Только Барсуков вздумал слить воду со сварившейся картошки, как в избе зазвучало это удивительное Adagietto. Уже через минуту ягодники, только что нудно бухтевшие за столом, замолкли. Волшебная музыка проняла и их, этих простых деревенских жителей.
Ай, да музыка! Что это такое играют? спросил более молодой ягодник своего старшего товарища.
Это Малер. «Смерть в Венеции».
Барсуков от удивления чуть не выронил из рук кастрюлю с картошкой: простой мужик из глухой заречной деревушки знает Малера. Но удивление тут же сменилось острой настороженностью. В России малеровская Пятая симфония никогда не называлось «Смертью в Венеции». Так называют её только в европах, где любят разную звучную мишуру. А прилипло к ней это название после выхода на экраны фильма «Смерть в Венеции», в котором герой умирает под звуки Пятой симфонии Малера. В голове Барсукова нервно забился вопрос:
Откуда простому селянину из затерянной российской глубинки известно европейское название этой симфонии?
Дождь прекратился, и ягодники засобирались домой. Они натянули на себя еще влажную, но очень хорошо прогретую печным жаром одежду. При этом Барсуков вновь, но уже с подозрением, уставился на одинаковое фирменное нижнее бельё ягодников. Он поинтересовался:
Трикотаж у вас, мужики, хороший. Где купили?
Сын из Латвии прислал, поспешил ответить один из гостей.
Ягодники попрощались, неуклюже спустились с крыльца и, пересекая деревню, направились к камарской дороге. Когда Барсуков стал убирать со стола посуду, он под одной из тарелок обнаружил сотенную купюру, оставленную ягодниками. Это было все! Это было не по-нашему! В России гостеприимство всегда оплачивалось гостеприимством и никогда деньгами.
Теперь Барсуков был почти уверен, что странные люди, посетившие его, не жители Хмелевич, что они вообще не здешние. Чтобы проверить свои подозрения он отправился к тетке Дарье, которая прекрасно знала всю округу. Только он вошел к ней в избу, как хозяйка, процеживавшая на кухне молоко, спросила его:
Кто это был у тебя, Ляксей?
Ягодники. Сказались, что из Хмелевич.
Ты что-то не то плетешь. Хмелевицкие в жисть к нам не хаживали. Ни за грибами, ни за ягодами. Этого добра у них у самих через верх.
Она немного помолчала и добавила:
Да и ходить-то в лес там некому. На всю деревню три бабки древние, да дед Кузьма-контуженый.
Может быть, к кому-нибудь из них гости приехали.
Нет. Туда уже давно никто не приезжает
Тетка Дарья продолжала что-то говорить, но Барсуков уже её не слушал. В голове, как колокол, бухало:
Это шпионы! Это шпионы! Это шпионы!
Полчаса спустя Барсукова можно было видеть на камарской дороге. Он, громко ругаясь, протаскивал через грязь и лужи свой боевой велосипед. Пробивался он к шоссе, имея намерение добраться до Шугозерского отделения милиции и сообщить официальным лицам о подозрительных, шпионского вида, личностях, которых он ныне потчевал картошкой.
Ругался он не потому, что на скользкой дороге было трудно управляться с велосипедом. Эти упражнения за время проживания в Камарах стали для него привычными. Извержение же мата происходило по причине обычной барсуковской нерешительности. Таким образом он подбадривал себя, поскольку опасался как бы его в милиции не подняли на смех. Мол, какие еще шпионы? В нашей-то глуши?
Он уже хотел было вернуться домой, но подумал: «Посмеются, не посмеются, а ехать все равно надо: хлеб кончился. Пройдусь по магазинам, попью пивка, куплю хлебушка, да заодно и помоюсь. Баня-то, наверное, еще не остыла».
«ДЮГОНЬ»
Военный завод, расположенный на Пороховых был хорошо известен западным спецслужбам. Шпионские конторы знали, что это предприятие производит взрыватели для противопехотных и противотанковых мин. Данное боеприпасное производство не особенно интересовало иностранные разведки. Обыкновенный завод, рядовая продукция. Более двух сотен заводов подобного рода было разбросано по всей территории Союза.
После свертывания производства взрывателей, а затем и полного демонтажа завода, Вепсский край совсем перестал интересовать любопытных людей по причине отсутствия объектов для любопытствования. На его обширных пространствах не прятались по лесам танковые дивизии, не стояли на дежурстве стратегические ракеты, не располагались аэродромы и полигоны, не функционировали секретные, оборонные производства. Единственной охраняемой зоной на все Затихвинье была затерянная в дальнем восточном углу района колония для наркоманов, да и ту недавно ликвидировали. После отмены закона об уголовном преследовании нарков.
«ДЮГОНЬ»
Военный завод, расположенный на Пороховых был хорошо известен западным спецслужбам. Шпионские конторы знали, что это предприятие производит взрыватели для противопехотных и противотанковых мин. Данное боеприпасное производство не особенно интересовало иностранные разведки. Обыкновенный завод, рядовая продукция. Более двух сотен заводов подобного рода было разбросано по всей территории Союза.
После свертывания производства взрывателей, а затем и полного демонтажа завода, Вепсский край совсем перестал интересовать любопытных людей по причине отсутствия объектов для любопытствования. На его обширных пространствах не прятались по лесам танковые дивизии, не стояли на дежурстве стратегические ракеты, не располагались аэродромы и полигоны, не функционировали секретные, оборонные производства. Единственной охраняемой зоной на все Затихвинье была затерянная в дальнем восточном углу района колония для наркоманов, да и ту недавно ликвидировали. После отмены закона об уголовном преследовании нарков.
Космический мониторинг стабильно показывал полную безмятежность края. Сравнивая фотоснимки разных годов, вражеские операторы видели как в Затихвинье исчезают деревни, зарастают лесом поля, пропадают дороги. В последнее время они даже не анализировали космические снимки этого района, ограничиваясь беглым их просмотром.
Спокойствие нарушил молодой сотрудник, который, в своей неофитской тщательности и пунктуальности, обнаружил при исследовании фотодокументов одну странность.
Через территорию Тихвинского района проходило большое количество линий электропередач. Каждая из них, подавая энергию фермам, мастерским, деревням, оканчивалась в каком-либо населенном пункте. И только одна ЛЭП, пересекавшая Пороховые, шла в никуда. Её последняя опора стояла возле Юферовского болота. И всё! И дальше ничего!
И эта ЛЭП не была рудиментом военного завода. Ту, заводскую электролинию демонтировали давно, еще в пятидесятые годы.
Это было странно!
Обнаружилась еще одна особенность. Все опоры странной ЛЭП были стальные, выполненные в виде мачт. Кроме одной. Эта единственная опора (пятая, считая от последней, вросшей в Юферовский мох) имела вид треноги. Каждая её «нога», скорее всего, являлась бетонной трубой.
Это уже было подозрительно!
Срочно организованная разведка на местности показала обоснованность возникших подозрений. От каждого из трех проводов ЛЭП, висевших над «треногой», отходило по кабелю, Каждый кабель исчезал в полости одной из «ног». Из сведений, полученных за небольшое вознаграждение от сотрудника «Тихвинэнерго», следовало, что по этой линии подается такое количество электроэнергии, которого хватило бы на обеспечение жизнедеятельности небольшого города. Несколько деревушек, подключенных к странной ЛЭП, потребляли не больше пяти процентов от всего этого потока электричества. Куда же девались остальные 95%? Ответ напрашивался сам собой: остальные 95% уходили по трем фидерам под землю, в районе «треноги». На основании этих данных западные специалисты пришли к выводу, что под землей в зоне бывшего завода на Пороховых находится очень энергоёмкий объект.
Интерес к недавно безмятежному району возрос неимоверно. Удовлетворить его было, вроде бы, не очень трудно. Ранее могучие и вездесущие органы государственной безопасности ныне пребывали в состоянии, близком к анемии. Ранее неприступные, закрытые на замок, границы государства теперь щерились широченными дырами.
В район Пороховых были направлены разведчики. Для их прикрытия липовая компания по липовому же договору с Тихвинским фарфоровым заводом начала проводить в этом районе изыскания и буровые работы «в поисках залежей каолина». Чтобы не вызвать подозрений «геологи» не лезли на Пороховые, а бурили на околицах окрестных деревень.