Марианна назвала деревню и улицу.
Я скоро буду. Он снова перешел на английский. Видимо, этим его познания русского языка исчерпывались.
Позвони мне, как подъедешь. Я встречу тебя.
Договорились.
Марианна отключилась и обратилась к бабе Маше.
Он скоро будет здесь. Мы придем к вам, как только он приедет. Он совсем не говорит по-русски, но вас это не должно смущать. Он хорошо вам заплатит. У него есть деньги.
Тогда я пошла собирать вещи. Этот, коллега твой, он не шумный? А то соседки мои от злости лопнут!
Да что вы! Он пожилой человек, ваших лет примерно
Надо же! И все работает! Что ж ему не отдыхается?
Не может сидеть без дела. Скучно.
Понятно. Ну, пусть отдохнет у нас, коли ему дома не сидится. Баба Маша тяжело поднялась и направилась к дому, расположенному рядом с тем, возле которого сидели старушки. Я дома буду, постучишь, как знакомый твой приедет.
Постучу. Марианна вернулась к себе.
Агата сидела в кресле в саду, укутавшись в плед.
Где ты была?
Прогулялась по улице. Зачем-то соврала Марианна. Ты давно здесь?
Нет.
Давай ужинать. Я разогрею.
Я не хочу. Я у Вальки поела.
Это что еще за новости? Зачем ты ела у Вальки? Тебя, что дома не кормят?
Неудобно было отказаться. Можно я пойду на танцы?
Какие еще танцы? Спать скоро.
Ну мам! Там все свои!
Иди. Только без глупостей.
Какие глупости в моем возрасте?
Да кто тебя знает короче, я сказала, ты услышала. Если что, завтра же в машину и домой. Поняла?
Поняла.
В 11 дома.
В 12.
Торг не уместен. В 11 для начала. А дальше посмотрим.
Агата испустила глубокий вздох.
Ладно. В 11, так в 11. Ну, я пошла?
Иди.
Агата вскочила с кресла и исчезла за забором. Марианна заняла ее место в кресле. Было около 9 вечера. Фридрих приехал в 10. Марианна встретила его на дороге, и они зашли к бабе Маше.
Это тот человек, мой коллега, о котором я вам говорила.
Фридрих протянул бабе Маше руку и улыбнулся.
Фридрих.
Баба Маша.
Ошень приятно! Ваша дом чистый и хороший! Мне нравиться. Я платить, сколько надо.
На сколько думаете остаться?
Марианна перевела Фридриху.
Три день. Может, четыре потом уехать. Сколько стоит?
300 долларов.
«Ого! подумала Марианна. Однако у бабушки аппетит! За такие бабки и месяц жить не стыдно, а то и больше. Деревенька-то захудалая, на отшибе»
Она хотела перевести Фридриху, но он поднял руку в знак того, что все понял, и полез в бумажник. Достал 500 долларовую купюру и протянул бабе Маше.
500 доллар хватит?
У бабы Маши загорелись глаза, она схватила купюру и тут же засунула ее в карман.
Благодарствую. Живите на здоровье. А я завтра к сестре уеду. А сегодня у соседки переночевать могу, если мешаю.
Марианна перевела ее слова Фридриху. Он ответил по-английски.
Она не мешает. Я хочу спать на сеновале.
Вы ему не мешаете. Он просит постелить ему на сеновале.
Вот и ладненько. А я завтра с первым автобусом уеду. Сейчас я ему постелю. Устал небось с дороги. Я и ужином покормлю, раз уж так получилось.
Завтра она уедет, а сейчас приготовит тебе постель и покормит ужином.
Хорошо. Ужин не помешает. Ты придешь ко мне? Это очень романтично на сеновале. Как в моем детстве.
Я пойду пока, дочь встречу. Она на танцах, должна сейчас прийти. Как она заснет, я приду.
Я буду ждать. Не бойся, я не усну, хоть и старик. Все это меня страшно возбуждает.
Марианна ушла, оставив Фридриха на попечение бабы Маши.
Агата пришла ровно в 11, как и велела Марианна. То, что дочь выполняет обещания, приятно ее поразило. Она старалась не обращать внимания на недовольный вид Агаты.
Как там на танцах?
Нормально. Только все остались, а я ушла. Как маленькая прям!
А ты еще не очень большая. Иди спать. Молока выпей с пряниками.
Ладно. А завтра можно будет подольше?
Завтра будет завтра. Посмотрим на твое поведение.
Тогда я пошла спать, все равно нечего делать.
Иди. Давно пора.
А ты?
И я. Только посуду вымою и в кухне приберу. Потом мне нужно почту посмотреть.
Агата поплелась в дом, Марианна за ней. Они вместе выпили молока, и Агата ушла в спальню. Марианна повозилась на кухне, посидела за компьютером. Потом тихонько поднялась по лестнице и заглянула в комнату. Агата спала сном младенца. Марианна осторожно спустилась и с улицы позвонила Фридриху. Он тот час снял трубку.
Ты где? Я жду тебя на сеновале. Бабушка спит в доме.
Сейчас иду. Марианна старалась говорить шепотом. Ты не мог бы меня встретить, чтобы я не наделала лишнего шуму? Не хотелось бы, чтобы меня заметили.
Да, да, конечно! Тут сзади дома есть калитка. Она заросла кустами. Я тебе ее открою. Обойди дом, я буду ждать у забора.
Иду.
Марианна закрыла за собой калитку и пошла по направлению к дому бабы Маши. Было темно, хоть глаз коли, но Марианна старалась пройти незамеченной, ей не нужны были слухи и сплетни.
Фридрих ждал ее возле забора. Он открыл Марианне калитку, и она вошла, озираясь, словно шпионка. Фридрих засмеялся.
Не бойся. Бабушка спит, словно младенец, я угостил ее виски.
А она завтра проснется?
Да. Она выпила чуть-чуть. В самый раз, чтобы хорошо спать.
Фридрих взял Марианну за руку и потянул за собой. Они влезли на сеновал, где баба Маша постелила Фридриху шикарную, как оказалось, постель,. Сено было свежим, оно пахло цветами, скошенной травой, и Марианна сама почувствовала прилив желания. Как все-таки хорошо! Она упала на перину, подняв вверх руки, платье задралось, обнажив бедра. Фридрих лег рядом и обнял Марианну. От запаха кружилась голова, Марианна помимо своей воли представляла рядом с собой кого-то молодого и сильного, полного жизни и страсти она закрыла глаза, обняла Фридриха за шею и прижалась губами к его губам
Когда все закончилось, они лежали рядом и смотрели в потолок. В волосах Марианны запуталось несколько травинок, и Фридрих нежно убирал их.
Тебе было хорошо?
Очень. Марианна почти не врала.
И мне я влюбился в тебя, как только увидел. Ты необыкновенная женщина. Очень похожа на одну девочку из моего детства ее звали Анна-Мари. Почти как тебя, только наоборот. Как отражение в зеркале. Смешно?
Нет. Грустно.
Мне тоже грустно так давно это было мы вот так же лежали с ней на сеновале я даже помню этот запах сена и ее, Анны Мари
Лежали на сеновале? Ты вроде благородных кровей неужели ты лежал на сеновале?
Это было почти 60 лет назад так много после войны. У нас был загородный дом, родовое поместье, мы там жили, нам удалось остаться в Западной Германии. Она была дочерью нашего конюха, но мы всегда играли вместе, с самого детства. Красивая белокурая девочка с огромными голубыми глазами Часто мы забирались на сеновал и рассказывали там друг другу страшные истории. Когда было очень жутко, Анна-Мари прижималась ко мне, и я чувствовал биение ее сердца Но однажды что-то между нами изменилось как-то неуловимо, что я даже и не понял, в какой момент это произошло. Мне было 15, ей 14, мы залезли на сеновал, уже стемнело, я хотел рассказать ей историю, но как назло ничего не приходило в голову. Внезапно началась гроза, раскаты грома были такими сильными, что Анна-Мари в испуге прижалась ко мне я чувствовал, как трепещет ее грудь, и мне стало неловко. Я хотел отстраниться, чтобы не смущать свою подругу, но она вдруг велела мне обнять ее она сама взяла мою руку и положила себе на грудь в моих глазах померк свет. Вторую руку она положила мне на то самое место я зажмурился, а когда открыл глаза, моему изумленному взору предстала обнаженная грудь моей подруги. Она трепетала, вздымалась, и я поцеловал ее слаще этого поцелуя я не помню ничего в своей жизни. Она пахла молоком, теплой кожей, и еще Бог знает чем невыразимо приятным. Я был влюблен. Мне казалось, что все лучшее в жизни со мной уже произошло. Мы часто потом встречались на сеновале, и всякий раз это заканчивалось одинаково. Фридрих замолчал, очевидно пребывая во власти воспоминаний.
У меня такого не было никогда. Ты везунчик, раз удалось испытать такое. Романтик Я завидую тебе. И что было потом?
Нечему завидовать. Потом ничего не было. Я уехал учиться и связь оборвалась. Я собирался вернуться и жениться на ней, я грезил о ней постоянно, но когда я приехал домой на каникулы, мне сказали, что она вышла замуж и уехала с мужем куда, никто кто не знал. Я вернулся в университет и сделал все, чтобы забыть ее, я был полон горечи и ненависти. Я не понимал, как она могла предать меня Сейчас я думаю, что родители, разумеется, все знали и нарочно разлучили нас. Она была всего лишь дочерью конюха Никто так никогда и не сказал мне правды, я больше не видел ее с тех пор. Потом я женился по настоянию отца, у нас родился сын, ему уже 50. Вот и вся история.