Как гуси дом спасли
Секунд пять Нинка хмурилась, продолжать или нет, потом решила не отвечать на Васькин выпад.
Был и второй случай. Одно лето мы с Саней не смогли уехать из города. И решили отправить на дачу Славика с моей сестрой Валей и её Наташкой. Получилось вроде как мать с двумя детьми. Раз в неделю звоню им: всё хорошо, и погода, и здоровье. Короче курорт. И вдруг как-то к вечеру приезжает ко мне Валькин муж, Евгений. Прямо с работы, ни с того ни с сего, явился. Хочу, говорит, за своими поехать, нечего им по чужим дачам шататься, у самих дом есть. Работал он тогда в Светогорске электриком и вдруг, непонятно почему в Питер, да ещё после работы, рванул. Причину никак толком объяснить не может. Заберу, говорит, своих и всё тут. А ехать часов десять, не меньше. Вроде всегда такой уважительный, смиренный, а тут как подменили его: грубить начал, когда я повременить предложила, ведь ни билетов, ни продуктов не куплено как ехать? Что за блажь? Один поеду, говорит. А сам с пустой сумкой, только остатки обеда в пакете: бутерброд да помидорина треснутая.
Ну что делать надо собираться, не отстаёт. Наскоро в магазин сбегала, набрала полную сумку, а то у скобарей в магазинах мышь сдохнет. Приехали на вокзал билетов нет. Всё равно ждём поезда, целый час ждём. Поезд пришёл: «Ленинград Одесса». Нам подходит: доедем до Острова, оттуда на автобусе полтора часа. Мы к проводникам. Евгений, обычно молчаливый, тут в уговоры пустился, да убедительно так. С проводницами любезничает, пожилым проводникам «отец» говорит, молодым деньги суёт. В общем, взяла нас к себе одна тётенька, даже постели выдала и чая по стакану налила.
В пять утра мы были в Острове, еле на автобус успели. Раненько в деревню приезжаем наши только проснулись. Валька, как своего увидала, обомлела. Решила, что-то стряслось. А он набычась стоит соскучился, говорит, не дело жене без мужа так долго жить, собирайся, назад сегодня же поедем. Но надо знать мою Валюху: если по-хорошему из неё верёвки можно вить, а нахрапом да приказом не многого добьёшься. Губы сморщила, живот выпятила, никуда не поеду, говорит, нам здесь хорошо, и вообще у меня гусятки куплены, откармливаю.
Что ещё за гусятки, спрашиваю. Так хорошие гусятки, отвечает сестрица, на базаре купила махоньких, а за две недели вон как выросли вдвое. Повезу осенью домой, у нас таких не продают. Правда, из шести трое сдохли, но нам и троих, мол, хватит.
Выясняется, что гусяткам скормлены все запасы круп, которые по талонам куплены, так что людям уже каши не сварить. Что-то в этом роде я и высказала Валька надулась. В общем, все обиженные ходят, друг дружке пары слов не сказали более. Евгений с ребятами на озеро ушёл, Валюха села натюрморт писать. У неё такой пунктик: как не в духе натюрморты писать. Я неполотый огород в порядок привожу, чертыхаюсь. К вечеру дождь зарядил, в избе сошлись, чайку с гостинцами попили, детей уложили. Евгений пытается на мировую пойти: то обнимет супругу, то ненароком плечом заденет. Про отъезд не заговаривает к ночи готовится. Валька сквозь зубы отвечает, на призывный шёпот мужа никак не реагирует, читать принялась. Я её подкалываю: то к одному, то к другому гусят приплету. «Хочешь сказать, что я дура?» спрашивает внятно и с вызовом. «А давай проверим», прищурясь, ищу карты в ящике стола.
Сели играть в дурака с погонами. Тихо кругом. Только дождь хлещет да Женька обиженно во сне мычит. Час проходит, другой всё Валька дура, и погоны от шестёрок до тузов поставлены. Тем временем дождь в грозу перешёл, молнии так и сверкают поминутно, тут же гремит значит, близко гроза. Валька никак признаваться не хочет, что карты правду говорят. Губу закусила, велит ещё сдавать. Тут за окном как бабахнет! Сразу вспышка, да яркая, как в фотоателье. И дымком потянуло прямо от счётчика: сначала тихонько, потом чёрным шлейфом, а за окном и пламя видно от гусака на крыше провода загорелись, в него, видать, долбануло.
Дальнейшее произошло за пять минут, но нам казалось час прошёл, не меньше. Евгений был разбужен и тут же полез отсоединять провода. Как его не убило голого да под дождём навсегда осталось загадкой, но проводку он обесточил. Тем временем пламя проникло между срубом и обшивкой и, несмотря на ливень, полыхало вовсю, пробираясь по сухому мху между брёвен. Воды у нас, картёжниц, не было ни в одном ведре. Зато помойное полное. С ним Валька и полезла на чердак огонь уже добрался до верхних венцов, а на чердаке костра льняная, вспыхнет в момент. Детей разбудили, наскоро одели и с деньгами и документами отправили к соседям. От них тоже прибежали с вёдрами помогать.
Дальнейшее произошло за пять минут, но нам казалось час прошёл, не меньше. Евгений был разбужен и тут же полез отсоединять провода. Как его не убило голого да под дождём навсегда осталось загадкой, но проводку он обесточил. Тем временем пламя проникло между срубом и обшивкой и, несмотря на ливень, полыхало вовсю, пробираясь по сухому мху между брёвен. Воды у нас, картёжниц, не было ни в одном ведре. Зато помойное полное. С ним Валька и полезла на чердак огонь уже добрался до верхних венцов, а на чердаке костра льняная, вспыхнет в момент. Детей разбудили, наскоро одели и с деньгами и документами отправили к соседям. От них тоже прибежали с вёдрами помогать.
Под утро, когда всё было потушено и мы собрались немного поспать, явился только что проснувшийся Виктор, сосед-милиционер. Он, ни слова не говоря, стал отдирать картон от стены рядом со счётчиком и доставать почти голыми руками тлеющие головешки. Говорит, только что учения проходили, как правильно тушить пожары, так про эти остаточные искры особо подчеркнули: опасны они, вспыхнет с новой силой, если не обезвредить.
Когда всё закончилось и мы улеглись по кроваткам: Валя в обнимку с мужем, дети по своим местам, а я на диване не раздеваясь, мысли так и забегали наперегонки. Ведь неспроста Евгения принесло, и гуси неспроста были куплены. И даже Виктор-сосед неспроста учения проходил и вовремя проснулся. Таков был Божий промысел.
Тут Нинка с вызовом посмотрела в угол, откуда сомнения приходили, но там ни гу-гу, всё тихо. Спит Васька.
Огненный шар
Так дом сгорел или нет?
Это Ольга-Оса, как всегда нетерпелива и бестактна. Прощают её только потому, что ни в чем от неё отказа нет. Что ни попросишь пожалуйста. Картошку помочь сажать или в соседнюю деревню сбегать сказать дяде Мише, что дочь завтра приезжает, это она мигом и без всяких намеков на благодарность. Но недалёкая, ведь не сообразит, что нельзя с таким вопросом лезть. Нина и внимания на неё не обратила, вздохнула легко и продолжила:
После того как гуси наш дом спасли, я уже поняла, что всё это неслучайно. Вот баня несколько раз гореть пыталась. Вроде ничего необычного: баня старая, ветхая, топится по-чёрному, а мы банщики неопытные. Всё объяснимо. Но вспомнишь о пожарах в доме так вроде тренировки или предостережения получается: глядите, мол, что бывает с раззявами. А как тут углядишь? Ну, ввод на крыше поменяли, печку не забиваем, не раскаляем. Горючего в избе не держим, за баней следим, пока топится. Да разве возможно об этом всё время думать?! Лет семь прошло после того, как гуси спасли наш дом, всё подзабылось. Хотя про этот случай иногда рассказываю, но больше в ракурсе именно гусей гусеняток и поиска дурака, на этих гусей польстившегося. Короче, про пожары думать забыла.
Знамения начались где-то за год, как раз летом. Однажды ночью просыпаюсь от сполохов света и грохота. Всё, думаю, горим по-настоящему. Но тут же понимаю это гроза. Но какая-то сухая гроза, дождя нет, только вспышки поминутно и грохочет. Лежу, трясусь от страха. Так и представляю себе, как молния в наш старый дуб ударяет, тот на крышу валится, а под крышей я, одна во всём доме. Потом грохот перешёл в далёкий шум будто камни с горы где-то падают, на горизонте зарницы начали сверкать: красиво так и страшно. Только под утро заснула на пару часов. Спросонья представляю, что пожар ночью всё же был. Потом соображаю: нет, это гроза была такая странная, а тревога всё не уходит. Сане по телефону рассказываю смеётся надо мной, трусихой и паникёршей называет, а я чуть не плачу.
Ну, месяц прошёл, другой, август наступил. Опять я в доме одна осталась. Ночью проснулась от грохота и вспышек, как в тот раз. Но грохот совсем другой. Как будто снаряды рвутся, как будто бомбят, причём совсем рядом. Война, думаю, что ли началась? Лежу дальше, соображаю. За окнами никаких зарниц значит, не гроза, но свет откуда-то заревом. Вышла на крыльцо соседский дом горит, весь уже в пламени. Но ни людей, ни криков только треск стоит. Подошла нет, не он, в темноте всё ближе кажется. Это дальше, дом дяди Коли горит, и там народ. Накинула куртку, побежала, а у самой ноги ватные, так и подгибаются. Дороги не вижу, то о кочку споткнулась, то в канаву чуть не скатилась. Подхожу дом почти догорел, сарай полыхает, шифер так и стреляет во все стороны. Хозяев не видать неужто сгорели?! Потом уж узнала, что их дома не было, ушли на похороны, там и заночевали.