Сонет XXXII
К вершинам счастья я подняться рад,
Но плоть моя не ведает иного
Чем призрачность озвученного слова,
И боль прошедших роковых утрат.
И пыль дорог с моих одежд не смыть,
Прощальных слез соленою водою.
Я был рожден под странною звездою,
Не давшей мне способности любить.
Моя душа в плену у двух миров,
Пытается нащупать равновесье.
Но сквозь случайность взглядов в поднебесье,
На миг проступит зарево костров
И пепел чувств, как хрупкие цветы,
Вновь ляжет у подножия мечты
Моей матери
«В этом стынущем мире, где вздох незаметен,
Над твоей сединою березовый дым,
Над моей маетою березовый ветер»
(Светлана Мекшен)
С каждым годом все больше на сердце отметин,
И рябиновый куст у подъезда продрог.
Только нет для меня еще к дому дорог,
В этом стынущем мире, где вздох незаметен.
Пусть я в жизни, как в драке, помят не слегка,
Даже если я в память уйду молодым.
Превратится моя затяжная тоска,
Над твоей сединою в березовый дым.
Он напомнит тебе, о немеркнущем свете,
Что манил меня вдаль, от несчастий храня.
И средь строчек моих пролетит вновь звеня,
Над моей маетою березовый ветер.
Пролетит, растворяясь в кипении дня,
Он мой стон, он мой вздох, он частица меня
Сонет III
Вновь рвётся к солнцу первая листва,
Забыв печаль истекших в лужи льдинок.
И ты, вдруг превращаешь в поединок
Любовь, избрав оружием слова.
Но это, так не ново, так старо,
Как домыслы дряхлеющих соседок.
И боль души, я прячу напоследок,
Похожим став на грустного Пьеро
И пусть, быть может, счастье еще будет.
Но песнь мрачна и бледен менестрель,
Ввязавшийся в безумную дуэль,
Хотя, ведь победителей не судят.