсь доказывать, что метеориты являются звездолётами инопланетян, продолжил он неожиданно оправдывающимся тоном. Тут дело в другом. Эти метеориты messages
Тут у Лены зазвонил телефон и она, чуть отвернувшись в сторону, раскрыла трубку. Ей было явно неудобно, что Саша её слышит и, замедлив шаг, она заговорила отрывисто и односложно.
Слушаю Да Да Очень хорошо Через три часа устаивает?Адрес у меня есть Хорошо, обсудим это при встрече.
Оставшийся путь до выходящей в лес калитки Лениной дачи они прошли молча. Сразу за калиткой в центре небольшой лужайки, густо заросшей одуванчиками, стояла покосившаяся деревянная беседка с поросшей мхом крышей.
Надо же, беседка всё ещё стоит, удивленно присвистнул Саша. Совсем как тридцать лет назад.
Да, подтвердила Лена. У меня такое ощущение, что Линдэ никогда не переходил через ручей. На той стороне он сломал и перестроил всё, а здесь абсолютно ничего не тронул.
Саша посмотрел на покосившийся забор, увитый плющом и совершенно непроходимый дикий вишенник.
Странно. А ты видела Линдэ?
Нет, жёстко ответила Лена. И у меня нет ни малейшего желания его видеть. Я общалась исключительно с его женой.
Слегка нагнув головы и прикрывая руками лица от вольготно разросшихся во все стороны острых вишнёвых веток, они узкой тропинкой вышли к ручью и остановились на стильном горбатом мостике.
Ты сегодня в город поедешь? спросил Саша.
Поеду.
Меня подбросишь?
Без проблем. Приходи через час, Лена облокотилась на перила и, наклонив голову, стала рассматривать медленно шевелящиеся на дне ручья мохнатые связки водорослей и ловко скользящих над ними пауков-водомерок.
***
Несмотря на дневное время, движение на узком старом шоссе было плотное. Компактный белый внедорожник с трудом втиснулся в бесконечную вереницу машин и медленно пополз к городу.
Не могу привыкнуть к такому жёсткому трафику, разочарованно произнесла Лена. Раньше двадцать минут и ты в Москве, а теперь можно и за час не добраться.
Опаздываешь?
Нет, я теперь всегда выезжаю с запасом.
А ты надолго приехала? с напускным безразличием спросил Саша.
Через десять дней улетаю.
А зачем тогда дачу купила? удивился мужчина. Для родителей?
Нет. Они об этом ещё ничего не знают. Просто я обещала Ольге Константиновне когда-нибудь забрать её дачу у Линдэ, вот и забрала, ответила Лена так, словно речь шла о когда-то потерянной и вновь найденной безделушке, не имеющей никакой реальной цены, но невероятно дорогой как память. Она ведь и умерла из-за этой дачи. Тогда очень некрасивая история получилась. Через две недели после продажи Линдэ пришел на московскую квартиру Муромской и заявил, что его обманули. Что дом насквозь гнилой и ему придется всё перестраивать. Он потребовал вернуть ему двадцать тысяч, но вовсе не деньги сыграли в смерти Муромской свою роковую роль. Самое страшное было то, что Линдэ ругался при Ольге Константиновне матом и был одет в похожий на тельняшку белый джемпер с тёмными полосками. Первый муж Муромской был морской офицер, и в феврале семнадцатого года его на глазах жены буквально растоптали взбунтовавшиеся матросы. С тех пор её буквально начинало трясти, если она слышала мат или видела матроса в тельняшке и бескозырке. Ольга Константиновна швырнула Линдэ под ноги две пачки сотенных и велела убираться, а на следующее утро у неё начался какой-то навязчивый бред. Она решила, что Линдэ один из тех матросов, которые убили её мужа, даже фамилию его называла. Целыми днями Муромская ходила по квартире, хватала мою маму за руки и повторяла: «Заберите у него дачу, я узнала его это Ветров. Он убил моего мужа, а теперь пришел за мной. Заберите у него дачу, я не хочу, чтобы он там жил». А когда заходила я, она отводила меня в свою спальню, усаживала на кровать и, глядя в глаза, вполне осознанно просила: «Леночка, ты такая умница, у тебя прекрасное будущее, обещай мне забрать у Ветрова дачу. Ты сможешь это сделать, я знаю. Обещаешь?» Мне становилось страшно, я согласно кивала головой и убегала. А в конце лета Ольгу Константиновну забрали в больницу с инсультом, и оттуда она уже не вернулась. И вот, двадцать пять лет спустя, я, наконец, выполнила обещание, и её дом будет теперь и моим домом.