Катерина смолкла, погрузившись в какие-то невесёлые мысли.
Я так понимаю, случилось нечто неприятное? осторожно спросил я.
Неприятное? очнулась Катерина. Если наезд асфальтового катка считать неприятностью, то да, неприятное.
Мужнина родня? догадался я.
Они самые, притом по всем линиям: и по батюшке и по матушке. Началось всё с того, что на одной из позовушек можешь называть это званым обедом переплелись мы языками с одним из кузенов. Дёрг, подёрг, он мне и выложил: мол, скоро Люське это они так Люсию кличут на русский манер, мать-то у неё была из местных, восемнадцать стукнет. Мы её замуж выдадим, и муж её, как первый по прямой линии мужчина после Сергея, получит доступ к наследству Вяземских. А тебе и ублюдку твоему облом выйдет. Это он так про меня и сыночка моего Серёженьку сказал. У меня аж в глазах помутилось. Но в тот день скандалу разгореться не дали: подбежали, растащили, усмирили. А уже на следующий день прибыл ко мне с официальным визитом дядя Сергея, Михаил Сергеевич Вяземский, и от имени всей мужниной родни зачитал ультиматум. Мне было предложено написать письменное заявление об отказе на право обратиться в суд о пересмотре завещания Сергея.
А разве такое было возможно? удивился я.
Представь себе, да. До начала процедуры выделения Люсии её доли наследства я могла потребовать включить в список наследников сына Сергея. В случае положительного решения мне Люсии и Серёже могло достаться по одной трети от наследства.
Понятно. И чем же они мотивировали своё требование?
Тем, что я родила Серёжу после того, как истекли девять месяцев со дня гибели его отца.
То есть, намекали на то, что ребёнок может быть не от твоего мужа, понимающе кивнул я. А как же генетическая экспертиза?
Её надо было делать сразу после рождения Серёженьки, когда ещё можно было найти материал для идентификации.
Ну, хорошо, а эксгумация?
Спустя восемь лет? Этого бы и родственники не позволили, да и я бы не решилась.
Погоди! воскликнул я. Можно ведь привлечь для анализа кого-либо из родственников твоего мужа.
Катя грустно покачала головой.
Этот вариант они предусмотрели. Старший сын Михаила Сергеевича подтвердил бы под присягой, что утешил вдову сразу в день похорон.
Я не выдержал и сматерился, после чего сразу же извинился перед Катей.
Не извиняйся, отмахнулась она. По крайней мере, это говорит о твоём искреннем сочувствии.
И как же ты поступила? спросил я после непродолжительного молчания.
Подписала бумагу, чтобы уберечь сына от позорного разбирательства.
Так может, оно и к лучшему? успокаивающе произнёс я.
Ты не понимаешь, покачала головой Катя. Своей подписью я фактически вывела Серёженьку за круг семейства Вяземских. И чёрт бы с ними, если бы не наследство.
О каком наследстве ты говоришь? переспросил я. Ведь если я всё понял правильно, половина всё равно остаётся за вами?
То Серёжино наследство, а то наследство Вяземских.
Стоп! моё сознание штормило. Будь любезна, поясни, в чём тут прикол?
Екатерина посмотрела на меня, видимо тоже заметила приближение шторма и потому без лишних слов исполнила просьбу.
Когда я говорю про Серёжино наследство, я имею в виду наследство, оставшееся после моего покойного мужа. Когда я говорю о наследстве Вяземских, я имею в виду банковскую ячейку, ключ от которой хранится в нотариальной конторе.
Катя замолчала. Похоже, мне предлагают поиграть в вопросы-ответы. Ладно, мы не гордые.
А подробнее нельзя: что за ячейка и какое отношение к ней имел твой покойный муж?
И опять вздохи поперёд ответа. Спокойно, Ипполит, спокойно
Шкатулка, вернее небольшой ларец, принадлежала прадеду мужа и его полному тёзке Сергею Сергеевичу Вяземскому. Дворянин по рождению и офицер по призванию, прадед Сергея воевал против большевиков в составе «Каппелевского» корпуса. Участник Великого Сибирского Ледяного похода. После перезахоронения гроба Каппеля в Харбине осенью 1920 года эмигрировал в Америку и в конечном итоге обосновался в Рагвае. Перед смертью передал ларец своему старшему сыну, деду Сергея. Воля умирающего в отношении ларца была, мягко говоря, странной, но исполняется и по сей день. Ларец запрещено открывать до определённой даты. Хранителями ларца назначались прямые потомки прадеда моего мужа. При этом в случае отсутствия у хранителя сыновей ларец передавался старшей дочери, которая обязательно должна быть замужем за потомком русского офицера. Волей первого хозяина ларца, открыть его может только мужчина. Дед Сергея поместил ларец в банковскую ячейку, а ключ передал на хранение в нотариальную контору. При каждой смене хранителя ячейка открывалась, сохранность ларца подтверждалась, и ячейка вновь запиралась. Последний раз ячейка открывалась после гибели Сергея в моём присутствии.
Когда я говорю про Серёжино наследство, я имею в виду наследство, оставшееся после моего покойного мужа. Когда я говорю о наследстве Вяземских, я имею в виду банковскую ячейку, ключ от которой хранится в нотариальной конторе.
Катя замолчала. Похоже, мне предлагают поиграть в вопросы-ответы. Ладно, мы не гордые.
А подробнее нельзя: что за ячейка и какое отношение к ней имел твой покойный муж?
И опять вздохи поперёд ответа. Спокойно, Ипполит, спокойно
Шкатулка, вернее небольшой ларец, принадлежала прадеду мужа и его полному тёзке Сергею Сергеевичу Вяземскому. Дворянин по рождению и офицер по призванию, прадед Сергея воевал против большевиков в составе «Каппелевского» корпуса. Участник Великого Сибирского Ледяного похода. После перезахоронения гроба Каппеля в Харбине осенью 1920 года эмигрировал в Америку и в конечном итоге обосновался в Рагвае. Перед смертью передал ларец своему старшему сыну, деду Сергея. Воля умирающего в отношении ларца была, мягко говоря, странной, но исполняется и по сей день. Ларец запрещено открывать до определённой даты. Хранителями ларца назначались прямые потомки прадеда моего мужа. При этом в случае отсутствия у хранителя сыновей ларец передавался старшей дочери, которая обязательно должна быть замужем за потомком русского офицера. Волей первого хозяина ларца, открыть его может только мужчина. Дед Сергея поместил ларец в банковскую ячейку, а ключ передал на хранение в нотариальную контору. При каждой смене хранителя ячейка открывалась, сохранность ларца подтверждалась, и ячейка вновь запиралась. Последний раз ячейка открывалась после гибели Сергея в моём присутствии.
То есть, на данный момент хранительницей ларца являешься ты? уточнил я.
Да, кивнула головой Катя.
Как-то само собой в разговоре возникла пауза. Я обнял Катю, она положила голову мне на плечо, и мы замерли, размышляя о плотском, но не о плоти. Сколько мы просидели в уютной для обеих позе, не скажу, но молчание точно прервал я.
Чем не подошла кандидатура твоего сына на роль хранителя наследства Вяземских, я спрашивать не буду ответ очевиден. А тебе-то во всём этом, какая печаль?
Катя легонько отстранилась. Видимо, говорить о великом в расслабленной позе считала неправильным.
Мой сын имеет больше прав открыть ларец, нежели будущий муж Люсии!
Открыть? Так вот в чём дело! Если моя догадка верна понятно, отчего все так всполошились.
Грядёт дата, когда можно будет отворить ларец, верно?
Верно, подтвердила Катерина. Десятое октября 2010 года.
10.10.10, протянул я. Прям, мистика какая-то. Однако странный был прадед у твоего мужа.
Катя неопределённо пожала плечами.
Видимо, не без того. Но меня волнует не это.
А что? искренне удивился я. Бумаги ты подписала, а значит, не только отказалась от части наследства, но и лишила сына возможности стать хранителем.
Ты так считаешь?
То, как она произнесла эту фразу, настораживало, но ответ на неё уже вертелся на кончике языка, и я не смог его удержать.
Так считаю не я, так считают они, а я лишь констатирую факт. Или у тебя на этот случай припрятан туз в рукаве?
Катя рассмеялась весело и звонко, и я понял, что дуром угодил в десятку.
Та-ак, а вот с этого места давай-ка поподробнее, попросил я.
Охотно, куда из её голоса подевалась прежняя печаль? тем более что это может напрямую коснуться тебя.
Меня? И каким же это, интересно, боком?
Есть у меня в Рагвае близкая подруга
Вот это новость! А я-то считал, что там у тебя одни недруги.
Преимущественно да, но есть и исключения. И первой в списке исключений стоит Светлана Фернандес. Мы с ней подруги и по счастью, и по несчастью. Обе из России. Обе оказались в Рагвае, выйдя замуж за иностранца. Обе были любимы мужьями и отвергнуты их роднёй. Обе овдовели, правда, в разное время, и это сблизило нас ещё больше.
Прямо, двойняшки какие-то, ухмыльнулся я.
И ничего не двойняшки, возразила Катя. Я, если ты заметил, шатенка, а Светка, она чёрненькая.
Сегодня шатенка, завтра блондинка, послезавтра кикимора зеленоволосая Видимо, мои крамольные мысли как-то сумели переползти на лицо, потому что Катерина спросила с вызовом:
Ты что, сомневаешься, что это мой естественный цвет?
Ни в коем разе, поспешил заверить я, и чтобы слегка сбить её с толку, тут же добавил: