Яна вышла из класса и услышала за спиной торопливые шаги Алика.
Я думаю, Вадим обрадуется, когда увидит тебя, фыркнула девушка.
Я, конечно, мог бы и не пойти саркастически хмыкнул он. Но я пойду!
Назло ему? Или зачем? вспылила она.
Во-первых, я не собираюсь перед тобой отчитываться, Росина, а во-вторых, не я вызвался в провожатые, ты же знаешь, как было. Так что
Ладно, только не воспитывай меня, уже более миролюбиво согласилась Яна.
Вечно с тобой что-то происходит, все не как у людей, продолжал ворчать Алик.
Зато ты у нас весь такой обычненький, прямо серая мышка, съязвила девушка.
Между прочим, совсем неплохо быть серым кардиналом, оставаться в тени, но влиять на события, невозмутимо заметил Алик.
Ах, так вот к чему ты стремишься? Так все же ты властолюбив? Но хочешь делать все чужими руками, оставаясь в тени? Умно, но нечестно.
Хм, все относительно, Росина, все относительно. Кроме черного и белого, есть еще оттенки серого и других цветов, нельзя понимать все буквально, криво усмехнулся Сташевский.
Да уж, тебя понять нелегко, вздохнула Яна.
Спускаясь со ступенек, она вцепилась ему в локоть, боясь поскользнуться. Алик напрягся и превратился в робота. Лед успели посыпать песком, параллельно сделав техничке выговор за то, что утром не успела привести двор в порядок.
Ребята подошли к Вадиму. Его за это время подняли и усадили на стул. Скорая еще не приехала. Вид у Полянского был ужасный, он сидел с мертвенно-бледным лицом и кривился от боли.
Вадик, ну как ты? участливо спросила Яна.
Что он здесь делает? Вадим метнул негодующий взгляд на соперника, нахмурил брови, но тут же застонал.
Его Валерий Яковлевич направил вместе со мной, нарочито спокойно пояснила девушка.
Сташевский стоял и отрешенно смотрел в никуда. Приехала скорая помощь, Вадима погрузили в машину.
Еще два сопровождающих, распорядился директор, и Яна с Аликом сели рядом с врачом.
В больнице Вадима осмотрел хирург и направил на рентген. У больного оказался вывих плеча, и он, закрыв глаза, мучился от нестерпимой боли. Потом ему вправляли плечо, и сопровождающие слышали, как он кричит. Яна закрыла руками уши и, зажмурившись, прижалась к груди Сташевского. Тот сначала поднял было руки, чтобы ее обнять, но они так и повисли в воздухе. Чувствуя себя абсолютно глупо, Алик стоял как истукан и ненавидел себя за свою нерешительность.
Вадим вышел сам, с рукой наперевес. В глазах стояли слезы.
Ничего, жить буду. Сказали, неделю сидеть на больничном, а у нас сегодня новогодний бал, вот досада!
Ничего, Вадим, мы тебя сейчас отвезем домой, заботливо засуетилась Яна. А завтра я приду тебя проведать и все расскажу.
Вадим никак не мог скрыть своего расстройства, так и стоял со скорбным выражением лица. Плечо болело, несмотря на обезболивающий укол, и он все время морщился.
Только они собирались выходить из больницы, как приехала мама пострадавшего, она запыхалась и была очень встревожена. Направившись прямо к сыну, она попыталась обнять его.
Мама, осторожно! предостерег ее Вадим, и та испуганно отстранилась. Познакомься, это Яна и Алик Сташевский.
Вера Сергеевна! представляясь, женщина с интересом разглядывала Яну. Потом в порыве кинулась к ней.
Яночка, спасибо тебе, девочка! За все спасибо! сердечно повторяла она, обнимая и прижимая ее к своей груди. Голос у нее был очень приятный, и сама она была маленькая, симпатичная и аккуратная. В глазах у нее стояли слезы. Яна погладила ее по плечу и поцеловала.
Вера Сергеевна ушла поговорить с врачом, а они втроем остались и молча стояли в замешательстве. Вадим не мог скрыть своего раздражения из-за присутствия соперника, зато на лице Алика вообще ничего невозможно было прочесть.
Дверь распахнулась, Вера Сергеевна стремительно вышла из кабинета им навстречу.
Ребята, вы можете ехать домой! Спасибо вам. Мы еще здесь задержимся.
Вадим, я завтра к тебе после школы зайду, прощаясь, Яна поцеловала его в щеку.
Позвони вечером, когда вернешься с бала, попросил он.
Я постараюсь, но завтра точно жди.
Сташевский уже развернулся и, не попрощавшись, направился к выходу, Яна помчалась за ним, а Вадим с тоской смотрел им вслед.
На улице было все так же скользко. Яна взяла Алика под руку, он сразу же напрягся, зато она могла спокойно идти, опираясь как будто на железо: рука его не разгибалась, и шел он неестественно прямо. «Ну как инопланетянин или робот», усмехнулась Яна про себя.
Росина, ты, к сожалению, одна из таких жертв моды, которые ходят на каблуках даже в гололед, недовольно фыркнул Алик.
Они сели в троллейбус и сразу же превратились в чужих людей. Она смотрела направо, а он налево. Так и ехали всю дорогу.
Ты проводишь меня до подъезда? попросила Яна, скользя подошвами сапог по обледеневшей мостовой и делая вид, что не замечает его отчужденности.
Можно, сухо отозвался тот.
И еще одна просьба: зайди за мной в шесть. Вместе пойдем на бал.
Ну, еще чего не хватало! изображая возмущение, Алик демонстративно отвернулся. Яна успела заметить на его лице мимолетную улыбку. Попроси своих вздыхателей, пусть тебя сами провожают! Меня не будет в череде твоих ухажеров, презрительно хмыкнул он.
Я не дойду сама, имей совесть, просто по-дружески, один разок можно? настаивала Яна, понимая, что еще чуть-чуть, перегнет палку и может нарваться на резкость. От него ведь всего можно ожидать.
А чего этот твой Робин герой твоих, и не только твоих, тайных грез не может за тобой зайти? ехидно прищурился Алик.
Глаза Яны расширились, и краска залила лицо. Она никак не ожидала, что Сташевский так осведомлен о ее личной жизни.
Чего ты вмешиваешься в мои дела? возмутилась она.
Потому что ты сама даешь повод для сплетен, с издевкой произнес парень, но, увидев ее замешательство, пересилил себя и напустив равнодушие, примирительно заявил: Впрочем, ты права, мне до этого нет дела, я зайду за тобой в шесть, только будь готова, я терпеть не могу ждать.
«Вот это да! ликовала она Совсем неожиданно! Ведь думала, что он не согласится».
Алик довел ее до подъезда и, не дав возможности что-либо сказать на прощание, резко развернулся и ушел.
Яна влетела в квартиру, начала лихорадочно собираться, металась по квартире: сбегала в душ, потом вывернула весь свой небольшой гардероб и все никак не могла решить, что ей надеть. Хотелось велюровые джинсы, но как это воспримут в школе? Мама пришла с работы пораньше, чтобы помочь ей собраться, и сразу же расставила все на свои места. Она выбрала синее короткое облегающее платье с темно-красными вставками, черные плотные колготки и, в тон красному, сапоги. Потом критически оглядела дочь:
По-моему хорошо.
Яна подбежала к зеркалу.
Да, нормально.
Главное, чтобы костюмчик сидел, улыбнулась Дина Павловна, а он сидит как надо!
Яна засмеялась. Быстро подкрасила глаза, поправила свои кудри и попросила у мамы ее любимые духи «Шанель 5».
Тут за мной Сташевский обещал зайти в шесть, как бы невзначай сообщила она, зная, что мама будет удивлена, и не ошиблась.
Правда? Не может быть! Вот никак не ожидала. А в честь чего это он снизошел?
Я его попросила, гололед ведь. И она рассказала, что случилось с Вадимом.
Бедный Вадик, сокрушенно покачала головой Дина Павловна. Ты хоть ему не говори про Сташевского, зачем его провоцировать. Я тоже приду позже, послушаю, как ты поешь.
Яна закусила губу. С одной стороны, ей очень хотелось, чтобы мама пришла, более благодарного и критичного слушателя у нее не было. Дина Павловна всегда справедливо все отмечала, и они потом долго обсуждали каждое выступление. Но ведь и Роберт собирался прийти. Яна замялась.
По-моему, там без родителей, она опустила глаза. Вечер начинается в семь. Но мне надо быть раньше, чтобы опробовать аппаратуру.
Звонок в дверь прервал их разговор. Алик Сташевский был, как всегда, предельно пунктуален, аккуратен и прилизан. Мама расплылась в улыбке.
Алик, здравствуй, заходи, может, чаю?
Добрый вечер. А что, Яна еще не готова? бесстрастно спросил он.
Готова, конечно, готова, обескураженно закивала Дина Павловна.
Передайте ей, что я ее жду внизу. И ушел.
Ну, как тебе твой любимчик? язвительно засмеялась Яна. Есть в нем хоть что-нибудь живое?
Ладно тебе, голос у мамы потух. Иди, он ждет.
Росина, из-за тебя я прусь на час раньше на этот новогодний бал, который мне абсолютно неинтересен, вместо приветствия проворчал Алик.
Яна уцепилась за его локоть, и они осторожно шли по направлению к школе.
Ну все, девушка разозлилась. Ты всегда сначала делаешь доброе дело, а потом попрекаешь? Будь добрее и улыбайся!
Я же не какой-то там жизнерадостный рахит, как некоторые, чтобы улыбаться без причины, заметил Сташевский абсолютно бесцветным тоном и криво усмехнулся.