Приобщая к книгам, он активизировал ребят, он помогал им в стремлении осознать собственное «я», он организовал интереснейший кружок, ребята допоздна засиживались у него в классе и дома за беседами. Конечно, были и такие, кто пытался остаться равнодушным (запущенные двоечники, пассивные от природы, себялюбивые отрицатели), но лишь по два-три в каждом классе, не больше. «И в них есть колоссальный дух, но инертный. Они очнутся, но под влиянием активного внешнего толчка», говорил он о таких, употребляя свое любимое «но».
Выпал первый снег, и он утащил старшеклассников в тайгу на весь день. Там они и порешили ставить спектакли. Премьера первого состоялась в школе в конце ноября.
Сценарий написал Сергей Юрьевич, сюжет этой небольшой забавной пьески представлял пародию на некоторые злободневные аспекты школьного образования. В персонажах зрители без труда узнавали своих однокашников, родителей и учителей. Хохотали до колик, так, что на сцене и сами артисты ни могли не улыбаться.
Савиной и Фтык спектакль не понравился, последняя назвала его противогуманной халтурой, что даже среди союзниц Савиной вызвало придушенные улыбки. Сама Валентина Марковна умно молчала, понимая, что оспаривание сюжета породит новые взрывы смеха.
На этом спектакле играла Наталья Аркадьевна Грай, единственная из учителей, кто принял участие в театральной затее.
Я уже писал, что Наталья Аркадьевна появилась в нашей школе на год раньше Векового. Вела химию и биологию, и знала предметы замечательно, а вот уважения у учеников так и не смогла завоевать: обычная трагедия многих начинающих педагогов, особенно у мальчишек, которые порой зло подшучивали над ней, а в некоторых случаях и до слез доводили.
Наталья Аркадьевна мне как-то заявила, что настоящего учителя из нее не получится и что скорее всего ей придется расстаться с нашей школой. Мои рассуждения об опыте, молодости и здравом смысле не разубедили ее.
Жила она в большой комнате в двухэтажном доме у самого залива, плохо сходилась с людьми, ни с кем не откровенничала и ни к кому не ходила. Приезд Векового заметно повлиял на нее, она часто посещала его уроки, но своего мнения о них не высказывала и на педсовете промолчала.
Я не знаю, как Сергей Юрьевич уговорил ее участвовать в спектакле, после которого поселковым сорокам стало вдруг совершенно ясно, что между молодыми учителями завязались особые отношения. Почему ими были сделаны такие выводы? Сергей Юрьевич играл папу ученика, а Наталья Аркадьевна маму. Других фактов у кумушек не было, но им хотелось видеть больше и пощекотливее обставить новое зуботочильное дело. Скука и мать-природа виноваты, и ничего уж тут не поделаешь
Я бы не назвал Наталью Аркадьевну красивой. Она выглядела моложе своих двадцати двух лет, а подобное несоответствие не делает определенный тип женщин привлекательнее. Белые от природы волосы, маленькие ушки, тонкие губы, нежно вздернутый носик, редкие веснушки на щеках и светлые, непонятного цвета глаза под коротенькими рыжеватыми бровями вот ее краткий словесный портрет. Фигура, в дополнение к сказанному, не отличалась примечательными особенностями: при небольшом росте Наталья Аркадьевна была чрезвычайно худа и, наверное, от этого ее движения не имели той плавности, которая характерна для женщин с выдающимися формами. Вместе с тем, в походке Натальи Аркадьевны не было того, что принято называть обычно мальчишеским, и, насколько я понимаю, женщины такого сложения обычно скрыто эмоциональны и больше других склонны к нервным заболеваниям.
Точно могу сказать, что до определенного времени Грай не была на квартире у Векового. А ее комнату Сергей Юрьевич впервые посетил вместе со мной.
Было у нас одно время чудесное правило: ходить к морю по вечерам, беседовать, мечтать
И вот однажды, возвращаясь с прогулки, мы проходили мимо дома Грай и случайно заметили, что у нее горит свет. Сергей Юрьевич предложил зайти и поговорить о предстоящих спектаклях.
Комната Натальи Аркадьевны ошеломила нас безукоризненной чистотой и беспримерным порядком: какие-то хрустящие шторы перед входом, цветастые занавесочки на окне, мохнатенькие половички, кругом салфеточки, да такие беленькие, что к ним страшно прикоснуться, великолепный тюль на подушках, интимная настольная лампа в цветном абажуре, и все это пропитано тонким ароматом толи духов, толи трав с берегов Ганга. Повсюду лоск, блеск, выправка, как по ниточке страшно ступить.
Сама хозяйка в застиранном махровом халатике, в мягких тапочках на босу ногу, со сбившимся локоном светлых волос, всматривалась в нас удивленными близорукими глазами, чудесно довершая стерильную обстановку гнездышка-комнаты.
Я объяснил причину нашего появления и, не сообразив что бы еще добавить к словам «ну и мы к вам решили нагрянуть», принялся суетливо расшнуровывать ботинки, сбитый с толку затянутым молчанием Натальи Аркадьевны. Бедняжка нас совсем не ждала, а тут
Что же вы, Наталья Аркадьевна, нас в дверях держите? Это мы ваши уважаемые коллеги. Гостей ждать нужно в любое время, а мы бы и чайку не прочь, подтолкнув меня, забалагурил Вековой и прошел к столу.
Растерянная хозяйка покраснела до кончиков ушей, невнятно извинилась за беспорядок и присела на край стула.
Такой с детства мне и представлялась комната учительницы, бодро произнес я, рассматривая помещение.
Мне хотелось отвлечь Наталью Аркадьевну от бесцеремонного поведения Векового; он повел себя довольно странно: свободным шагом прошелся по комнате, придирчиво рассматривал предметы, скрылся за занавеской и громко загремел умывальником.
Наталья Аркадьевна настороженно следила за ним, а когда он показался с полотенцам в руках, заторопилась расставлять на стол маленькие чашечки для чая. Через пять минут мы пили его с брусничным вареньем.
Вы, Наталья Аркадьевна, должно быть, мечтали о такой комнате, когда учились в институте и жили в общежитии? Голубая мечта сбылась? нарушил тягостное молчание Сергей Юрьевич.
Откуда вы знаете, что я жила в общежитии? она наигранно засмеялась, а Вековой продолжал, не замечая моего осуждающего взгляда:
И хорошего человека надеетесь встретить, конечно же, стройного, видного, умного, чтобы и на руки мог взять да и понести далеко-далеко от грязи житейской? И будете жить честно и насыщенно, в курсе культурной жизни, так сказать с эстетикой, на гребне полны, следя, что новенького в стране и за рубежом, что ставится и какие вкусы у публики? Вон, у вас подшивки «Иностранной литературы». Они о многом говорят, Наталья Аркадьевна, о многом, и он, отодвинув стул, подошел к полке с книгами.
О чем же? нахмурилась Наталья Аркадьевна.
О! Это длинный разговор, нужно сосредотачиваться Давайте об этом в другой раз.
Но почему же в другой? Раз вы такой проницательный, то вам не стоит большого труда немного сосредоточиться
На лице Натальи Аркадьевны, как в зеркале: отражалось мучительное душевное смятение, а у меня было такое ощущение, будто Вековой хладнокровно и опытно производит анатомическое вскрытие; сердце дрожало: а если бы и меня, а если и меня?..
Когда Вековой сказал о «Зарубежной литературе», Наталья Аркадьевна странно дернулась и стыдливее прежнего покраснела. Вот так неожиданно и со стороны незаметно, каким-нибудь косвенным намеком, умел Вековой определить в человеке скрытые от постороннего взгляда сокровенные стороны жизни, о которых и сам хозяин знать не хочет, которых боится, которые презирает и ненавидит, но в то же время самолюбиво опекает, бережет для самообмана или еще для чего?
Вы, Наталья Аркадьевна, добросовестно исполняете то, что велено, а настоящее в себе давите, как мух по стеклу Подрубаете себе крылья, а будете потом обвинять не себя, а жизнь
Сергей Юрьевич все это произнес вполголоса, стоя у полки, небрежно листая журналы.
Здесь все ваши эстетические идеалы, показал он лист с многочисленными пометками, и не только ваши. Поддаемся стадному чувству, мечтаем по комнаткам о всякой чепухе и делать настоящего не можем.
Неопределенно говорил Сергей Юрьевич, но Наталья Аркадьевна понимала его отлично, и мне было до того жаль ее, что я боялся посмотреть в ее сторону. Воспользовавшись паузой, я напомнил:
Мы хотели о театре поговорить.
Но разговор не получился. Вековой обстоятельно изложил свои планы, просил Наталью Аркадьевну содействовать осуществлению их. Она сухо и тихо заявила:
Я не верю, что у вас наберется нужное количество учеников, ваши планы утопичны. Да и времени свободного у меня нет.
Я подумал, что пора уходить, пока не разразилась настоящая ссора.
Нам пора, Сергей. Поздно.
Наталья Аркадьевна не решилась нас удерживать, до последнего момента она ждала новых выпадов Векового.