Перестань, я тебе не верю, на выдохе сказала она, не в силах отстраниться от него.
Почему? Почему не веришь?
Ты спишь с другими! И не только я об этом знаю! вдруг вырвалось у нее. Яна сама от себя такого не ожидала и страшно испугалась, сказав это. Застыла, боясь поднять голову и заглянуть ему в глаза.
В ту же секунду сердце Роберта пропустило удар, замерло на мгновенье и вдруг заколотилось так громко, что гулкий стук его ударов, казалось, заглушил шум дождя, барабанящего по ветхой крыше навеса. Яна резко отстранилась и подняла голову, вглядываясь в его глаза.
Застигнутый врасплох, Роберт совершенно растерялся и не мог проронить ни слова. Что-то взорвалось у него внутри, и он не знал, сколько времени простоял так, минуту или вечность, оглушенный услышанным. Стало ясно, что если Яна не поверит ему сейчас, то он может потерять ее навсегда. От одной этой мысли предательский комок подступил к горлу.
Как объяснить ей, что в его жизни не было ни самых ярких лет юности, ни романтических отношений, ни радостей первой любви, ни выпускного бала, а только страшная школа жизни. Как признаться, что уже в пятнадцать он был в колонии для малолетних преступников
Сейчас Яна для него все. Его первое настоящее чувство и замена его потерянным годам и утраченным возможностям. Прошлое подобно тени: можно притворяться, что не замечаешь ее, можно игнорировать, не обращать внимания, можно надеяться, что она исчезнет, но это всего лишь иллюзия, потому что эта тень будет всюду следовать за тобой, пока ты жив.
Время словно замерло в шуме дождя. Для Яны в этот момент во всем мире больше ничего не существовало, кроме его огромных, растерянных и изумленных глаз.
Ты никого не слушай! приходя в себя, с трудом начал говорить Роберт. Верь мне! Пожалуйста, верь! просил он. Ты самое дорогое, что есть у меня! Это правда, правда, в его голосе слышалось отчаяние. Милая! Никого не слушай! Только то, что ты чувствуешь ко мне! Это главное.
Яна слушала его как завороженная, ее сотрясала мелкая нервная дрожь. Не в силах вымолвить ни слова, она только очень внимательно смотрела на него и молчала.
Он зажмурил глаза, собираясь с мыслями и обдумывая, что же ей такого сказать, чтоб не врать, зная, что она поймет, прочувствует ложь сразу. Мысли путались и разбредались. Роберт не знал, как объяснить ей.
Мужчина так устроен, детка. Это большой и умный зверь, самец. И я тоже не исключение. Это физиология и инстинкт животного. Обман происходит не на физическом уровне, а в мозгах. Когда ты спишь с одной, а любишь другую, ты прежде всего обманываешь себя Когда это между нами произойдет, я знаю, я чувствую, что ты будешь той единственной, и мне не придется себя и кого-либо другого впредь обманывать. Я не хочу, понимаешь? Не хочу никого обидеть! Верь мне! Все мысли о тебе, и сердце мое, и душа принадлежат только тебе. И я хочу, мечтаю, чтобы мое тело принадлежало только тебе, тебе одной Ты понимаешь меня? Милая, скажи! Скажи что-нибудь. Для меня это важно, молил он.
Яна не могла прийти в себя. Она только знала, что жить без него уже не может. Ее помыслы и чувства были далеки еще от чего-то физического, только душа пылала, стремясь к нему Яна старалась понять Роберта, но не знала, как должно быть на самом деле. Она ему просто верила.
Роберт замер в ожидании, не в состоянии прочесть ее мыслей, даже не догадываясь о ее полной неосведомленности и наивности. Он признался, сказал правду и теперь с замиранием сердца ждал приговора.
«Простить его? словно во сне, думала она. За что? Не знаю, не знаю». Ее мысли метались между словами и доводами, и между ее гордостью, ревностью и болью. И все же она чувствовала, что он любит ее, ей оставалось лишь поверить своему сердцу.
За плотной пеленой дождя ничего нельзя было разглядеть. Роберт стоял на мелькающем сером фоне этой дождевой завесы, как на экране испорченного черно-белого телевизора, и вся эта картина казалась Яне нереальной. Она словно наблюдала со стороны. «Этого не может быть, это все не со мной, думала она. Неужели этот взрослый, большой и красивый парень любит меня и принадлежит только мне?»
Она старательно отводила глаза от его полураскрытых губ, которых так желала. Только не думать о том, что ее неудержимо тянет прикоснуться к нему, ощутить под пальцами такую теплую кожу и поцеловать зовущие мягкие губы. «Ну и что особенного? Взять и прикоснуться, это же так просто, уверяла она себя, пытаясь вдохнуть сырой свежий воздух, которого ей вдруг стало не хватать. Что он делает со мной?» Голова закружилась, и она в порыве снова прижалась к его груди, засунув руки ему под мышки.
Он притянул ее к своей груди и был благодарен дождю за то, что он отделил их от всего остального мира. Яна подняла голову и уловила его взгляд, полный изумления и благодарности. Губы его прошептали:
Спасибо тебе за то, что ты есть.
Они стояли под навесом и целовались. По крыше барабанил нескончаемый дождь. В этот момент они чувствовали себя самыми счастливыми, на всем белом свете.
_______
Это произошло с ним вдруг. Неожиданно для себя он осознал, что раньше не видел ее, хотя и знал с детства. Она перевернула в нем всю душу. Очевидно, подошло время, сердце было готово к взрыву чувств, и вот этот взрыв случился. И даже было не столь важно, как она к нему относится, главное его поражало то, что происходит с ним. Ему хотелось видеть ее каждую минуту и разговаривать только с ней. Он поймал себя на мысли, что страдает вдали от нее и ему нравится это томление и сладкая грусть. Он даже не мог представить себе, что эта девчонка сможет пробудить в нем такие яркие, неизведанные и чуждые его рациональному уму чувства. Он помнил каждый поворот ее головы, каждое произнесенное слово, звук ее голоса. А она никогда не была одна. Все время вокруг нее крутилась толпа. Она, как заноза засела в его голове, и это его тревожило, сводило с ума, не давая покоя.
Алик Сташевский сидел за учебником по физике и не мог прочесть ни строчки. А весна вступала в свои права. Вместе с природой просыпались и росли совершенно новые чувства, будоража сознание и кровь.
Апрельское утро выдалось дождливым. Крупные капли летели в лицо, порывами ветра выворачивало и уносило зонт. Невозможно было ступить ни шагу. Яна с трудом добралась до угла дома и повернулась спиной к ветру, стараясь выпрямить зонтик. И тут ее взгляд натолкнулся на Алика Сташевского, неподвижно стоящего под навесом магазина, словно порывы ветра и дождь совсем не тревожили его. Парень наблюдал за ней, как ей показалось, совершенно безучастным взглядом и не предпринял ни малейшего движения, чтобы помочь. Издали он напоминал застывшее изваяние из камня. Яна не знала, удивляться ей, злиться или смеяться. Руки онемели, мешал портфель, и она никак не могла справиться с зонтом. Порыв ветра подхватил его и понес прямо в большую лужу. Яна остановилась, готовая заплакать. И тут что-то произошло со Сташевским. Он словно ждал этого момента: сразу ожил и в два шага оказался возле нее.
Оставь этот дурацкий зонтик. Эти японские зонты только выброшенные деньги!
Яна даже не успела удивиться столь резкой смене поведения. Дождь заливал лицо, и она еле сдерживала слезы.
Давай, иди сюда, Алик выхватил у нее из рук портфель. Нажал кнопку большого крепкого черного зонта и накрыл ее от дождя. Держись, пойдем.
Не проронив ни слова, Яна вцепилась в его руку и пошла рядом, приноравливаясь к его стремительному шагу. Он ступал широко, и девушка еле поспевала за ним.
Мы опаздываем, оправдываясь, сказал Алик. Они шли по улице, под ногами хлюпали лужи. Первые несколько минут он был бесконечно счастлив. Яна оказалась так близко к нему и была такая грустная и красивая. Наступило неловкое молчание. В голове Сташевского мелькали теплые и необычные для его холодного рационального ума мысли. Почему она без шапки, и не холодно ли ей? Может, она замерзла? Промокли ли у нее ноги? Как объяснить, что он готов встречать и провожать ее со школы каждый день, и вообще, что он на многое готов ради нее?.. А потом его поразила внезапная мысль: вот сейчас они дойдут до школы, а он так ей ничего и не скажет. Надо было срочно что-то делать, что-то говорить!.. Чем больше Алик думал об этом, тем больше нервничал. Яна была так близко, что он еле сдерживался, чтоб не развернуть ее к себе и А она отвела взгляд в сторону и поджала губы, как будто о чем-то размышляла.
Яна шла рядом и думала, почему ей с ним так тяжело. Молчит и идет, как робот, рядом. Она вдруг подвернула ногу и, вскрикнув, пошатнулась. Алик подхватил ее под локоть и прижал к себе. От такой неожиданной реакции ее глаза удивленно распахнулись, и она густо залилась краской, а у него перехватило дыхание, как у совсем маленького мальчишки. Порыв ветра разметал девичьи кудри, мокрые пряди упали ей на лицо. Не совсем понимая, что делает, Алик зажал портфель между ног, зонтик переложил в другую руку и осторожно пальцами стал поправлять ей волосы, заправляя кудряшки за уши. Яна вся напряглась, ее щеки вспыхнули. Алик заморгал глазами, резко отстранился и хотел было извиниться, но не нашел подходящих слов и в ужасе застыл, не зная что сказать. Она еще больше засмущалась, но не отвела взгляд. Ее зеленые глаза удивленно метались по его лицу, перескакивая то на глаза, то на губы.