И увидел Еруслан Лазаревич под царством рать-силу великую и подступить к бою нечем: нет у Еруслана ни щита крепкого, ни копья долгомерного, ни меча острого. И поехал Еруслан Лазаревич ко двору и ко градной стене, и видели его, что едет Еруслан, и отворили ему ворота градные. [Видит Еруслан], отец его ездит во объезжих головах; и Еруслан Лазаревич, не доезжаючи отца своего, слазит с добра коня, бьет челом о сыру землю:
Многолетнее здравие государю моему батюшке князю Лазарю Лазаревичу! Как тебя, государя моего, Бог милует, и что ты, государь, ездишь невесел, кручиноват?
И говорит князь Лазарь Лазаревич:
Дитятко мое милое, Еруслан Лазаревич! Как быть мне веселу? Приехал под наше царство князь Данило Белый, а с ним войска 90 000 конных и вооруженных; и похваляется царство наше за щитом взять, а царя Картауса и 12 богатырей хощет к себе взять.
И говорит Еруслан Лазаревич:
Государь мой батюшка князь Лазарь Лазаревич! Пожалуй ты мне свой крепкий щит и копье долгомерное, и яз учну с татары дело делать.
И говорит ему князь Лазарь Лазаревич:
Дитятко мое милое, Еруслан Лазаревич, ты дитятко молодое, не бывал на деле ратном, и услышишь свист татарский, и ты устрашишься их, и они тебя убьют.
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Не учи, батюшка, гоголя на воде плавать, а богатырского сына с татары дело делать.
И дает ему Лазарь Лазаревич свой крепкий щит и копье свое долгомерное, и Еруслан Лазаревич емлет щит под пазуху, а копье в руку; и выехал Еруслан Лазаревич в чистое поле гулять, и учал побивать рать-силу князя Данила Белого, и прибил, и присек рать-силу татарскую и поймал самого князя Данила Белого и взял на него клятву, что ему, князю Данилу Белому, ни детям его, ни внучатам под царство царя Картауса не приходить; а как придет опять под царство царя Картауса, и как выдаст бог в руки, и ему живому не быть. И отпустил его во свою землю, ко граду его; а войска только осталось 2000.
Как едет Еруслан Лазаревич ко царству Картаусову, и встречает его сам царь Картаус за градом, и Лазарь Лазаревич, и 12 богатырей; и Еруслан Лазаревич, не доезжаючи отца своего и царя Картауса, слазит с своего добра коня, бьет челом о сыру землю:
Многолетное здравие царю Картаусу и государю моему батюшке князю Лазарю Лазаревичу! Как вас, государей моих, Бог милует?
И говорит царь Картаус:
Виноват я, Еруслан Лазаревич, пред тобою, что велел тебя из царства вон выслать; и ныне ты живи у меня во царстве и емли городы с пригородками и с красными селами; казна тебе у меня не затворена, а место тебе подле меня, а другое против меня, а третье, где тебе любо.
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Государь царь Картаус! Не надобе мне твоего ничего, и не повадился я у тебя во царстве жить: повадился я в чисте поле казаковать.
И прикушал Еруслан Лазаревич хлебца маленько у царя, и простился со царем и со отцом своим и с матерью, со всем царством и поехал в чистое поле, и ехал полугодищное время, и наехал в чисте поле шатер, а в беле шатре три девицы сидят: Прондора, да Мендора, да Легия царевны, дочери царя Богрия; таковых прекрасных на свете нет, а делают ручное дело. И тут Еруслан Лазаревич входит в бел шатер, забыл образу Божию молиться, сердце его разгорелось, юность его заиграла: и берет себе большую сестру, прекрасную царевну Прондору за руку, а тем сестрам велел из шатра вон выйти, а сам говорит ей:
Милая моя, прекрасная царевна Богриевна! Есть ли на сем свете тебя краше, а меня храбрее?
И говорит ему прекрасная царевна Прондора:
Государь Еруслан Лазаревич, что я за красна! Когда я была у отца своего и у матери, тогда яз была и красна и хороша, а нонече яз полоняное тело. А есть, государь, под индейским царством, у царя Далмата, человек, а зовут его Ивашко, а прозвище Белая Япанча, а стоит в чисте поле на дороге, мимо его никакой человек не прохаживал, ни богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал. А ты что за храбр? Обычная твоя храбрость что ты нас, девок, разогнал.
И стал Еруслан Лазаревич, и взял острую саблю свою, и отсек ей голову да и под кровать бросил; и емлет себе вторую сестру, Мендору, и говорит ей Еруслан Лазаревич:
Милая, прекрасная Мендора Богриевна! Есть ли на сем свете тебя краше, а меня храбрее?
И она ему те же речи сказала, и он ей главу отсек и под кровать бросил. И емлет третью девицу, Легию, к себе и говорит ей:
Милая моя, прекрасная царевна Легия! Есть ли тебя на сем свете краше, а меня храбрее?
И она ему те же речи сказала, и он ей главу отсек и под кровать бросил. И емлет третью девицу, Легию, к себе и говорит ей:
Милая моя, прекрасная царевна Легия! Есть ли тебя на сем свете краше, а меня храбрее?
И говорит ему Легия-девица:
Государь Еруслан Лазаревич! Яз что за красна и хороша! Когда была я у отца своего во царстве, тогда я была красна и хороша, а ныне полоняное тело. [Какой же] ты от меня красоты захотел? А есть, государь, под индейским царством, у царя Далмата, человек, а зовут его Ивашко, а прозвище Белая Япанча, а стоит он на дороге в чисте поле, мимо него никаков богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, и никаков человек не прохаживал, ни птица не пролетывала; а я не ведаю, кой [из вас] храбрее и сильнее. Да есть, государь, во граде Дербие, у царя Варфоломея царевна Настасея, которая, государь, перед ней предстоящая [служанка], и та вдесятеро меня краше.
И тут Еруслан Лазаревич говорит ей таково слово:
Милая моя, прекрасная царевна Легия! Живи ты в чисте поле, не бойся никого, а сестер своих схорони.
И Еруслан Лазаревич сел на своего доброго коня и поехал в чистое поле, ко индейскому царству, ко царю Далмату поклониться да свидеться с Ивашком Белой Япанчей.
И едет Еруслан Лазаревич месяц, и другой, и третий; а в те поры Еруслан Лазаревич седми лет; и доехал [видит] в чисте поле стоит человек, копьем подпершись, во белой япанче, шляпа на нем сорочинская, и стоячи дремлет. И Еруслан Лазаревич ударил его по шляпе плетью и говорит:
Человече! Пробудися! Можно тебе и лежа наспаться, а не стоя!
И говорит Ивашка Белая Япанча:
А ты кто еси, и как тебя зовут по имени, и откуда ездишь?
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Яз еду от Картаусова царства, отец у меня князь Лазарь Лазаревич, а мати у меня Епистимия, а меня зовут Ерусланом; а еду я во индейское царство поклониться царю Далмату.
И говорит ему Ивашка Белая Япанча:
Брате Еруслан Лазаревич! Преж сего мимо меня не проезживал никаков богатырь, а ты хочешь мимо меня проехать? Поедем в чистое поле и отведаем плеч своих богатырских.
И тут скоро садились на свои добрые кони и поехали в чистое поле гулять; Ивашка поехал во всю пору лошадиную, а Еруслан ступью бредучею; Ивашка заехал наперед.
И Еруслан Лазаревич помолился: «Боже, Боже, Спас милостив! Дай мне, Господи, всякого человека убить копьем, тупым концом!» И ударил Еруслан Лазаревич Ивашка против сердца ретивого копьем, тупым концом, и вышиб из седла вон; и Араш, его вещий конь, наступил на доспешное ожерельице и пригнел к сырой земле; и обратил Еруслан Лазаревич копье острым концом, и хочет его скорой смерти предати. И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Брате Ивашко! Смерти хошь или живота?
И молится Ивашка, лежа на земле:
Государь Еруслан Лазаревич! Не дай смерти, дай живот! Преж сего у нас брани не бывало, да и впредь не будет.
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Брате Ивашко! Не убил бы тя, да за то тебя убью, что знают тебя в чисте поле всякие красные девки.
И обратил Еруслан Лазаревич копье острым концом, и предал его смерти, а сам поехал ко индейскому царству поклониться царю Далмату.
И Еруслан Лазаревич, как приехал ко царству, и въехал на царев двор, и слез с своего доброго коня, а сам пошел ко царю в палату. Образу Божию он молится, царю Далмату поклоняется:
Многолетнее здравие царю Далмату со своими 12 богатырями! А меня, государь, холопа своего, приими в службу.
И говорит ему индейский царь Далмат:
Откуда еси, человече, пришел, от которого царства, и какого отца сын, и как тебя звать по имени?
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
Государь царь Далмат! Езжу я от Картаусова царства, а рождения сын князя Лазаря Лазаревича, а матери Епистимии, а меня зовут Ерусланом.
Каким же ты путем ехал: конным, или пешим, или водяным?
И говорит Еруслан Лазаревич:
Государь царь Далмат! Яз ехал сухим путем.
И говорит царь Далмат:
Еруслан Лазаревич! Есть у меня человек, на дороге стоит в чистом поле, а зовут его Ивашком, прозвище Белая Япанча, мимо него никаков богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала, и никаков человек не прохаживал; а ты как проехал?
И говорит ему Еруслан:
Яз, государь, не ведал, что твой человек, и я его убил.
И тут царь Далмат убоялся: «Когда-де он такого богатыря убил, и он-де царством моим завладеет». И стал царь Далмат кручинывать: «А не на то-де он приехал ко мне во царство, что ему служить; но на то он приехал, что ему царством завладеть моим». И велел Еруслана чтити честию великою, и поить, и кормить своим царским питием довольно.