Вася посмотрел на них с недоумением и решил, что грибовница, должно быть, хорошая была, и водка в порядке просто желудок у него стал никудышный. В пятьдесят-то лет, пожалуй, всего можно ожидать, после такой буйной жизни. Может, и болезнь какая подкралась уже, кто его знает. В больнице-то он редкий гость. Давно уже там не показывался.
Кряхтя слез с полатей, поздоровался с бабами, спросил у них о здоровье. Они ответили, что чувствуют себя прекрасно. Вася успокоился и вышел на улицу покурить, подальше от этой проклятой грибовницы.
А на улице летом, как в раю. Птицы поют, узорная зелень лезет в каждую щель вдоль забора, за сараями туманный лес возвышается, и небе какая-то медовая желтизна.
На всякий случай Тузика позвал из конуры. Как он там после грибовницы-то? Тузик не отозвался. Вася подошел к собачьей будке, дернул за цепь. Ни звука Присел перед конурой на колени, с опаской дотронулся до псины, и судорожно отдернул руку. Холодная уже псина. «Как же так, подумал ошалело, я отравился, собака сдохла, а бабам ничего не сделалось»? Выпрямился, как ошпаренный, и вновь побежал в избу. Бежал и кричал на ходу:
Бабы, бабы, погодите, не ешьте грибовницу-то! Собака вон от неё вчера сдохла, меня вырвало. Не ешьте, бабы!
Но бабы между тем даже не перестали жевать, только удивленно переглянулись, как говоря, о чем это он?
Не сырое ведь едим вареное, оправдалась Татьяна.
Верно что Не пугай давай, поддержала её Тамара, и принялась хлебать снова, как будто ничего не произошло.
Вася посмотрел на баб ошалело, и как-то запоздало решил: «А ведь и правда, не бабы кряжи. Разве таких грибками-то свалишь».
Да уж мы и съели всё, с наивной улыбкой доложила Тамара, лениво прихлопнув на полной руке жиденького комара, похожего на семечко одуванчика.
Ну сдохнем так сдохнем!.. Наплевать
В котельной
На хамство надо уметь реагировать, учил меня опытный кочегар Павел в школьной котельной, сидя на скрипучем стуле возле самодельного стола из половых досок.
Как? спросил я.
Вот, например, тебя послали куда подальше.
И что?
Ты должен обидчику в рожу дать.
Зачем? удивился я.
Чтобы обозначить свое возмущение. На все надо уметь реагировать. В этом и заключается настоящая свобода.
Павел жил на окраине Пентюхина в деревянном бараке, носил густые рыжие усы, пятнистый темно-зелёный ватник и огромные кирзовые сапоги. В душе Павел считал себя интеллигентом. Он уверял меня, что всем в этой жизни доволен. Все у него есть, потому что он умеет жить скромно. А если что не по нему, если что не так он в рожу может дать. У него в этом смысле «долго не горит».
Вот я, например, никому спуску не даю, хвастался он. Не так давно даже директора школы оттянул, как следует.
За что? не понял я.
За дело. Я ему несколько раз напомнил, что набивку в насосе пора заменить, через сальник вода протекает. А он ноль внимания Волков бояться в лес не ходить! Пришлось поставить человека на место. Высказать ему всё. Пусть радуется, что я ему по шее не настучал
Ну, ты даешь!
И с женой своей я так же обращаюсь, заверил меня Павел. Если чего не по мне, я могу и жену на место поставить.
Её ты, надеюсь, не бьешь?
Нет, не бью. На неё мне достаточно грозно посмотреть она сразу всё понимает.
Павел сделал нижнюю губу коромыслом и слегка приподнял вверх указательный палец, многозначительно глядя на меня.
В наше время иначе нельзя! Съедят! Я когда вздымщиком работал в Малмыжском леспромхозе, у нас мастером был мужик один по фамилии Закирзянов. Хитрый дядька, я тебе скажу. Мы всей бригадой пахали, добывали живицу, а он у нас почему-то бригадиром числился Прохиндей! Ну, я взял да и вывел его на чистую воду. Съездил в бухгалтерию леспромхоза и наряды поднял. Казалось бы, что тут такого. Только до меня никто почему-то этого сделал. Вот так вот! Потом мы ему для порядка рожу-то начистили.
Павел закурил, откинулся на спинку стула и задумался. Через какое-то время оживился и нравоучительным тоном добавил:
Скромность не украшает.
Понятное дело, согласился я.
Сейчас такое время, когда всего нужно самому добиваться, продолжал Павел нравоучительно, просто так ничего не получишь. Всё с боем приходиться брать.
Как добиваться? В суд подавать, что ли? заинтересовался я.
Сейчас такое время, когда всего нужно самому добиваться, продолжал Павел нравоучительно, просто так ничего не получишь. Всё с боем приходиться брать.
Как добиваться? В суд подавать, что ли? заинтересовался я.
Да можно и в суд, пояснил Павел, только я привык действовать по-своему. Ты ведь знаешь, что я отработал вздымщиком пятнадцать лет. Хотел по этой причине в пятьдесят пять на пенсию выйти.
Ну, и что?
И ничего у меня не получилось.
Почему?
Какая-то запись в трудовой книжке этим гадам в пенсионном фонде не понравилась. Запятая где-то не там поставлена. Или организация сменила название. Я толком сейчас не припомню Мне умные люди тогда тоже советовали в суд подать. А я не стал. Дождался эту суку из пенсионного фонда на улице вечерком и настучал ей по башке.
А потом? Это же уголовщина какая-то.
Она потом нажаловалась участковому. Меня скрутили, упрятали на пятнадцать суток в кутузку Но это всё ерунда. Зато я никому спуску не дал. Мне до пенсии-то осталось уже три года. Как-нибудь доработаю.
И тебе не хочется добиться справедливости, как положено? удивился я.
Хочется, конечно, только для этого моей глотки не достаточно. Кулаков тоже. Тут надо адвокату платить, свидетелей собрать, документами разными запасаться. Туда сюда надо мотаться, а у меня личной машины нет. Мне это дело поперек горла. Да и конторы леспромхозовской давно не существует. Все документы в архиве, если сохранились. А из архива каждую справку надо по месяцу дожидаться Нет. Эта волокита не для меня. Если бы рожу кому-нибудь набить или по шее надавать тогда другое дело. А бумагами заниматься это не для меня.
Павел красноречиво посмотрел на меня и скептически покачал головой.
Это стена. Её не переплюнешь.
А с юридической точки зрения? подначил я.
Да хоть с какой. Законы сейчас каждый день меняются. Сегодня дают пенсию в пятьдесят пять. Завтра не будут. Год прошел уже ситуация другая. Если бы морду кому набить или послать куда подальше это мы в любое время. А с государственной машиной воевать нам не с руки. К тому же зарплату ментам повысили, военным тоже. Это неспроста. Наша власть народа боится. Чего уж там. Ничего страшнее народного гнева нет.
Вот тут я не могу с Павлом не согласиться. Тут он прав
Помню, как-то на дискотеке окружила меня толпа незнакомых парней. Все они были слегка навеселе, какие-то излишне возбужденные, и все с наглыми рожами. Один из них попросил закурить. Другой сказал, что надо для порядка отойти в сторону и для чего-то поправил ремень у меня на брюках. Короче, стало ясно, что сейчас меня будут бить. Потому что народу понадобилась жертва. Им показалось, будто я кого-то из себя строю. На кого-то я не так посмотрел, пригласил танцевать не ту. Да мало ли чего. Я понимал, что не справлюсь с ними, что эта толпа меня раздавит. И если бы не один мой плечистый приятель, который в тот момент проходил мимо, всё могло бы закончиться весьма печально. Никакие слова эту компанию не остановили бы. Народ в едином порыве непобедим. Тут Павел прав.
А вчера захожу в школьную столовую, чтобы на обеде перекусить, как следует, а меня не пускают. Представляешь, неожиданно сменил тему Павел.
Почему? вяло поинтересовался я.
У завуча юбилей, видите ли. Там, оказывается, столы накрывают для праздника. Ну, я естественно возмутился, права стал качать. Хотел завхозу нашему рожу начистить. Показать ему кузькину мать. Но потом передумал. «Дайте хотя бы второе», говорю.
И что?
Мне вынесла повариха еду какую-то. Я деньги отдаю, а она не берет. Это, говорит, от детей осталось. Другого нет ничего
Н-д-а!
Живем как поросята, зло резюмировал Павел. За детьми, что останется, доедаем Хотя я потом ещё приходил. В разгар веселья. Тогда всё по-другому получилось. Все уже стали добрыми. Усадили меня за стол, заставили водки выпить. Глаза у баб масляные. Так и норовят сказать что-нибудь шаловливое. Ну, я естественно выпил. Присел рядом с молодой химичкой. С той, которая в прошлом году учить начала. Хотел ей сказать чего-нибудь этакое, но слов подходящих не нашел. Застеснялся.
Чего так?
Робею перед красивыми бабами. Что тут поделаешь. Это у меня с детства Но одному ухажеру её я всё-таки по башке-то настучал. Обидно стало. Она на него смотрит, а на меня нет.