Петр задумался, откинувшись на спинку кресла, и долго размышлял.
Мне некоторые факты известны из книги Александра Ляховского «Трагедия и доблесть Афгана», сказал Петр, где он в деталях проанализировал эти события: «Война из нескольких очагов распространилась на весь Афганистан она неистовствовала на дорогах, в ущельях, в пустынях, в «зеленках», на древних караванных путях, в городах и кишлаках. Она не давала ни минуты передышки и все время держала людей в напряжении». А у вас откуда такая информация? спросил он, снедаемый любопытством.
Со мной недавно по пьянке общался один высокопоставленный американский друг, ответил Халк. И самое главное: он поделился со мной своими переживаниями относительно американской внешней политики. Интересно?
И что там интересного?
В мире идет большая игра, мой друг, в которой тяжело разобраться простому смертному, продолжил Халк. Все дело в американской стратегии на далекую перспективу. И в этой политике России отведена доминирующая роль.
Петр издал ироничный смешок.
Что вы говорите! А система ПРО вокруг России ни о чем не говорит? А Донбасс?
Вы не понимаете одну существенную вещь: американцы боятся только силы, со слабыми они не считаются никогда. Если Россия с ее ресурсами и мозгами объединится с Европой, то наступит закат американского доминирования. Возникает логичный вопрос: против кого американские ракеты в Европе? Ответ прост: против Европы! Убедительно?
Логично, но тяжело в это верится.
Смотрите, вкрадчиво начал Халк. Вам трудно представить, что будет с США, если объединятся Европа с Россией. А если к ним примкнет Япония? Поэтому США боится сближения этой линейки и никогда по своей воле не снимет внешнее управление с Германии и Японии, хотя, кто знает: сейчас это американцам становится все больше невыгодным. На Востоке они любой ценой попытаются объединить две Кореи, чтобы прочно сесть там, черные непроницаемые глаза Халка впились в лицо журналиста, изложив свое понимание вопросов геополитики. Так что американцы сегодня не знают, что делать с Россией: любить или ненавидеть, но рано или поздно им придется перейти эту грань. А пока ситуация другая как точно подметил ваш президент: «На голову нам сели, ноги свесили, жвачку жуют».
Это все вам рассказал американский друг?
Да. ответил Халк.
Он не боится разглашать то, о чем нельзя говорить?
Нет. Он умер.
Минутное молчание. Петр вскинул голову.
Неплохая информация для размышления, сказал Петр. Давайте вернемся к нашей главной теме. Можете дать сравнительную оценку присутствию в вашей стране Западного альянса и Советского Союза? Ведь, чтобы строить будущее, надо хорошо знать прошлое. Так?
Конечно, произнес Халк. Сигаретный дым повалил изо рта и носа. При шурави, когда Афганистан стал центром внимания мировых стран, мы возгордились и стали воевать против тех, кто здесь строил школы, институты, дома, электростанции. Вы ушли прошло тридцать лет, но ваши дела здесь продолжают жить: политехнический институт, например, до сих готовит классных специалистов, кабульская электростанция, он поднял взгляд на лампочку под потолком, до сих пор снабжает Кабул током. И вы знаете, что в народе говорят: коммунисты молодцы, капиталисты подлецы, он улыбнулся, обнажив зубы.
Между прочим, сейчас у нас тоже капитализм, подчеркнул журналист. И наша помощь тоже может оказаться капиталистической.
Понятно, время не стоит на месте. Но человек должен оставаться человеком всегда, и богатый должен помогать бедным. Это в ровной степени относится и к странам. Разве не так?
Конечно, журналист отвел взгляд. К сожалению, я такие вопросы не решаю. Ну вот, еще раз, возвращаясь назад, скажите, пожалуйста, ваше личное мнение о советских солдатах сравнительно с американцами.
О-о, сравнение не годится, сказал генерал, шурави ходили с автоматом на ремне, а натовцы с ружьем наизготовку. Они сначала кидают ракеты, потом по одному выползают, как Я понимаю: новые военные технологии надо беречь солдат. Но если сравнивать в тех условиях, то шурави это бесстрашие и высокий дух. Когда у них в окружении кончались патроны, он делали так, он встал и выставил грудь. Они не боялись смерти. В них было что-то превыше смерти дух и великодушие. Они строили дома, больницы. Затем война.
Вы говорите о великодушии шурави. В чем она выражалась?
У них, э-э офицер задумался, сведя брови к переносице. Ну, возьмем хотя бы проверку людей при спецоперациях. Они в глаза спрашивали, кто вы друг или враг. Если отвечали, что друг, то отпускали. Наивно, да? У них была мораль, через которую они не могли переступить. Женщин вообще не трогали. Теперь же, он склонил голову, натовцы могут убить и ребенка. Получилось: мы убежали от волка, а напоролись на медведя ваша поговорка. Мы хотим, шурави, чтобы вы вернулись и точка, он вопросительно уставился на журналиста. Решительный взгляд черных прищуренных глаз в ожидании ответа.
Откуда вы знаете нашу историю и столько наших поговорок?
Я готовился к встрече с вами, всю ночь не спал, признался Халк без гордости. Я три года учился в Университете дружбы народов в Москве.
Журналист развел пальцы одной руки:
Я могу сбросить информацию, а решать будут политики. Как вы знаете, в таких вопросах нужно время.
По лицу видно, что Халку не терпится сообщить еще кое-что. Можно, я расскажу вам еще одну историю, которая сидит у меня внутри, он кулаком постучал себе в грудь, для примера о высоком духе и мужестве?
Конечно.
Офицер подвинулся к журналисту еще ближе и выставил указательный палец засветилось золотое кольцо на среднем пальце.
Это случилось в майский жаркий день. Я был командиром отряда численностью сто человек. Перед нами поставили задачу: занять местность, где, по данным разведки, должна была пройти советская колонна. Мы, ничего не подозревая, шли вразвалку по знакомой тропе как подобает хозяевам И вдруг пальнул пулемет. Шурави! Я удивился: как им удалось занять высоту и окопаться, обставив себя камнями? За день до этого мы здесь проходили как на прогулке. Я вычислил: это была небольшая группа десантников, которая заняла круговую оборону, чтобы перекрыть наше движение. Все стало понятно: они впервые опередили нас и для меня создали серьезную проблему. Мы залегли, прижавшись к земле. Я спрятался за скалой и видел, как на вершине в лучах солнца засверкали дули автоматов. Их было человек пятьшесть, не больше. Они нас продержали несколько часов, до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы. В том бою я потерял человек двадцать. Надо было вам их видеть: они застыли, и наступила тишина. Когда кольцо вокруг них сжалось, я крикнул: «Все, шурави, ваша песня спета готовьтесь к смерти». Наступил момент истины: они все встали в «афганках» светло-песочного цвета, в руках они держали гранаты. Я был в шоке: какое там сдаться, генерал опустил голову. В одно мгновение я изменился, появилось доверие, стена ненависти рухнула. Я хотел опустить оружие и пожать им руки: «Все, шурави, мы больше не воюем». И далее по тому маршруту мы сталкивались с такими малочисленными отрядами, и в итоге я добрался к назначенному месту без отряда задание я не выполнил. Причиной всему был молодой офицер, лейтенант, который ориентировался в ситуации лучше всех. Я был готов найти его, растерзать и объявил вознаграждение за его голову. Война это как шахматная игра. А русские хорошо играют и в шахматы, и в войну.
Вы не договорили: что случилось с той первой горсткой десантников? спросил Петр.
Они подорвались и забрали с собой еще несколько моих воинов, с грустью в голосе добавил Халк.
А как звали того офицера, не помните?
Помню, как его забыть, он зашевелился и полез в карман. Я о нем только и рассказываю моим сыновьям и внукам, он достал из кармана удостоверение советского офицера с пятнами крови. Вот его документы. Мои люди их подобрали на месте столкновения. Его звали Семен. Если он жив, передайте, пожалуйста, ему эти документы и скажите, что я его жду с новой миссией из России как брата. Правда, как брата. Я хочу, чтобы он помог нам в борьбе против тех. кто сегодня топчет нашу страну, и выполнил свой интернациональный долг до конца.
То есть вы призываете его встать на тропу войны еще раз?
Вы меня неправильно поняли, сказал Халк. Мы хотим мира и созидания без оружия. Мы хотим воевать против войны. Я хочу, чтобы он стоял рядом с нами, как символ шурави, и я уверен: это поможет объединить наши народы пуштунов, таджиков, узбеков и возродить прежний единый Афганистан. Я не знаю, почему, но хочется смотреть в глаза человека, которого не можешь забыть. Как я могу забыть он сам пришел к нам в логово