Трой! внезапно решилась она, не давая себе времени отступить.
Взгляд парня обрёл осмысленность, в нём даже проскочила искорка любопытства.
Не ходи на север. Давай пойдём вместе? На юг.
Ну вот. Она это сказала. Кровь прилила к лицу, и Натали с недоумением прислушалась к себе, к совершенно забытому, далёкому, как сон, чувству неловкости, неизвестно почему захлестнувшему её.
Думаешь, там лучше? проигнорировав её «вместе», спросил парень, забавно заломив бровь, отчего мрачноватое выражение лица показалось ей по-детски наивным.
Не знаю, но я пришла с северо-запада. И там нет мест, где было бы лучше, чем вот здесь, сейчас. Долину Миссури погубили плотины. На той стороне, ближе к Блэк Хиллс, есть люди. Она замолчала, прикрыв глаза. Выдавила, удивляясь, что это до сих пор может причинять боль: Еле ноги унесла. И климат там резкий. Севернее я не была.
Климат и здесь не подарок. Не Флорида, прямо скажем. Я думал под торнадо попадём ночью
Едва заметное облегчение, померещившееся Натали в ответе, заставило сердце забиться чуть чаще. Она опустила глаза, опасаясь выдать отчаянную надежду, которую зародил его тон. Заострённым обломком гладкой палки, служившей в прошлом рукояткой какого-то инструмента, она приподняла полоску мяса, подрумянившуюся, истекающую соком, и, сдвинув жестяной лист с углей, торжественно произнесла:
Можно есть!
***
Розовая мгла рассвета таяла на горизонте. Тучи исчезли, словно их никогда и не было. Натали помедлила и оглянулась. Кромка крыши приютившего их на ночь сарая ещё виднелась, а вот Трой и Бади уже исчезли, затерялись в высокой траве.
Ей было горько от того, что он не согласился продолжить путь вместе. Собственное одиночество ощущалось сейчас особенно остро. Уходя всё дальше на юго-восток по бесконечным пологим холмам и равнинам Ист-Сайда, Натали не уставала поражаться огромности этой земли и бездонности неба, гигантской чашей опрокинутого над дикими полями. Там, в Чёрных горах, где ей пришлось расти, небо пряталось за нависающими скалами и макушками сосен. Никто не смотрел вверх, опасаясь свернуть шею на скользких корнях или застрять в коварной расщелине. Здесь же не смотреть в небо было просто невозможно оно было повсюду.
Эти земли не были её землями, как и горы, из которых она пришла. Натали вздохнула, поправила карабин и продолжила путь. С раннего детства она привыкла к путешествиям с родителями, но все они непременно заканчивались возвращением домой. И вот теперь приходилось брести посреди бесконечных волн травяного моря прерий и думать, будет ли когда-нибудь конец у этого затянувшегося путешествия.
Погружённая в мысли, она не сразу почувствовала опасность. Далёкие тревожные выкрики громадного орлана, которых здесь было немало, заставили её замереть. Сердце сжалось, по спине поползли мурашки. В стелющейся под тёплым ветерком траве мелькнула исчезающая на глазах дорожка. И ещё одна, правее. И ещё. Ещё. Кто-то брал её в кольцо, оставляя неширокий проход впереди, в который и следовало бежать. Это были не лошади, не жутковатые бизоны, которых расплодилось великое множество тех всегда было видно даже из самых высоких зарослей.
Что случилось раньше короткий хриплый вой или инстинктивное напряжение в мышцах ног, такое сильное, что она едва не упала, пытаясь удержаться от панического желания тела бежать? «Волки!» сверкнуло в мозгу. Карабин моментально оказался в руках, и она выстрелила наугад по далёкому пока следу в траве. «Не беги! Не беги!» билось вместе с участившимся пульсом.
С макушки длинного плоского холма Натали могла видеть движение части стаи. Стоит спуститься и всё, она пропала! Но пропала она в любом случае. Убежать от них не удастся. Почему волки охотились утром? Почему на неё, ведь здесь можно было найти другую добычу? Она не знала. Выстрелила снова и услышала немедленный ответ: угрожающий, многоголосый подвывающий диалог.
Кольцо сужалось. Натали попала в зверя, судя по высокому, тявкающему скулежу в траве. Увидела мелькнувшую в двадцати ярдах остроухую голову. Крупную, длинномордую. Последняя надежда на то, что она ошиблась, и это койоты, растаяла.
Он вышел на последний выстрел крупный самец, светло-серый с рыжими подпалинами. Слева показался другой, третий. Звери ворчали, огрызались друг на друга, щёлкая зубами, и подходили всё ближе, больше не скрываясь. У неё оставался один выстрел. И нож на поясе. Пятизарядный ремингтон был привычным оружием для охоты, и остаток патронов мозг отмечал автоматически. Перезарядить она уже не успевала. Вот тогда страх и набросился на неё в полную силу. Карабин опустился, выскальзывая из немеющих рук. Горло сжалось в судорожном спазме. Сердце затрепыхалось отчаянно и неровно. Зрение сузилось до узкой полосы. И ничего она поделать не могла. Словно сквозь вату донеслось яростное рычание и пальба, но она никак не отреагировала Натали готовилась умереть, она сдалась.
Он вышел на последний выстрел крупный самец, светло-серый с рыжими подпалинами. Слева показался другой, третий. Звери ворчали, огрызались друг на друга, щёлкая зубами, и подходили всё ближе, больше не скрываясь. У неё оставался один выстрел. И нож на поясе. Пятизарядный ремингтон был привычным оружием для охоты, и остаток патронов мозг отмечал автоматически. Перезарядить она уже не успевала. Вот тогда страх и набросился на неё в полную силу. Карабин опустился, выскальзывая из немеющих рук. Горло сжалось в судорожном спазме. Сердце затрепыхалось отчаянно и неровно. Зрение сузилось до узкой полосы. И ничего она поделать не могла. Словно сквозь вату донеслось яростное рычание и пальба, но она никак не отреагировала Натали готовилась умереть, она сдалась.
И тогда в полосе оставшегося зрения возникла волчья морда. Девушка видела её болезненно чётко, до последней шерстинки, до кончиков коротких усов. Пасть была приоткрыта, подрагивал длинный розоватый язык, и глаза Не было в них ни злости, ни ярости, ни страха ничего человеческого в чистых безжалостных глазах зверя. Он смотрел на неё как на свою добычу. Он готовился к прыжку. Словно во сне, не отрываясь от этих жёлтых глаз, Натали подняла карабин и нажала на спуск. Волка отбросило
И всё-таки это были койоты. Очень крупные и наглые, таких Натали ещё не встречала настоящие хозяева здешних мест. Всех перестрелять не удалось. Трое успели убежать. Бади тяжело дышал и нервно зевал, пока Трой осматривал неглубокую рану на холке, прячущуюся в густой шерсти пса. Натали трясло. От пережитого. От неожиданной слабости, которой она от себя не ожидала. От облегчения. От стыда.
Закончив возиться с собакой, Трой уставился на далёкую линию горизонта. Он сидел на примятой траве молча, не удостоив Натали даже взглядом, а она так и стояла на макушке холма, не замечая, что плачет, пока дыхание не прервалось протяжным всхлипом. Горькие злые слёзы отчаяния, накопленные за месяцы, а может быть за все годы, прорвались откуда-то из хрупкой сердцевинки её души, обросшей бронёй невозмутимости и равнодушия. Прорвались и жгли едкой солью обветренную кожу щёк.
Чего ревёшь-то? грубо проворчал парень, поднимаясь. Отбились же.
Бади проковылял, слегка прихрамывая, десять ярдов, которые их разделяли, и ткнулся мордой в ладонь девушки, туда-сюда махнув широким лохматым хвостом. Ей словно подрубили ноги Натали рухнула на колени перед собакой и уткнулась лицом в остро пахнущую шкуру, сотрясаясь в самых настоящих рыданиях.
Ну всё. Всё, слышишь?
Тяжёлая горячая ладонь опустилась ей на плечо.
Хватит. На, воды глотни, что ли? Трой возвышался над ней тёмным силуэтом, стоя против солнца, и протягивал ей свою флягу.
Сделав пару глотков, она плеснула воды в чашечку ладони и обмыла лицо. Глаза жгло, нос заложило, дыхание прерывали судорожные всхлипы, но слёзы остановились.
П-прости, просипела она, не знаю, что со мной. Давно не плакала.
Бывает.
Трой пожал плечами и выщелкнул магазин из своего пистолета. Сменив его, принялся заряжать дробовик, по-прежнему не глядя на Натали.
Спасибо, что вернулся, тихо, так тихо, что едва могла сама себя расслышать, пробормотала девушка.
Это Бади, Трой закинул ружьё за спину, его благодари. Много волков здесь?
Это койоты. Их должно быть много. Настоящих волков по эту сторону Миссури я не встречала. Вест-Сайд кишит ими, но там они на меня не покушались. Ни разу. Может быть, просто повезло?
Повисла неловкая пауза. Высоко в небе кружил орлан, высматривая себе добычу. Солнце начинало припекать. Натали вздохнула. Это оказалось чертовски трудно просить его снова. Слова выдавливались из неё медленно и неохотно, шершавые и ломкие, как сухая трава.
Пожалуйста, Трой, возьми меня с собой?
Я иду к горе Рашмор, а не на юг, отозвался он после недолгого молчания.
Натали поёжилась. Меньше всего на свете она хотела бы снова оказаться в окрестностях Рапид-Сити, но стоило ли обсуждать это прямо сейчас? До Блэк-Хиллс пара месяцев пути. Целое лето. И куча вещей, которые могут заставить его передумать
Тебе крупно повезло, неуклюже пошутила она, я знаю короткую дорогу.
Это только кажется, что когда смерть неотвратима и даже известна её примерная дата, то и жизнь теряет большую часть своей ценности. На деле всё выглядит совершенно иначе: жизнь, неважно, в каких условиях, начинает казаться невыносимо прекрасной, и случайные угрозы только обостряют эту невероятную жажду жить, несмотря ни на что. Поводов, чтобы в этом убедиться, у Натали было предостаточно. Эпизод с койотами отходил на задний план. Была у неё такая особенность, вроде «об этом я подумаю завтра» Скарлетт О'Хара принимать случившееся без долгого заламывания рук и просто идти дальше. Она и шла, упиваясь звоном насекомых в траве по обочинам, придумывая образы редким облакам в пронзительно-голубом небе, украдкой поглядывая на своего молчаливого спутника. Он выглядел так, словно решал в уме сложную задачу. Натали догадывалась, что именно занимало мысли Троя. «Какого чёрта я согласился?» было написано у него на лице.