Горение духовного сердца оно как бы общий знаменатель подо всеми религиями. Этот огонь делает бессмысленным гибель за ту или иную религию или идеологию. Потому что, как я чувствую, огнь сей основа всего. Остальное обычай, магия (привычные обряды) нечто внешнее, малосмысленное, хотя и дорогое, милое с детства
Наличие Интернета делает любую проповедь лишней, едва ли не кощунной Если Предвечному будет угоден духовный мир на Земле, человечество по Его воле усвоит то или иное единое исповедание, приемлемое для всех. Моё дело отправить людям послание с моим предложением. Найдутся последователи они поймут, воспримут их благо и не побеспокоят меня. Потому что беспокойство суетно. А суета несовместна со святой молитвой
Сердечный огонь и одинок, и всеобщ. Всевышний и я, Предвечное и вы Молчаливое горение. Третий здесь будет воистину лишним. Не ищите братьев и сестёр, но горите любовью к Высшему и сущему, благоговейте и святым семейством для вас станет всё человечество и мириады духов благодати.
Простите меня.
А теперь моя рифмованная работа Возможно, это не поэзия. Потому что написанное создано осознанно без вдохновения. Ибо вдохновение спутник страсти. А страсть суть безнадёжное омрачение духа, несовместимое с огнём сердца души.
Книга может показаться однообразной: в ней показываются разные грани одного состояния: горения в любви и благоговении. Однако для вечной жизни больше не нужно ничего Остальное ничтожно Скучно? Да, с точки зрения земного ада Для страстного бывшего разумного рай скучен безусловно
Между прочим, наличие в художественном произведении отрицательных образов всегда указывает на нечистоту души автора в мере наличия образов такого качества. Ангел он грязи просто не заметит, даже погружённый людьми в нечистоты.
Прикоснитесь к чистому миру. В каждом из вас есть его искра, его отблеск. Этот мир Правда. А ложь то, что вы видите вокруг: мириады оттенков лжи, споры о которых составляют изюминку земной жизни.
Вышеслав Филевский
1. Зачин
Белая книга небелых стихов
В тихом пыланье из сердца восходит.
В ней между строк торжествует любовь
К ближним, Отчизне, Творцу и природе.
Огнь сей Всевышний однажды возжёг.
Нет мне святыни по жизни превыше.
Пламя сердечное, ты и не Бог
Истинный, что для ума непостижен?
Белый рифмованный огнь летит ввысь
И ореолом в пространство стремится.
Дивно пылать для меня значит жить,
Мир обнимая крылами Жар-птицы
И приглашая с улыбкой вкусить
Радость бессмертия, негу горенья,
Счастье Вселенную в сердце вместить
И, удивляясь ничтожности тленья,
Вдруг всё понять, видя жизнь сквозь огонь.
Только любовь меня делает зрячим:
Мудрым, блаженным, по ангельски вящим
Тихим стихом, что Творцом возожжён
Пламенем книги в предвечность летящим.
2. Исповедание будущего
Есть исповеданье вестник грядущего.
Чую в нём Непостижимого «глас»,
Правду из космоса вышнего льющий.
Обычай Земли для него не указ.
Правда горящая, «глас» не придуманный
Жизни огниво, само естество.
Вспыхнула искра в мольбе неотступной
И разрастается белой звездой,
Подчиняя сознанье пыланию Истины,
Дух приглашая в грядущую явь.
Пусть до неё сонм непрожитых жизней.
Легко их миную, огонь восприняв.
Горю и я в будущем, белом, невидимом
Средь мне подобных духовных существ.
Плачу: обрёл неземную Отчизну.
Уклад сокровенный сознанью отверст
В горении Правды блаженном, безмысленном,
В счастье любовном, забвенье Земли
Огнь исповеданья, душу цели
Жизнью в желанном грядущем превыспреннем.
3. В райском саду
Мой рай Бразилия. Любовным древом
Я в нём расту, цвету, плодоношу,
Лучусь свечением духовным, белым
И, «листьями» «шурша», молитвой ворожу.
Мой райский сад. Со душами святыми
Творю беседы сутки напролёт.
Бразилия моё пречистое полымя.
В нём дух восторженно «люблю!» поёт
И больше ничего. Любовный пламень
Иное сжёг. Смеясь, возликовал.
Бразилия, о как я благодарен:
В тебе я сокровенное познал.
Бразилию в огне я обнимаю.
Целую в губы пламенным стихом.
Благоговею. И обожествляю
Мой в Белу-Оризонти тихий дом.
Он свят. Он храм, исполненный сиянья,
И сада райского блаженный уголок,
Где вогнездил меня непостижимый Бог,
Любовью пламенеть вменив в призванье.
(Педро-Сержио Лозару)
(Педро-Сержио Лозару)
4. Моё православие
Правильно славить любовным горением
Сéрдца души в тихих тайных слезах
Мира душевного, благоговения,
Духом бытийствуя на Небесах,
Ангельской радостью полня сознание,
Не рассуждая, но только любя
Вышнее, что недоступно познанию,
Общность любовную с сущим блюдя.
Нет и намёка на грусть в православии.
Радость вселенская сущность его.
Огненный дух растекается лавою
В космос из сердца души моего.
Сомкнуты губы: нет слов у пылания.
Дух сообщается с Духом в огне.
В огненной лаве Земли понимание,
В вечном горении жизнь, как во сне
В пажитях райских, в лучах ликования,
В преображенье в духовную стать,
В чувстве «люблю тебя, Родина-мать!»,
В счастье бескрайнем, в святом целовании.
5. Воспоминание
Ходил меж звёзд пред тем, как воспылать
Любовью к Вышнему, Его творенью.
Жизнь в Небе вне огня не благодать,
Но лишь прелюдия к воспламененью.
Душа, ниспровергая плоти гнёт,
Вес будто бы теряя, закипает,
Молясь, Непостижимое зовёт
И ангелам восторженно внимает.
А звёзды свечи. От одной из них
Дух вспыхнул наконец, вскипев от счастья.
Звездою став, я к Вышнему приник
И замер в Его царственных объятьях.
Закрыл глаза Я чую, что горю
Меня ласкают духи или звёзды?
Они стеклись ко мне, как к алтарю.
Внушает Вышний: «Это твои сёстры».
И въявь: един я с ними в белизне,
В её ошеломительном сиянье
Звездою стать за тягу воздаянье
К огню любви, к превыспренней весне.
6. Описание огня, или духа благодати
Людям сердечный огонь незаметен.
Лишь иногда, кто-то, чувствуя рай,
Словом стегает меня, словно плетью
Слово, уйди, а огонь мой пылай!
Огнь убеждения съел беспощадно,
Страсть к рассуждениям выжег дотла,
Мысль отменил Как привольно дышать мне,
Сердце в любви раскалив добела!
Огнь мой не знает ни жара, ни хлада.
Он безымянен, без-óбразен, нем
Огнь ощущенье бескрайнего лада.
Он сокровенен, интимен, священ.
Огнь мой, ты пламень, что в сердце родился
И, утвердившись, наполнил меня.
Тело умрёт. Ты же, освободившись,
В «небо» взлетишь, наши песни храня
Псáльмы огня Их слагаешь не ты ли?
Я лишь пытаюсь тебя описать
Ангела неуловимую стать,
Сделав мечту о божественном былью.
7. Великие святые
Папа и мама два главных святых
Из духов огня, что меня окружают.
Будто вовне, но их сущность вмещаю
В сердце души, что любовью горит.
Папа и мама, мы в духе одно.
Страстные распри в могиле истлели.
Воспоминанья блаженны и белы.
Они для меня в рай небесный окно.
Папа и мама Легенды не жизнь.
Знаю, в раю вы, чтоб мне не сказали.
Рай наш огонь, он, как солнце, лучист
Въявь, хотя будто бы неосязаем.
Силен я Родом, единством с Землёй.
Истину эту внушили бессловно
Жизнью во благо семьи трудовой,
Папа и мама Целую любовно
В каждый миг воспоминаний о вас
Каждое слово, деянье, движенье,
Тихо сияя огнём обоженья,
Праведной жизни смиренно учась.
(Владимиру Павловичу Швыдко)
8. Бог
Мир белого пламени. Огненный сгусток.
Пучина горенья Среда Божества:
Бескрайнее море любовного чувства,
Кипенье духовного жар-вещества.
Никто и ничто. Сокровенное Лоно
И «сперма» Вселенной в пределе одном.
Очаг вечной жизни никем не возжжённый.
В нём высшая Правда, Небес торжество.
Сама Справедливость. Закон Воздаянья
В бесстрастном творении кар и наград.
Отсутствие Времени, счастье незнанья.
Безгласная радость и ангельский лад
В них я и не-я сжаты будто бы в точке:
Смысл жизни и цель, и причина причин.
Таинственный огнь он единственно прочен.
Он полнит меня. Улыбаясь, молчит
И учит в горенье ему быть подобным
Невидимым пламенем, сгустком огня
Той мудростью, что невозможно понять
Любовной молитвою тихой, бессловной.
(Сергею С. Меркулову)