Затолкав своим телом обомлевшего Вольдемара обратно в помещение, козлиный директор с места в карьер понёс.
Я всё знаю, заговорщеским шёпотом произнёс он.
Как всё? не понял Вольдемар.
Про машину времени, выпалил директор, махнув хвостом.
А-а, хором проговорили Чертоногов с Мендельсоном.
Пока Вольдемар с изобретателем болтались во вневременной станции, с главным гробовщиком произошли удивительные приключения. Сбежав, он, ополоумевши, забился в первую попавшеюся машину времени. Через некоторое время возвратились оштрафованные владельцы транспорта и продолжили прерванное путешествие.
Спрятавшийся под какую-то коробку, директор услышал возмущённые голоса. Он приподнялся и увидел вошедших пассажиров. Это были уже знакомые директору кальмар и козлиноподобный инопланетянин.
Я этого так не оставлю, вопил кальмар, размахивая в возмущении всеми щупальцами, это произвол.
Да бросьте вы, Апполинарий Феоктистович, успокаивал того козлиный представитель.
Как бросить, Василий Феоктистович? Штрафовать на пятьдесят кредиток за пересечение сплошной линии разметки пространственных измерений, это просто грабёж.
Здесь, в этом забытом богом уголке Галактики, свои порядки, пояснил козлиный представитель.
Ничего, найдём и на них управу, внезапно успокоился головоногий, и стал заносить что-то в записную книжку.
А пока, продолжим наше путешествие в 1980 год, сказал козлиный Феоктистович и принялся колдовать над пультом управления.
Собравшийся было, после такого развития событий, снова удариться в бега гробовщик передумал. Отчасти потому, что в иллюминаторах немного изменился пейзаж. Вместо ярко освещённого ангара, в окнах показались звёзды, туманности и скопления. Директору даже показалось, что он разглядел парочку чёрных дыр.
Чёрные дыры на центральном мониторе вскоре сменились обстановкой, показавшейся грободиректору подозрительно знакомой. Высунувшись подальше из-под ящика, он смог получше разглядеть телепередачу. Шла трансляция очередного съезда КПСС. Выступающий, весь увешанный орденами и медалями, с трудом выжёвывая слова, произносил приветственную речь. Зрители, как один, горячо и продолжительно аплодировали. Всё было до боли знакомо директору за исключением того, что оратор был с рогами и козлиной бородой. Присмотревшись, главный гробовщик заметил, что и аудитория состояла сплошь и рядом из одних козлов. Директор готов был поклясться, что это обстановка восьмидесятых годов, если бы не вся эта козлиная катавасия.
Ситуацию немного прояснил разговор двух Феоктистовичей подслушанный гробовщиком. Оказалось Феоктистовичи учёные-социологи с мировым именем, бакалавры и академики тринадцати туманностей и пятнадцати скоплений. Ведя давний научный спор о происхождении и развитии диалектического коммунизма, они, чтобы разрешить сомнения, отправились в год наивысшего развития интересующего их строя. Но своей, козлиной цивилизации. Точнее, цивилизация была своей только для козлиного Феоктистовича, кальмароподобный социолог был с другой планеты. Тем не менее, хорошо изучивший козлиное общество он считался большим специалистом в козлиных вопросах. Он настаивал на точке зрения небольшой группы молодых учёных утверждавших, что 1980 год не был, и не мог быть годом построения развитого коммунизма. Козлиный же Василий Феоктистович, наоборот, придерживался точки зрения большинства социологов что, именно в 1980 году был построен развитой коммунизм.
По наблюдениям директора гробовщиков спор имел очень давние корни и иногда переходил на личности. Так же директор, наконец-то, уяснил, что ни на каком он не на том свете, а в машине времени и пространства. На которой, кстати, можно было запросто прыгать как из года в год, так и с планеты на планету.
«Вот оно, оказывается, в чём дело», припомнив все фантастические события последнего времени, догадался гробовщик. Решив, что поскольку ему не грозит попасть в преисподнюю (по крайней мере, сейчас), директор ритуальной конторы, сбросив ненавистный ящик, открыл своё инкогнито.
Учёные, обладающие достаточно гибким мышлением, не очень удивились появлению «зайца». Только лишь кальмароподобный академик от неожиданности сиганул на люстру.
Сняв академика со светильника, директор, как мог, успокоил бакалавров и заверил их в полной своей лояльности. Для убедительности даже предъявив имеющийся у него документ месячный проездной билет на все виды городского транспорта. Как ни странно, вид документа полностью успокоил членов Галактической академии наук.
Сняв академика со светильника, директор, как мог, успокоил бакалавров и заверил их в полной своей лояльности. Для убедительности даже предъявив имеющийся у него документ месячный проездной билет на все виды городского транспорта. Как ни странно, вид документа полностью успокоил членов Галактической академии наук.
Для пущей убедительности ритуальный директор сообщил также, что он будет несомненно очень полезен. Поскольку имел счастье, так сказать, проживать лично в данном историческом периоде.
Правда, добавил он немного погодя, когда смолкли аплодисменты социологов, в человеческом обществе.
Ничего, это не страшно. Наши цивилизации находятся в параллельных мирах, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Истории человеческой и козлиной цивилизации удивительно похожи, за исключением небольших деталей, ободрил директора козёл-академик.
Вот вам, Василий Феоктистович, как бы, независимый эксперт. Он нам и поможет разрешить наш спор, добавил, продолжая по всей видимости давний разговор, кальмар-социолог.
Вслед за этим словами последовали взаимные представления. Фамилия у директора гробовщиков оказалась немного странноватой Бунш-Байдерович. Зато имя-отчество самое обыкновенное Микрюк Маркович. Поприветствовав друг друга, приступили к работе.
После небольшого научного консилиума, было решено отправить эксперта-директора вместе с козлом в экспедицию для выяснения истины. Кальмар-социолог, ввиду несоответствия своей внешности с внешностью аборигенов, остался в машине, сторожить аппарат.
На мосье Байдеровича в срочном порядке был наложен грим и спустя некоторое время Микрюк Маркович (а в среде близких, просто Мими) мало чем отличался от обыкновенного козла.
Машина времени приземлилась в парке на окраине небольшого городка среди кустарников. Замаскировав аппарат ветками и придав ему вид обыкновенного куста ежевики, Байдерович с козлом Феоктистовичем отправились в научную экспедицию.
При входе в город директора охватило странное ностальгическое чувство. В памяти сами собой всплыли вехи того знаменательного времени. Олимпиада, Днепрогэс, съезд Партии, да мало ли чего не происходило в то великое время. Воспоминания вихрем охватили растрогавшегося Байдеровича. Он со слезами на глазах вспомнил, как тогда жили, как творили, как работали. А как заседали! Череда собраний от пионерских до месткомовских нескончаемой лентой прошла перед мысленным взором гробовщика. Тогда не было ещё того дурацкого плюрализма и гласности нынешнего времени. Весь народ в едином порыве безоговорочно верил родной Партии и выполнял её решения. Микрюк Маркович поделился тёплыми воспоминаниями с учёным-социологом. Тот только поддакивал, мотая козлиной бородкой: «понимаю, понимаю».
«Что ты можешь понять, козлиная ты башка, молча подумал директор гробовщиков, если ты никогда не был ни на одном комсомольском собрании». При воспоминании о собраниях Байдерович снова разомлел. «Ах, какие тогда были собрания, какие собрания», последнюю фразу он, увлекшись, произнёс вслух.
«Кстати, мы имеем великолепную возможность посетить, так называемое, профсоюзное собрание», сказал козлиный социолог и указал на афишу. Афиша гласила: «1700 Профсоюзное собрание (в повестке дня подведение итогов прошедшей недели), далее лекция на тему: Есть ли жизнь на Марсе».
Предаваясь воспоминаниям, исследователи незаметно добрели до какого-то помпезного заведения. Что-то вроде клуба или дома культуры. Не долго думая, социологи вошли внутрь, но незнакомые с местной системой коммуникаций, запутались в дверях и заблудились в длинных коридорах. Микрюк Маркович случайно отбился от академика козлиных наук и сдуру выскочил прямо на сцену к трибуне. Профсоюзное собрание как раз закончилось, и все ожидали выхода выступающего с лекцией «Есть ли жизнь на Марсе».
Ошалевший от неожиданности, оказавшись один на один с сотнями глаз и рогов, директор гробовщиков тем не менее быстро взял себя в руки. «В самом деле, неужели он бывалый комсомольский вожак, не сможет провести какое-то профсоюзное собрание перед этой козлиной аудиторией?» подумал гробовых дел мастер и, откашлявшись, начал выступление. Первым делом он, как полагается, обрушился на мировой капитализм в лице всемирного полицейского жандарма Соединённых Штатов Америки. После получасового доклада на тему внешней политики, плавно перешёл к выполнению планов партии.