Пять лепестков года - Валерий Красовский 2 стр.

Ты  вечера очарованье;
Значеньем наполняешь час.
В других не ищешь пониманья,
А просто покоряешь нас.

Тебе не трудно зло заставить
Пожить в обличье доброты,
Ты целым миром можешь править
И тешить робкие мечты.

Ты нынче королева бала;
И подданным внушаешь страх:
А вдруг случайная опала
Все превратит надежды в прах?

Устав наш бал разнообразить,
К себе вернешься ты домой.
Померкнет сразу светлый праздник 
Отрада всех в тебе одной.

О, дивный торжественный бал,
Ты  праздник, волнующий души влюбленных,
Уверенных, радостных и вдохновленных,
Нарядами красящий зал.

Прощания близится грусть.
Взаимность открыта, а ты так прекрасна.
Над нами звучащая музыка властна
Но время назад не вернуть.

Едва ли все встретятся вновь,
Но с нами надежда грядущих свиданий.
Готов я на бремя суровых страданий
За встречную в сердце любовь.

Открыла проспекты трамваям заря;
И город, опутанный рельсами,
Потоки людские заботой вихря,
Помчался привычными рейсами.

Деревья у дома  подобье ресниц;
Балконы  оправы очковые, 
Казалось, прикрыли проемы глазниц;
Залязгали двери засовами.

Блеснули лучей золотые клинки,
Помчалась небесная конница.
И с белым туманом над гладью реки,
Ушла сторожиха бессонница.

Пусть где-то таился еще полумрак,
Укромное выбрав пристанище,
Но солнце уже свой возвысило флаг
И заняло мира ристалище.

Весна.
Пассажиры
А солнце  трамвай.
Была остановка.
Название  «Май».
В просторы мы вышли
и с нами свидетель 
в краях луговых
заблудившийся ветер.
Улыбка твоя,
словно алый цветок.
Я с чувственной кручи
бросаюсь в поток.

Вишен цветение
вышло на улицы,
снова попал я
на бал лепестков.
Кончилось соло
весенней распутицы,
вырвалась зелень
из зимних оков.

Туман клубится белый
В излучинах реки.
Пускает солнце стрелы
В стремнину и буйки.

С мечтою мы на старте
Плывем меж островов.
Терзают флаг на мачте
Порывы всех ветров.

Волны прибрежной плески,
Крутые виражи,
Цветущие пролески,
Пугливые стрижи.

Откуда эта
досада-прореха?!
Чувством
истекаю
словно
Это острием вашего смеха
я обескровлен.

Преодолев усталость,
Утро венчает труд.
Сменам ночным досталась
Грузная цепь минут.

Физик своих открытий
В космос продлил чреду,
Но в каталог событий
Время несло беду.

Лайнер исчез с экрана
Пятит глаза испуг.
Коль не вина бурана,
Значит злодейства слуг.

Воин стоял на страже,
Древний дремал вулкан,
Воры попались в краже,
Утро в крови от ран.

Городок был затерян надежно,
Как избушка в безлюдной тайге,
И текла его жизнь односложно,
Вторя ямбам в знакомом стихе.

Там не ищут себе привилегий,
Где тревог обозначена суть.
Словно время, застывшее в беге,
Ледника обрывается путь.

Не забудутся горы и сопки,
Величавый скалистый пейзаж,
Перевалы, речушки и тропки,
И портрет милой юности ваш.

На горных кручах вечные снега,
Камней и льда немое сочетанье,
А здесь внизу зеленые луга
И жизни вездесущей трепетанье.

В отрогах гор, в урочищах лесных
Одаривают ягодники щедро.
Тайга не знает местностей пустых
И стережет таинственные недра.

Из ягод солнце делает вино,
Повсюду трав волшебные настои,
У горной речки каменисто дно,
И валуны шлифуются водою.

Таежный воздух нас пьянит слегка,
Пейзажи вызывают восхищенье,
А в быстрых струях повесть ледника
И вольная энергия движенья.

У берега тропа нырнула в воду
За леденящим холодком.
По ней мы дружно подтянулись к броду,
Уж кое-кто и босиком.

Июньское разгорячилось солнце,
Переливаясь на волнах;
И белизной просвечивало донце
На мелководье в бурунах.

С авто, людьми и лошадью с повозкой
К причалу подплывал паром;
На палубных покачиваясь досках,
Паромщик действовал багром.

Стремилось вниз холодное теченье
С заснеженных сибирских гор;
И сердцу предлагалось откровенье,
Как с возвышения простор.

На звездной арене,
в солнечной системе,
на планете
по счету третьей,
судьбу обретя,
родилось дитя.
На теневой стороне
в пять сорок пять,
в месяце октябре,
тридцать первого,
при полной луне
Уже было холодно на дворе.
Город Брунталь.
Горящие фонари.
Сумерек шаль.
Пустующие дворы.
Повернулась добрая планета
в сторону света
и жизни первый день
начался для Оли
и для многих других новорожденных.

Стремясь к мерцающим далеким звездам,
За горизонтом исчезают трассы.
Клубящиеся белые борозды
Прокладывают опытные ассы.

Полетное мгновенье на пределе
Сердечных сил и созданных конструкций,
И дразнит злая одержимость цели,
И до рефлексов знание инструкций.

У испытателей иное время 
Напоминает сжатую пружину
Они  самоотверженное племя
И строг отбор в их славную дружину.

Чувства свои,
объединив, 
мы, 
словно воскресли.
Наша любовь 
это мотив
радостной песни.
Мы ее
с тобой слышим
даже издалека,
воздухом одним
дышим,
так ты близка.

Солист урочищ и полей
Питомец славы соловей,
Поет нам арии и песни
Все изощренней и чудесней;
И внемлет пенью соловья
Завороженная земля.

Лилии,
лебеди,
облака, 
белые,
как наряд на невесте,
быстрого бег рысака 
радости светлые вести.

Туристам говорят гиды:
«Древние пирамиды
Неподвластны времени!»
Стоим у вечности
на сцене мы.
Пирамидами фараоны
зарубки
ставили
на столетиях.
Исторические персоны
и немые свидетели.

В давнишние годы
сквозь зной и невзгоды
по пыльным барханам
брели караваны
с восточным товаром
и сурой, где суть,
и позже недаром
Великим был назван тот шелковый путь.

За барханами
у небесной межи
рождались зыбкие миражи,
в знойном воздухе плыли
облака-эскадрильи,
и в таинственные города
уводила меня тропа.

Там, где прошли лавины,
С боем идет взвод.
Кровь на снегу стынет.
Путь лишь один  вперед!

Если убьют тело,
То еще шагов пять
Двигаться можно смело,
Прежде чем навзничь упасть.

Если убьют душу,
Много еще лет
Можно топтать сушу,
Используя крепкий скелет.

Белый в горах иней.
Туча внизу плывет.
Небо сквозит синью.
Путь лишь один вперед.

Двугорбые верблюды
Идут тропой в пески.
Куда они? Откуда?
Кому везут тюки?

А воздух раскаленный
Качается, дрожит
Седой и умудренный
Погонщик вдаль глядит.

«По воле все Аллаха», 
Так думает старик.
Без почестей и страха
Давно он жить привык.

На горном склоне, 
На валуне-троне, 
Сидит орлица 
Степей царица

И взглядом острым
Пронзает дали.
По травам пестрым
Промчались лани.

Средь скал архары
Не видят зверя,
Внизу отары
И вход в пещеры.

Отныне солнце  щедрый казначей,
На липе новый желтоватый терем,
Который накануне был ничей,
Скворцом на проживание проверен.

Избраннице души, лишь ей одной,
Певец весны изобретает трели.
В земных делах отсутствует покой,
А жизнь лишь средство для извечной цели.

Повсюду рвения бушует дар.
Природа источает вдохновенье,
А наши дети  это гонорар
За все любви грядущие мученья.