ЗДРАВСТВУЙ, КЛИМ!
Земля-седьмая. Иллюзионариум Академии наук Звёздного флота. Единая дата: 27.06.0150
Летом 1578 года в Сент-Антуанском предместье славного города Парижа нарождался новый день. Ночь, укутавшись в сумеречный плащ, ушла, занавесив из жалости к досматривающим последние сны парижанам колыбельку новорождённого приятной прохладой. Но сон это там, по ту сторону стены, а здесь на границе города с пасторалью уже вовсю гомонили птицы, да звенели клинки. Что было в те времена банальнее дуэли, хоть для двух клинков, хоть, как в нашем случае, для шести? Шестеро статных красавцев в пропорции трое на трое отчаянно пытались покалечить, а то и убить друг друга. Впрочем, дуэль была ещё в самом начале, потому дресс-код белый верх, чёрный низ ещё никем не был нарушен. Единственным отличием в одежде остаются шарфы, намотанные вокруг поясов: три зелёных и три красных.
Двое в сторонке кутаются в плащи. Зеваки? Не похоже. Скорее наблюдатели, внимательно следящие за происходящим на импровизированном ристалище. А вот и первое нарушение дресс-кода. Вскрик боли и на рубашке одного из дуэлянтов проступает пятно, как клюкву раздавили. Проходит совсем немного времени и «клюквой» помечены уже все участники дуэли, кроме самого младшего, когда его противник отмечен дважды.
Наступает кульминация боя. Один из подпоясанных красным шарфом валится на землю. Бедняга пропустил смертельный выпад, а убийца уже спешит помочь товарищу, которого теснит противник. Поздно! Товарищ с отметиной во лбу отдаёт богу душу. Сразивший его враг, в свою очередь, не выдерживает яростного напора нового соперника и падает, разбрызгивая красным по зелёному. Положение «красных шарфов» становится очевидно безнадёжным. Юноша, который досель столь успешно противостоял своему сопернику, теперь оказывается уже перед двумя противниками, Пусть и в отличие от него ранеными но двумя! А «зелёные шарфы» не спешат нападать. Они медленно расходятся, огибая юношу с разных сторон. Тот в явном затруднении: атакуешь одного и откроешь спину другому. Со вздохом он опускает шпагу. Сдаётся? Так, видимо, решили его противники, которые так же опустили клинки, готовясь принять почётную капитуляцию. Не тут-то было! Юноша стремительно срывается с места и проскакивает между противниками, те с недовольными возгласами устремляются за ним. Однако бегство длится ровно до первого поверженного. Юноша подбирает с земли вторую шпагу и, приняв оборонительную стойку, поджидает врагов. А они уже рядом и атакуют одновременно. И тут происходит удивительное: обе половинки тела юноши начинают действовать как бы самостоятельно, а шпаги в руках мелькают с такой быстротой, что за их движением невозможно уследить глазом. Вжик, вжик, вжик, и каждый из противников получает по нескольку уколов; они в растерянности отступают. Юноша никого не преследует, он хладнокровно ждёт новой атаки.
Достаточно! раздаётся со стороны наблюдателей. Благодарю вас, господа, бой окончен, все свободны! Компьютер, отключить голограмму!
И вот уже нет Сент-Антуанского предместья, а есть огромный пустой павильон, где с пола поднимаются бывшие «мертвецы», но лишь те, что подпоясаны красными шарфами, их противники просто исчезли, как и все остальные голограммы. Отсалютовав шпагами друг другу и в сторону наблюдателей, трое бойцов направляются к выходу.
Человек, отдававший команды, поворачивается к спутнику.
Ну как?
Впечатляет, дорогой академик, весьма впечатляет!
Знакомый голос? А как освободился от плаща и шляпы, так просто вылитый Доминик Катанья, разве что слегка постаревший.
Вольфганг Шиллер улыбнулся. С таким именем и фамилией ему, казалось, на роду было писано стать композитором или писателем, на худой конец художником, а он пошёл в инженеры. Но творческое начало, заложенное не в имени, разумеется, и не в фамилии в генах, привело его в одну из лабораторий Института перспективных разработок Академии наук Земного Содружества, которая (лаборатория) при его непосредственном участии разрослась до самостоятельного института. Чуть позже, когда в составе Академии наук Содружества была образована Академия наук Звёздного флота, институт одним из первых был переведён под эгиду новой структуры. Не так давно институт отметил 150-летие со дня образования, а он 82-летие своего директорства. У института, разумеется, есть официальное название, но редко кто даже в угоду официозу называет его иначе как «Иллюзионариум профессора Шиллера». Впрочем, дудки! «Иллюзионариум академика Шиллера» так и никак иначе! Достаточно он проходил в профессорах, добавляя неблагозвучное «член-корреспондент» лишь при официальном представлении да на визитках, настолько достаточно, что после недавнего избрания выстраданное звание не перестаёт ласкать слух и шельма Катанья об этом, похоже, знает. Ишь как поёт
Голограмма, которую можно потрогать руками это это Я даже слово подходящее не могу подобрать. Когда шло представление, украдкой потрогал листочек на дереве на ощупь, как настоящий!
А когда по нескольку раз в день трогаешь иллюзию восторга, как я понимаю, не испытываешь?
Что вы имеете в виду? растерялся Катанья.
Да обычную еду! рассмеялся Шиллер. Ту, которую предлагает тебе сип.
А что тут такого необычного? пожал плечами Катанья. Нет, я, конечно, знаю, что это синтезированная пища, но ведь когда я родился, так оно уже и было
А когда я начинал работать в Иллюзионариуме, впрочем, тогда это была всего лишь лаборатория, так оно не было.
Так вы, верно, тогда и академиком ещё не были? сподхалимничал Катанья.
Грубая лесть не вызывает отторжения даже у умного человека, когда он к ней расположен. Шиллер лишь от души рассмеялся.
Я тогда и профессором-то не был, простым инженером ишачил.
Заметив, как у Катаньи дёрнулась щека, академик добавил:
Этому слову «ишачил» я научился у Таши Снеговой, она любила такие словечки. Отличный, я вам скажу, был человечек эта Таша, да и учёный перспективный. А её героическая гибель потрясла тогда всё Содружество. Пронеслась по жизни яркой звёздочкой и ушла последней вспышкой Академик помолчал потом, будто что-то припомнив, взглянул на Катанью. Погоди, ты ведь был тогда на «Ньютоне-11», или это было в другое время?
Нет, именно тогда и было, нехотя подтвердил Катанья и поспешил вернуть разговор в прежнее русло. Вы начали говорить про синтезированную пищу
Академик выгнул бровь, как бы спрашивая «разве?», потом лицо его прояснилось: слава звёздам, припомнил!
Ну, так вот. В бытность мою простым инженером синтезировали учёные-пищевики биомассу, из чего лучше нам с тобой не знать. Только содержала эта биомасса все необходимые для нормальной жизнедеятельности человека компоненты: белки, жиры, углеводы и тому подобное. И ингредиенты для её изготовления можно было выращивать в нужных количествах при крайне малых затратах в широком понимании этого слова. Одна беда: на вкус, вид и запах была эта биомасса гадость гадостью. Тебе не приходилось видеть, как выглядят просроченные продукты из сипа?
Видел разок, скривился Катанья, когда забыл сбросить остатки лазаньи в утилизатор. Несколько дней потом на еду смотреть не мог.
Вот это она и была, биомасса, пояснил Шиллер.
Великий космос! Зачем вы мне это сказали? Я ведь теперь
Хватит! оборвал Катанью академик. Переигрываешь, дружок. Стали бы в твоём ведомстве держать такую институтку.
Виноват, сразу посерьёзнел Катанья, больше не повториться!
Ладно, добродушно усмехнулся Шиллер, или как там у вас говорят? принято! Где там застряли наши бараны? В биомассе? Так вот, нашей лаборатории, в числе, правда, ещё пары-тройки ей подобных, дали задание привести эту бяку в потребный вид. Приемлемого результата удалось достигнуть трём лабораториям, включая нашу. Мы приплелись в хвосте. Уже ушли в космос корабли, где экипаж кормили супом и кашей от двух первых лабораторий. Только один вид супа и только один вид каши никакого разнообразия их метод не предполагал. Так что часть продуктов приходилось всё же брать с собой, чтобы не свихнуться от однообразия пищи. И вот, когда про нас уже стали забывать, устраивает презентацию наша лаборатория: пять первых блюд, пять вторых, несколько видов закусок и десертов, и всё это из биомассы! Нас хвалят, а мы говорим: это не предел, наш метод позволяет в перспективе готовить из биомассы любую пищу. А всё почему? Да просто подход к решению задачи у нас и наших конкурентов был разный. Они решили не мудрить: одна группа меняет вид биомассы, другая вкус, третья запах. Получили результат, смешали: вот те каша, вот те суп! Хочешь чего другого начинай всё сначала. Мы же стали решить проблему в комплексе, то есть стали учить машину понимать, что каждое блюдо имеет свой вкус, вид и запах, объединённые в единое целое. Долго бились над решением, а когда получили результат, всё остальное стало просто: задаёшь пищевому синтезатору параметры по виду, вкусу и запаху и если биомасса содержит все необходимые ингредиенты получай хоть бифштекс с кровью, хоть пельмени сибирские!
А с просроченными продуктами как это? спросил Катанья.