Знаю, удивленно ответила я. Имеет.
Я прочитала ее рассказ в журнале «Знамя», продолжала девушка. Передайте ей, пожалуйста, что я очень жду следующего. И вообще жду ее прозу. Она так хорошо пишет.
Дыханье у меня перехватило. Надо было приехать в Тобольск, чтобы встретить здесь поклонницу Иры Жуковой.
Тихая, скромная, Ира присутствовала в CWS с самого первого дня, попав в первый наш набор, в мастерскую по прозе для начинающих, которую вела я. Потом Ира поучилась во многих наших мастерских, очных, онлайн, и незаметно из начинающих превратилась в зрелого автора со своим сразу узнаваемым тембром повествовательного голоса, со своей темой. И первый же, наудачу отправленный в редакцию «Знамени» рассказ «Рассыпает семена перекати-поле», авторитетный журнал взял без колебаний.
Похожих историй у нас не одна, не пять. Десятки. Десятки слушателей CWS, прошедших путь от нуля до бесконечности.
Понятно, когда мы с Наташей Осиповой все это придумывали, когда втыкали наш скромный саженец летом 2015 года в благословенную землю Тургеневской библиотеки в Бобровом переулке, мы и предположить не могли, каким садом цветущим все это обернется. И не просто толпой благодарных за хорошо проведенное время выпускников. Но и публикациями в лучших изданиях, журналах, сборниках. Рассказы, повести, книги, сценарии, пьесы, стихи, травелоги, колонки, эссе, переводы английских рассказов. Лонг- и шорт-листы литературных премий. Несколько лавровых венков. Все поколения, все профессии, все мелкие и крупные города. Российские, европейские, южно- и северо-американские, австралийские, китайские, корейские, африканские. На одном из наших онлайн-курсов, например, учился студент из Йоханнесбурга. А на другом из Верхней Пышмы, на третьем из Монреаля, там же из Мехико Остановлюсь. За несколько лет три с половиной тысячи человек со всего белого света поучились в нашей очной и заочной школе. Многие из них подружились и теперь встречаются и общаются постоянно.
А наши мастера? Кто у нас еще не преподавал, не читал лекцию, не рецензировал? Таких становится все меньше. Писатели и критики, которых вы знаете, скорее всего, у нас уже побывали. Ольга Славникова, Алиса Ганиева, Марина Степнова, Дмитрий Данилов, Дмитрий Быков, Денис Драгунский, Людмила Улицкая, Олег Дорман, Роман Сенчин, Андрей Рубанов, Галина Юзефович, Наталия Ким, Марта Кетро, Роман Арбитман, Ксения Рождественская, Марина Москвина но даже половины я не назвала. Эта книга, наш третий альманах, частично дополнит и уточнит эти сведения. Между прочим в альманах попали работы отнюдь не всех, кто у нас учился, только самые-самые, те, кого отобрал взыскательный мастер.
Этот сборник получился апологией рассказу. Хотя представлены здесь и другие жанры, но рассказов, написанных в рамках самых популярных наших мастерских по прозе, больше всего. Читать этот сборник насквозь, наверное, сложно. А вот пригубить рассказ-другой-двадцатый в долгий вьюжный вечер, вдохнуть аромат зеленой свежести почему бы и нет?
Я рада, что нас, тех, кто так любит вот это смешное дело придумывать людей и их истории так много. Рада, что проект продолжается и растет. Что все больше замечательных писателей, критиков, просто хороших людей вовлекается в его орбиту. И что выходит уже третья по счету «Пашня». «Кладу не ищи, а землю паши, и найдешь». Еще один долгий год мы пахали, и вот он наш клад, сокровищницы языка, выдумки, смысла, любоваться которыми можно отовсюду, и из Москвы, и из Йоханнесбурга, и из Тобольска.
Майя КучерскаяМастерская Майи Кучерской «Выше стропила, плотники: как построить сюжет»
(лето 2017)
Как научиться выращивать из анекдота историю, видеть связь между типом героя и траекторией сюжета, ставить герою подножки и рифмовать сюжетные линии.
Галина Бабурова
Человек второго сорта
Его выпустили рано утром. Город был таким же акварельно прозрачным, безлюдным, каким Дамир привык видеть его с балкона общаги, когда курил последнюю перед сном сигарету. Но все ж глядеть сверху было приятнее, чем вписываться тощим телом в рассветный питерский ландшафт.
Он полез в карман за телефоном. Зарядки оставалось десять процентов. Дамир махнул рукой подохнет, и ладно пролистал иконки, добрался до музыки, ткнул наугад безымянный трек. «Сегодня самый отстойный день», речитативом сообщил ему солист «Макулатуры». Дамир усмехнулся. Он-то думал, что самый отстойный день был вчера.
Он полез в карман за телефоном. Зарядки оставалось десять процентов. Дамир махнул рукой подохнет, и ладно пролистал иконки, добрался до музыки, ткнул наугад безымянный трек. «Сегодня самый отстойный день», речитативом сообщил ему солист «Макулатуры». Дамир усмехнулся. Он-то думал, что самый отстойный день был вчера.
А все из-за нее. Даже спасибо не сказала. Можно так с живым человеком?
Дамир, бывало, зависал перед зеркалом, пытался рассмотреть, каких черт больше материнских или отцовских. Иногда ему казалось, что физиономия у него вполне славянская, но девушка в метро явно сочла иначе.
Дамир, между прочим, тоже устал, но остаться сидеть воспитание не позволило. Он же видел, что на ней лица нет, бледная такая, да и в пакете явно что-то тяжелое. Он подскочил, садитесь, мол, пожалуйста. А она посмотрела, как на пустое место. Ни улыбки тебе, ни слова. Он остался над ней стоять, так она еще коленки отодвинула, чтоб не задеть ненароком, как будто заразный он.
Дамир сбросил рюкзак на асфальт, облокотился об ограждение, глядя на воду. Закурил.
Мать говорила: «Дамиржан, ты всегда там будешь человеком второго сорта». Может, она права? Надо было в Астане остаться? Работа была, причем по специальности архитектором. И вообще все было. Мама, братиш мелкий рядом, девушка. Понесло его в этот Питер.
Не стоило закусываться с тем ментом, но Дамир так расстроился из-за девки в метро. Чуть не до слез, как ребенок. И ладно бы красавица была, а то вся тощая, лицо желтовато-серое, волосы сальные обычная замученная девка в черных джинсах. Наверняка филологиня.
А это рыло свинское, ментовское хоть что-то разве понимает? Ну, закурил рядом с метро. Там все курят. Нет, он именно к Дамиру прикопался.
Есть запрещенные средствА?
СредствА!
По-русски говорить научитесь!
Зря он, конечно, так ответил. Кто ж такое стерпит от гастарбайтера. Но по той мерзкой отекшей роже с самого начала было ясно, что просто так не отпустит, так что и терять особо было нечего.
Ничего, сейчас он доберется до общаги, откроет ноут, закажет билеты на самолет. Хотя бы денег хватило. А то придется у матери занимать. Второй раз за месяц. Да и стоит только заикнуться, что магистратуру бросает, как та раскудахчется. «Я же тебе говорила». Да, говорила, и что? Должна быть у человека мечта, я вас спрашиваю?
Дай сигарету!
Сзади стояла бомжиха в желтом дождевике, таком ярком, что Дамир прищурился, как от солнца. Полез в карман, вытащил пачку, дал две.
Хорошего вам питерского лета! Та ни с того ни с сего присела в книксен, разведя в стороны полы дождевика.
От неожиданности Дамир рассмеялся. А отсмеявшись, понял. Им не отнять ни этого холодного, нервного лета, ни красоты, от которой свербило в носу вот она, на ладони, по мановению, по щелчку пальцев, стоит только задрать голову. И вся эта красота для него, ведь он понимает, и видит, и чувствует.
Солнце, поднявшись над крышами, щекотнуло гладь Грибоедовского канала. Дамир вскинул рюкзак на плечо и зашагал к общежитию.
Варвара Глебова
Малина-чили
Кира висит на турнике вниз головой. Детская площадка пуста и плавится от жары. Дышать все труднее, каждый вдох это не воздух, а раскаленная пыль. Коленки, вернее, их внутренняя сторона, «коленные ямочки», как называет их Кира, стали мокрыми от пота и вот-вот соскользнут. А дальше будет так, как рассказывал папа: «Понимаешь, Кирка, нервы (проводки, по которым бежит импульс от тела к мозгу и обратно) проходят внутри позвоночника. И если вот здесь, в большой папиной руке легко помещается Киркина шея, разломать, то тело больше не будет слушаться мозга, будет лежать, как пустой мешок». А сейчас все зависит от коленных ямочек: если ноги разогнутся, если разогнутся Слезы и пот потекли по лицу вверх, к бровям. Кира зажмурилась, и снова зазвучал голос Лидии: «Слабачка! Малявка! Ты, тощая курица, а ну давай живот напряги и тяни руки вверх! Слабо, что ли? Не описайся только от напряжения. Размажешь мозги по песку сама потом собирать будешь!»
Когда Лидия первый раз пришла на их площадку, девочки от нее млели вся сладкая, бело-розовая, как мороженое с малиной, в юбке Барби, из множества сетчатых слоев, да к тому же большая уже закончила первый класс. Кира ходила за ней по-щенячьи, ловя себя на желании потрогать, и распирало счастьем: «Не гонит. Не гонит!»