В чём был смысл пьесы, он так и не понял. Он просто получал чистый восторг. Он почувствовал какое-то неведомое таинство, открывшееся ему только сейчас, на первой читке. Он понял, что все они, актёры, режиссёр, драматург одна большая, добрая и неразлучная семья. Братья и сёстры какого-то монашеского ордена, крепко связанные друг с другом невидимыми узами театра. И так ему стало хорошо от этого! Так легко и замечательно, что Серёже показалось, что аудитория со всеми присутствующими отрывается от этой грешной земли, и летит куда-то светлячком с горящими окнами всё вверх и вверх, за ноносферу, или как её там, прямиком в космос.
«Какие прекрасные и чистые люди меня окружают!», -подумал Серёжа с закрытыми глазами, медленно положил голову на плечо Полине Николаевне, и провалился скорее не в сон, а в какую-то солнечно-оранжевую густую и кисельную атмосферу, в которой он с удовольствием плавал, как младенец в приплодных водах
Вышел из нирваны Серёжа уже, когда в комнате стояла тишина. Только в горячих трубах изредко что-то булькало, переливаясь. Все с напряжением смотрели на Алину Петровну, которая сидела одна в центре первого ряда, обхватив голову пальцами за виски, и уронив ее, голову, на грудь, еле-еле заметно раскачивалась в таком положении из стороны в сторону. Её мощный затылок с извивающимися рыжими волосами, излучающий огромную энергию, и с маленькой амплитудой качающийся туда-сюда, приковывал, как удав кроликов, пару десятков напряжённых взоров.
Через некоторое время, непонятно, через какое, Алина Петровна медленно подняла голову. Долго смотрела в глаза сидящему напротив драматургу, и тихо устало спросила:
А главный герой, он что, пидарас что ли?
Почему пидорас?, -драматурга вопрос не возмутил, очевидно, она отвечала на подобное и раньше. Он не пидорас Он просто ищет. Ищет себя. Мечется между добром и злом.
Наталья Тимофеевна, как вам?, обратилась Алина Петровна к Наталье Тимофеевне.
Червонец есть, но он не выявлен!, -быстро, по-солдатски, отчеканила «великая старуха».
А зачем сразу выявлять!, -вздрогнул драматург, -Идеи надо завуалировать, да поглубже, что бы каждый своим умом
Каким умом? Боже мой, каким умом?. перебила драматурга Алина Петровна. Зрителю надо преподнести спектакль на тарелочке с золотой каёмочкой. Как в элитном ресторане хорошее блюдо. По хорошему рецепту. Представляете, вы пришли в ресторан, сделали заказ, а вам приносят тазик, до краёв наполненный говном, и говорят, покопайтесь, мол в глубине этой коричневой жижи, там вкуснейший дорогой трюффель спрятан! Завуалирован! Каково вам будет, я посмотрю! Будете вы есть такое блюдо?!
Театр не ресторан!, отрезала драматург. Это сфера духовная, а не пищевая. Иной раз амброзию пьёшь, а она лишь духовно усыпляет человека. А иной раз кажется, что говно в рот пихаешь, давясь, а оно унаваживает почву для высоких намерений и чувств. Помните, как у Ахматовой « Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда,»
« Как жёлтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда», -моментально подхватила Алина Петровна, сменив тон на понимающий, даже оправдывающийся, Я не спорю, дорогая, на одуванчик вы написали! Планку лебеды и лопуха одолели! Этот рецепт вы сварганили, не спорю! Но нам нужны розы! Понимаете, розы! Или хотя бы нежные ирисы!
А это уже от вас зависит, будут розы с ирисами, или нет! Моя грядка, а семена ваши!
Нет, милая, грядка это мы, а именно от ваших семян зависит урожай!
Всё от Господа зависит по большому счёту!
Вот здесь соглашусь! Точно! Всё в руках Господних!
Серёже казалось, что он слышит разговор богов. В крайнем случае шелест крыл херувимов. Воздушные флейты небесной музыки.
«Вот он! Настоящий разговор творческих личностей!, -обрадовался про себя Серёжа. И слушал дальше эти высокие ноты.
Дорогая, мы ждём от вас катарсиса, света, а вы нам свиней каких-то подбрасываете! Кстати, что это за свиньи? Что это за три поросёнка?, продолжала Алина Петровна.
Это не три поросёнка!, парировал драматург, -Это три демона. Анти-Вера, анти-Надежда, и анти-Любовь!
А почему они смеются? Почему они такие обаятельные?
Зло всегда обаятельно!
Поймите, человек существо чистое по своей природе, духовное! Оно стремится к высокому, к полёту птицы, а не к свиньям!
А как-же «Капричос» Гойи?!
А как-же «Капричос» Гойи?!
Гойя мама родная вы где этого нахватались?!А что это за черти у вас танцуют минуэт?
Ну, это просто черти танцуют минуэт!
Зачем?
Ну как зачем? Нравится им танцевать минуэт, вот и танцуют!
Алина Петровна задумалась. Затем вздохнула.
Знаете, по-моему, вы классическая дура!
Не оскорбляйте меня!, -вскипел драматург.
Да кто вас оскорбляет? Надо слышать, понимаете, слышать слова, слышать текст, а не сухо выдумывать его головой! А у вас всё, всё от головы! Попытайтесь поработать нижней чакрой! Нижней чакрой, и душой! Если она у вас, конечно, есть!
Серёже показалось, что он сидит в Древнем Риме, в Колизее, на бою гладиаторов, и его сильно изумило, когда он обратил внимание, что его коллеги откровенно скучают. Только Валя Ткачук слушал, и что-то записывал изящной перьевой ручкой в блокнот. Этот часто за худруком что-то записывает. Но и он слушал как-то вяло А большинство «сидело» в мобильных телефонах. Некоторые смотрели перед собой невидящими глазами, и толи вздыхали, толи зевали. «Великая старуха» Наталья Тимофеевна по-старчески дремала, время от времени сжимая и разжимая сомкнутые черепашьи веки. Полина Николаевна достала пилочку для ногтей, и принялась пилить ногти.