Это все, что вы про него знаете? еще шире улыбнулся Павел Геннадьевич, словно я сказал что-то смешное.
Да, ответил я, немного покопавшись в своей памяти. Странные вопросы он мне задает, волновался я. Валит гад. На ум может проверяет?.
Откройте папку, предложил, или даже приказал, Павел Геннадьевич, указав на папку с гербом.
За красной обложкой оказалась подборка старых черно-белых фотографий, на которых радостные люди со знаменем в руках строили что-то грандиозное.
На этих снимках вся история нашего города и института, пояснил он. В 1960 году, в Протвино, началось строительство самого большого в мире ускорителя элементарных частиц на энергию протонов 70 миллиардов электрон-вольт, так называемого адронного коллайдера, глаза Павла Геннадьевича горели гордостью. Кольцо ускорителя составляет двадцать один километр в длину и пятнадцать километров в диаметре. Этот громадный тоннель, был вырыт на глубине шестидесяти метров под землей. Ширина этого тоннеля почти шесть метров, что делает его похожим на привычное метро. Сходство с метро дополняется еще и тем, что примерно через каждые полтора километра к кольцевому тоннелю ускорителя примыкают подземные залы для размещения крупногабаритного оборудования («станции»). Эти залы связаны с поверхностью вертикальными шахтами для проводки коммуникаций и транспортировки оборудования. Кольцо ускорителя одним краем проходит через Протвино, а другим касается деревни Шатово. Мы с вами находимся в центре управления Ускорительно-Накопительным Комплексом, сокращенно УНК.
А наш русский коллайдер больше европейского? поинтересовался я. Привычка постоянно сравнивать все иностранное и наше была у меня в крови.
Нет, грустно ответил Павел Геннадьевич. В Церне, в Швейцарии, пояснил он лично для меня, что это название города, длинна кольца тамошнего ускорителя на шесть километров длиннее, здесь лицо Павла Геннадьевича погрустнело еще больше. Но, сейчас не об этом, он сменил тему, намекая на то, чтобы я больше его не перебивал. Наш российский ускоритель достроить до конца не успели. Советское государство, после перестройки, оказалось не в состоянии реализовать до конца этот величайший научный проект, призванный двинуть нашу науку далеко вперед. На текущий момент, выделяемых страной денег хватает только на мелкий ремонт ускорителя, да и на некоторые очень скромные научные опыты, тут Павел Геннадьевич виновато опустил взгляд в пол. Потом очнулся и посмотрел на меня. Вопросы еще есть?
Ага, робко произнес я. А здесь не опасно находиться людям? я сделал наивные глаза. Словосочетание адронный коллайдер пугало меня.
Не бойтесь, Павел Геннадьевич снова улыбнулся моему вопросу, Вашему здоровью здесь ничего не угрожает, успокоил он меня. Возвращайтесь к Герману. Он определит вам ваше место работы и введет в курс дела, Павел Геннадьевич подошел ко мне и дружественно пожал руку, словно благословляя на ратные подвиги.
Разрешите идти? на всякий случай спросил я, снова вытянувшись по стойке смирно.
Идите, отпустил меня мой новый начальник.
Я четко, по военному, развернулся и строевым шагом вышел из кабинета. За дверью меня ждал Герман, который сидел на стуле и читал газету. Он повел меня к проходной, в дежурку, где быстро рассказал про все мои новые должностные обязанности.
Наша дежурная смена состояла из меня, Германа и нескольких местных деревенских бабулек, дежуривших по кольцу на шахтах-входах в тоннель ускорителя, прямо на поверхности. Старшим смены являлся Герман. Каждое утро он проводил инструктаж для дежурных и отвечал за охрану всего объекта ускорителя. Были еще три такие же смены, что позволяло нам работать сутки через трое. Основная обязанность у меня, как у охранника, заключалась в том, что мне требовалось днем сидеть у входа в здании УНК (ускорительно накопительный комплекс) и следить за пропускным режимом (этому я в совершенстве научился на прошлой работе). Дополнительно, я должен был принимать каждый час звонки от дежурных бабулек, что все у них без происшествий и регистрировать эти звонки в специальном журнале. Скажу заранее, что журнал я заполнял сразу на сутки, а бабульки упорно отказывались звонить нам просто так, без повода.
Была у меня с Германом еще одна приятная обязанность. Один раз в неделю кольцо ускорителя нужно было осматривать на предмет затоплений, незваных гостей (бомжей и туристов) и сохранности хранящегося там дорогостоящего оборудования. Для этого в тоннеле имелся скутер, на котором мы совершали круговой объезд тоннеля ускорителя, по очереди с Германом. Из оружия у нас была резиновая дубинка, газовый баллончик и крепкие голые мужские руки. В случае проникновения на объект посторонних лиц, должностная инструкция требовала сразу вызвать полицию и следить за нарушителями, не вступая с ними в конфликт.
Была у меня с Германом еще одна приятная обязанность. Один раз в неделю кольцо ускорителя нужно было осматривать на предмет затоплений, незваных гостей (бомжей и туристов) и сохранности хранящегося там дорогостоящего оборудования. Для этого в тоннеле имелся скутер, на котором мы совершали круговой объезд тоннеля ускорителя, по очереди с Германом. Из оружия у нас была резиновая дубинка, газовый баллончик и крепкие голые мужские руки. В случае проникновения на объект посторонних лиц, должностная инструкция требовала сразу вызвать полицию и следить за нарушителями, не вступая с ними в конфликт.
Все свои новые обязанности я освоил очень быстро. Эта непыльная легкая работенка мне очень понравилась. Людей здесь было мало, на работу можно было доехать быстро и без пробок, начальник оказался вполне дружелюбным типом. В общем тихо, спокойно и хорошо. Если становилось совсем скучно во время смены, то можно было по тоннелю доехать на скутере до дежурных бабулек и пообщаться с ними на разные жизненные темы, узнать все последние сплетни и пощелкать семечек. Но, все это было всего лишь затишьем перед надвигающейся бурей.
Глава 2
:
Горыныч
Все эта удивительная история началась с крупных финансовых вливаний в наш заброшенный и немного секретный адронный коллайдер. Большую часть этих денег выделило государство по программе развития нанотехнологий. Не меньшую часть перечислили местные предприниматели в качестве инвестиций в инновации, под давлением городской администрации и налоговой. Остальное заработал сам научный центр, продав что-то из ненужного, недавно разработанного, оборудования, которое еще не успели растащить на цветной металл. Жизнь внутри нашего ускорителя закипела, как в большом оживленном муравейнике. Почти каждый день к нам привозили новую, упакованную в прозрачную пленку, сложную технику, которую спешно монтировали нанятые рабочие нерусского происхождения, как в самом центре управления, так и по всему кольцу ускорителя. Все чаще и чаще к нам стали наведываться ученые-иностранцы и какие-то важные дяденьки из самой Москвы и правительства, которым устраивал экскурсии лично Павел Геннадьевич. Все уже полным ходом шло к тому, чтобы запустить в кратчайшие сроки свой собственный адронный коллайдер или как его называют у нас Ускоритель элементарных частиц. Скорей всего, его решили реанимировать под программу развития нанотехнологий с целью вывести нашу страну из глубокого отставания в областях развития современных технологий и импортозамещения. Наночастицы должен ускорять наш коллайдер и делать это должны только наши русские инженеры.
Вот и наступил этот поворотный день в истории российского адронного коллайдера и моей скучной однообразной жизни охранника! Все случилось в обычную предвыходную пятницу, и как назло, в мою с Германом смену. В этот день руководство УНК решило запустить первый пучок протонов по большому кольцу ускорителя в тестовом режиме, что бы столкнуть их с чем-то не менее мелким и совсем непонятным для меня. Основной целью этого пятничного мероприятия было проверить все новое оборудование на работоспособность, чтобы на показательном запуске ускорителя не случилось непредвиденных эксцессов и поломок. От этого запуска зависело дальнейшее финансирование всего проекта. Людей, точнее инженеров, в этот пятничный день внутри здания было немного. На пробные испытания прибыл лично начальник УНК товарищ Босс в сопровождение каких-то двух иностранных ученых и десятка лаборантов и инженеров, которым требовалось привести в рабочее состояние всю эту махину. Мне с Германом было приказано запереть здание изнутри, никого не впускать и не выпускать, а так же нам было велено быть со всеми в центре управления ускорителем. Я не понимал, зачем мы там с Германом понадобились, но я привык выполнять приказы умного начальника беспрекословно.
Центр управления ускорителем представлял собой небольшое помещение с очень высокими потолками. Эта комната была плотно заставлена многочисленными новенькими компьютерами, какими-то жужжащими стойками с мигающими зелеными, синими и красными светодиодными лампочками. Из этих мигающих стоек торчало множество цветных проводов, которые либо снова подключались к стойке, либо уходили куда-то под пол. В комнате еще было два больших стола, на которых стояли два огромных пульта с цветными ручками, регуляторами и кнопками, похожие на микшер профессиональных звукооператоров.