Синьора, Бруно, я как раз шла позвать Вас она бросила быстрый взгляд на стенные часы. Какая пунктуальность! Вы действительно редкое сокровище! Вы в самом деле имеете итальянские корни, не шотландские? засмеялась она над своей шуткой.
Я вежливо улыбнулась и последовала за ней вверх по лестнице. Мы прошли мимо моей комнаты вглубь коридора в направлении массивной двери. Не переставая болтать, она легонько постучала в дверь три раза и приоткрыла ее. Я стояла за ее спиной с дрожащими коленками, пока она просовывала голову внутрь.
Синьор МакЛэйн Пришла синьорина Бруно.
Наконец-то! Опаздывает! донесся грубый голос.
Экономка громко рассмеялась, привычная к плохому настроению своего хозяина.
Всего лишь на одну минутку, синьор. Не забывайте, что она новенькая в нашем доме. Это я стала причиной ее опоздания, потому что
Пусть войдет, Миллисент, резко прервал он ее, словно ударил хлыстом, и я буквально подпрыгнула на месте, в то время как женщина спокойно обернулась и посмотрела на меня.
Синьор МакЛэйн ждет Вас, синьорина Бруно. Пожалуйста, входите.
Экономка отошла немного, пропуская меня в комнату. Я бросила на нее тревожный взгляд, а она, чтобы подбодрить меня, шепнула:
Ни пуха, ни пера!
Но это дало обратный эффект. Мой мозг превратился в расплавленную мешанину, лишенную всякой логики и ощущения времени и пространства. Я сделала робкий шаг через порог. Но прежде чем я увидела кого-либо, я услышала тот же самый голос, который сказал кому-то:
Можешь идти, Кайл. Увидимся завтра. И будь пунктуальным, пожалуйста. Я не переношу опоздания.
Мужчина стоял в нескольких шагах от меня, высокий и сильный. Он взглянул на меня и поприветствовал кивком головы, оценивающе осмотрев меня.
Добрый вечер.
Добрый вечер, сказала я в ответ, глядя на него дольше, чем должна была бы, чтобы оттянуть тот момент, когда я буду выглядеть смешно вопреки ожиданиям синьоры МакМиллиан и моим глупым надеждами.
Дверь закрылась за моей спиной, и я вспомнила о хороших манерах.
Добрый вечер, синьор МакЛэйн, меня зовут Мелисанда Бруно, я приехала из Лондона и
Избавьте меня от своей биографии, синьорина Бруно. Неинтересной, к тому же, голос его был скучающим.
Я подняла глаза, готовая наконец встретиться взглядом с моим собеседником. Едва сделав это, я возблагодарила небо за то, что поприветствовала его раньше. Потому что когда я его увидела, то не могла вспомнить даже собственное имя.
Он сидел за письменным столом в кресле на колесиках. Одна рука лежала на подлокотнике, касаясь дерева, а другая вертела авторучку. Темные бездонные глаза смотрели на меня. В который раз я пожалела, что не в состоянии различать цвета. Я бы с удовольствием отдала год своей жизни, чтобы увидеть цвет его лица и волос. Но такая радость была мне недоступна. Без обжалования. В момент проблеска сознания я поняла, что он был красив: лицо с неестественной бледностью, черные глаза, обрамленные длинными ресницами, черные густые волнистые волосы.
Вы, случаем, не глухая? Или немая?
Я вернулась на землю, падая с головокружительной высоты. Мне почти показалось, что я слышу, как с треском ломаются мои конечности о землю. Громкий и зловещий хруст, сопровождаемый пугающим и губительным ударом.
Извините, я отвлеклась, пробормотала я, краснея.
Он смотрел на меня с повышенным вниманием, как мне показалось. Будто хотел запомнить каждую черту моего лица. Когда же его взгляд задержался у моей шеи, я покраснела еще сильнее. Первый раз в жизни я страстно жаждала поделиться своим дефектом с рождения с другим человеческим существом. Я была бы менее смущена, если бы знала, что синьор МакЛэйн с его аристократической и гордой красотой не может заметить румянец, сильно заливший каждый сантиметр моей кожи.
Я раскачивалась на ногах, смущенная его пристальным взглядом, а он продолжил рассматривать меня, переведя взгляд на волосы.
Вам следует покрасить волосы. Или их будут принимать за огонь. Я бы не хотел, чтобы Вы оказались под натиском сотни огнетушителей.
Непроницаемое выражение его лица немного оживилось, и веселые искры засверкали в его глазах.
Не я выбирала цвет волос, ответила я, собрав все свое достоинство, на какое была способна, а Бог.
Вы религиозный человек, синьорина Бруно? приподнял он бровь.
А Вы, синьор?
Он положил ручку на стол, не сводя с меня глаз.
Нет доказательств существования Бога.
Впрочем, как нет и доказательства обратного, ответила я с вызовом, и такая пылкость была немыслима для меня.
Его губы расплылись в издевательской усмешке, и он указал мне на мягкое кресло.
Присаживайтесь, скорее отдал он мне приказ, чем внес предложение. Тем не менее, я незамедлительно подчинилась.
Вы не ответили на мой вопрос, синьорина Бруно. Вы религиозный человек?
Я верующая, синьор МакЛэйн, подтвердила я едва слышно. Однако я не очень строго соблюдаю религиозные обряды. Скорее даже совсем не соблюдаю.
Шотландия одна из немногих англосаксонских наций, которая соблюдает обряды с непревзойденным рвением и преданностью, с недвусмысленной иронией сказал он. А я исключение, которое подтверждает правило Не так ли? Скажем так: я верю только себе и тому, что могу потрогать.
Он лениво откинулся на спинку кресла на колесиках, постукивая кончиками пальцев о подлокотник. Я бы никогда не подумала, даже на одну секунду, что он был уязвимым и хрупким. Он имел образ человека, который прошел сквозь огонь и который не боится броситься в него снова, если в этом будет необходимость. Или если ему этого просто захочется. Я с трудом отвела глаза от его лица. Оно было сияющим, почти жемчужным, практически ярко-белым и очень отличалось от всех лиц, которые мне довелось видеть. Было невыносимо смотреть на него и слушать его гипнотический голос. Обаятельная змея. И любая женщина была бы счастлива страдать, заколдованная его чарами, которые излучал он, его совершенное лицо, его насмешливый взгляд.
Итак, Вы моя новая секретарша, синьорина Бруно?
Если Вы захотите взять меня на работу, синьор МакЛэйн, уточнила я, поднимая глаза.
Он неоднозначно улыбнулся.
Почему я должен не взять Вас? Потому что Вы не посещаете церковь каждое воскресенье? Вы считаете меня слишком поверхностным, если полагаете, что я сейчас способен выгнать Вас или... держать Вас здесь ради пустой болтовни.
Я недостаточно знаю Вас, чтобы составить такое лестное мнение о Вас, ответила я, улыбаясь. Но я знаю, однако, что успешные трудовые отношения рождаются на основе первоначальной симпатии, первого благоприятного впечатления.
Его улыбка была настолько неожиданной, что я вздрогнула. Но она погасла так же внезапно, как и родилась. Он посмотрел на меня ледяным взглядом.
Вы действительно думаете, что так легко найти работника, готового переехать в это богом забытое село, далекое от любых развлечений, торговых центров или дискотек? Вы были единственной, кто ответил на объявление, синьорина Бруно.
В засаде, за льдом его глаз искрился смех. Плитка черного льда с едва заметной трещинкой хорошего настроения, которая согрела мне душу.
Значит, мне не стоит бояться конкуренции, сказала я, нервно просовывая руки между своих колен.
Он продолжал изучать меня с тем раздражающим любопытством, с которым обычно смотрят на редкое животное.
Я сглотнула комок, изображая непринужденность, фальшивую и мимолетную. На мгновение, необходимое, чтобы сформулировать мысль, я подумала, что должна бы сбежать из этого дома, из этого кабинета, заполненного книгами, от этого страшного и красивого мужчины. Я чувствовала себя беззащитным котенком в нескольких сантиметрах от глотки льва. Жестокий хищник и беспомощная жертва. Потом это ощущение прошло, и я почувствовала себя глупой. Передо мной был необузданный человек, наглый и деспотичный, но прикованный к креслу на колесиках. Я была очередной добычей, скромной и напуганной девушкой, устойчивой к изменениям. Почему бы не пойти на это? Если его забавляло насмехаться надо мной, зачем лишать его этой возможности поразвлечься, единственной, которая у него была? Это было почти великодушием с моей стороны.
И что Вы обо мне думаете, синьорина Бруно?
Я снова дважды заставила его повторить свой вопрос и снова смогла удивить его.
Я не думала, что Вы так молоды.
Я на мгновение застыла и онемела, боясь, что обидела его своим ответом. Но он буквально заворожил меня одной из своих улыбок, которые заставили мое сердце биться чаще.
Неужели?
Я заерзала на стуле в нерешительности, что ему ответить. Потом решение наконец пришло мне в голову, и я, собрав всю свою смелость, под его пристальным взглядом, заставляющим танцевать мое сердце, продолжила: