Слышь, как там тебя, ВорОта? обратился к нему один из игравших, хитро сощурив бегающие глазки под седыми, елочкой, бровями. Ты какой-то не такой, не нашенский. Ни пьешь, ни куришь, в карты не хотишь играть. Вот и подумай, как можно тебе доверять? Сулишь нам золотые горы, а сам себе на уме. Неправильно это.
А вы тут правильные? с издевкой спросил ВорОта, не открывая глаз.
Мы другое дело. Вот нам хотелось бы узнать, откуда ты появился? Ты не местный. Местных мы знаем. Значит залетный. Такую рожу только в дремучем лесу встретишь.
Все трое засмеялись.
Ты угадал, холоп. Мой дом лес. Так было испокон веков. Если бы не Валуй, то кто знает, кем бы я был сейчас. Он перевернул, испоганил всю мою родословную и сейчас, здесь, я затем, чтобы вернуть то, что должно принадлежать мне.
Нам. Всем нам, ухмыльнулся седобровый.
Нет, мне, твердо произнес ВорОта. Только потом вам. Если это не будет принадлежать мне, то и вам ничего на достанется.
Я не понял, писклявым голосом сказал худой в помятой кепке, надвинутой на самые глаза. Ты хочешь нас кинуть? Да ведь я тебя
Охолонь, грозно стукнул кулаком по столу седобровый. Скажи, ВорОта, я правильно тебя понял? Ты нас решил кинуть?
А нафига мне такие подельники? он вскочил на ноги, сунув руки в карманы брюк. Ведь вам ничего доверить нельзя. Вот ты. Зачем рассказал тому, большеголовому, на рынке, куда мы едем?
Брательник никак.
Он тебя первым и сдаст за прибыль. А ты, Пискля, вчера нажрался и весь квартал знает, что ты искатель кладов. Из вас троих один Лесопилка держит язык за зубами.
Так ить, он немой, пробормотал Пискля и оглянулся на седобрового. Он за нами следит?
Верно. Откуда ты все о нас знаешь?
Какая разница.
Большая! Но черт с этим. Пока у тебя не было карты, как мы могли тебе поверить? Ведь звучит глупо. Мы едем искать клад четвертого века.
Вы со мной или нет?
Слушай, ВорОта, седобровый отбросил карты и закурил по новой. У нас есть план местности, где черным по белому отмечено место клада. Вопрос простой. Зачем нам нужен ты? Из-за твоей морды нас скрутят на первой же станции. Давай разойдемся по-хорошему. Ты нам обещаешь, что ни на что не претендуешь, а мы тебе дарим жизнь. Идет?
Куда гребешь, лодочник? усмехнулся ВорОта.
Это видел? седобровый положил перед собой пистолет. Аккуратно я у тебя вынул?
Он с довольной улыбкой оглядел всех.
Что такое пистолет без пуль? А вот нож, ему пули не нужны. Он сам пуля!
Неожиданно крикнул ВорОта и седобровый, держась одной рукой за горло, куда воткнулся нож, а другой словно ища опору позади себя, повалился назад.
Неповиновения не люблю.
Пискля и Лесопилка молча переглянулись.
Без меня, даже с этой картой, вам никогда не отыскать клада. Здесь старая топонимика конца 14 века, по- вашему. По-нашему 4 века. И кто вам всю историю искромсал?
Ты, правда, ну, из леса? Пискля боязливо смотрел на ВорОту.
Из леса. Разбойник я. Промышлял грабежом. Вот только не в этой жизни.
А в какой?
Я из того самого четвертого века.
Ты должен умереть давно!
ВорОта засмеялся.
Я умер тогда же, в конце своего века. А то, что стою сейчас перед вами, так это просто. Многие, как вы, не помните, жили вы раньше или нет. А у меня осталось незавершенное дело. Потому и помню все, что было в прошлой жизни. Появился Валуй, значит появился и я. Мы взаимосвязаны.
Он взглянул на часы.
Нам пора.
А что с ним? спросил Пискля, кивнув на убитого.
Столкни в подпол и все дела.
Подельники вышли из электропоезда за одну остановку до конечной. Полная луна освещала дорогу. Почва была влажной, местами скользкой. ВорОта сам точно не знал, что за место указано на карте. Но решил сориентироваться на месте.
Долго идти? не выдержал Пискля.
Долго, буркнул ВорОта. А пока заночуем вон в том овражке.
Он давно чувствовал опасность, но откуда она исходила, пока еще не знал. Поглядывая, на красные от костра лица спутников, опасности в них не видел.
«Неужели нелепая случайность может перечеркнуть все его планы? Но что это за случайность? Эти двое болванов не опасны, по крайней мере, пока. Кто же еще может вмешаться? Валуй! Только он! Значит, вышел из комы. Жаль, надо было убить там, в больнице. А с другой стороны есть шанс сразиться и убить. Ждать ты меня будешь только у места клада. Тем более хорошо. Маячок в данной местности не помешает. Ну, а как встретить тебя, Валуй, надо хорошенько подумать».
ВорОта прилег недалеко от костра, спрятав в рукаве метательный нож и подложив пистолет у изголовья.
Над оврагом медленно плыла полная луна со странной и непонятной ухмылкой. Утро было уже недалеко.
АНЮТА
Откуда-то издалека Валуй услышал голоса, которые становились все четче и явственней. Грудь пылала, губы пересохли, сил не было. Он с трудом приоткрыл глаза. Вокруг стоял полумрак. Привыкнув, Дмитрий разглядел маленькую комнатку крестьянской избы. Рядом с ним, на табурете, стояла небольшая бадья с чем-то и деревянный ковш с водой. Руки ослабли настолько, что невозможно было приподнять. Вместо голоса хрип. Он закрыл глаза и опять погрузился в темноту.
Когда снова пришел в себя, то прямо перед собой увидел темные глаза и четко очерченные тоненькие губы. Заметив его пробуждение, девушка отшатнулась, и с силой сжала в руке мокрую тряпку.
Валуй долго и пристально разглядывал темноволосую девушку, а потом тихо прошептал, правда слова получились непонятными, но она их поняла и подала ковш с водой. Одной рукой довольно легко приподняла его, другой приставили питье ко рту.
Сразу стало намного лучше.
Как зовут тебя, красавица? тихо спросил Валуй и улыбнулся.
Девушка засмущалась и отошла к выходу.
Анютой прозвали.
В это время зашел седой, с длинной бородой старик в холщовой рубахе, выпущенной поверх штанов и, зыркнув на девушку, велел уйти.
Затем, не спеша, подставил другой табурет поближе к постели, присел и долго сверлил Валуя колючими изучающими глазами. Дмитрий выдержал испытание.
Добре, прошамкал старик. Чьих будешь, князь? Старых, али новых?
Дмитрий улыбнулся.
Все- то ты, дед, хочешь узнать сразу. Тебе не все равно?
Мне все одинаково. Я волхв, мое дело простое. Поставлю тебя на ноги, а дальше будь, что будет. А какого ты роду- племени мне знать не надо.
Воин я. Не обижайся, дед.
Какие обиды? Только крови русской пролито столько, что три дня Дон ей тек. Настали времена, о которых предупреждал дед отца, а отец меня. Не внешние враги, а мы сами себя погубим. Ты, князь, в отличие от сотен воинов, оставшихся на Кулиговом, родился в рубашке. Стрела-то одна, да вторая, сердце между собой сжали. Чудеса.
Не время значит, помирать.
Не время, хитро сощурился дед. Сегодня вечером придет Микула, глянет в тебя. Не простой ты воин.
Старик встал.
Отдыхай.
Валуй закрыл глаза и опять погрузился в темноту. Слов не было. Очнулся от легкого прикосновения к плечу.
Дед Микула пришел, Анюта зарделась, как только Валуй глянул на нее, и тут же убежала.
Вот и наш воин, Микула. Проходи, там табуреточек у постели.
Микула, с длинной, путаной бородой, видно слеповатый, с гнутой деревянной клюкой, тяжело опустился на табурет.
Дай руку, голос был тверд и немного как-то даже вибрировал, что создавало эффект чего-то необычного, что должно было здесь произойти. Афонька, выйди. Завесь-ка нас и шобы в доме ни души.
Сделаю, дед Микула. А ну, Анютка, иди животине дай. И ты, баба, что крутишься? Во двор, все во двор.
Рука воина и мужа. Приблизь лицо.
Дмитрий с трудом приподнялся. Ладонь волхва легла на лоб.
Путь ПрАви твой путь. Вышний бережет тебя. Это первое появление на земле, есть подготовка к последующим. Ты хранитель Вед. Следующая твоя дорога знание. Путь воина позади. Ты придешь после смерти, чтобы спасти веру. Ни один, ни два, а три раза. Люди, которых ты не убьешь, а простишь, все равно предадут тебя. Ничто не может остановить пролитие крови, и заря будет вечно алеть на горизонте, пропитанное кровавой сурьей последних хранителей. И будут люди робкими, как зайцы, управлять людьми, но бояться за них заступиться. И будет мрак, и древние знаки поднимутся над миром и два народа, потомки Ария, сойдутся между собой. И солнце отразит атаку луны, но смерть будет царить на земле. Славянская кровь пропитает почву и напитает реки. Но ты будешь хранителем истинной древлей веры. Карающий меч будет уничтожать все в округе, но ты будешь хранителем веры. И когда твой враг, минуя века, воскреснет, ты защитишь веру. Все, я устал. Остальное может быть, и узнаешь, потом.
Он тяжело поднялся и, шаркая ногами, стуча клюкой о пол, ушел.
Дмитрий выпил воды. Весь мокрый, ничего не понявший, прислонился к стене. Грудь ужасно болела.
Вошла Анюта.
Вот свежий отвар, матушка приготовила, проговорила она, опустив глаза.