Дмитрий Анатольевич, чай будешь?
Демон.
Тогда уж, Димон. Демоном человека называть как-то не привычно.
Можно.
Что? Чай?
Можно, чай. Можно Димон. И Дима, тоже можно. Но, желательно, Демон.
В прихожей Сергей повесил куртку на ее персональный крючок, расстегнув бумажник, полюбовался на кипу наличности в банковской упаковке. Тут же лежали его сто пятьдесят тысяч от мясника. Он оставил в кошельке сто тысяч двадцать сразу отдаст Филиппову. Остальное, завернув в целлофановый пакет, спрятал в туалет за сливным бачком. Спустив воду, чтобы Демон не подумал, что он прятал деньги, Сергей прошел на кухню, включил в розетку электрочайник. Из еды были хлеб, полбанки шпротов и сахар.
В прихожей звякнул особым кодом дверной звонок Филиппов.
Открыв дверь, Сергей ухмыльнулся.
Ты, правда, нёсся. Стой, не раздевайся, сбегай в ночной магазин, купи что-нибудь пожрать, дома шаром покати, он протянул Филиппову двухтысячную.
И за такси.
Тут хватит.
А мои двадцать тысяч?
Возьми, возьми их, не тяни душу, Сергей выдал Сашке обещанную
сумму. Тот перебрал новенькие двухтысячные купюры в руках, посмотрел на свет, закачал головой. Что, крутой клиент попался? Такая срочность! Аж ночью вызываешь!
Узнаешь всё, не переживай. Не тяни время, иди за жратвой!
Пока Филиппов бегал в ночной магазин, чай вскипел. Сергей же не находил себе места. Как ему теперь следовало себя вести? Каким образом можно было обернуть ситуацию себе на пользу? Как, вообще, можно было выбраться из этой неожиданной истории?
Ужинали втроем за журнальным столиком сыр, колбаса, булочки, йогурты, бутылка дешевого бренди местного розлива. Выпили по три рюмки. Горло драло, словно наждачной бумагой.
Дим, кто мог убить Игрока? начал наводить первые линии расследования Сергей.
Сашка Филиппов, наевшись, курил, рассматривал фотографии погибшего. Демон ел маленькой ложечкой фруктовый йогурт. Услышав вопрос, он вытер рот белым носовым платком.
Любой. Жизнь авторитета висит на волоске.
А ты не боишься?
Чего?
За свою жизнь. Висит на волоске.
А! Ха-ха! рассмеялся Демон, облизывая ложечку. Я ещё не авторитет. Так, обычный бандит. Стану авторитетом, тогда посмотрим. Между нами такие люди долго не живут.
А Игрок был авторитетом?
В своём роде. Серёжа, зачем задавать риторические вопросы? Для Вазелина он брат этим всё сказано.
Понял тебя. Значит так, Сергей глубоко вздохнул и начал излагать свои мысли на суть дела. Его могли убить конкуренты из других организованных групп, могли убить завистники или обиженные из вашей среды, могли убить по причинам, совсем не связанным с вашим «бизнесом», и могли убить без всяких причин Как в общеизвестной фразе: «просто так, ни за что, ни про что».
Демон улыбнулся.
Говоришь убедительно.
Он снова облизал ложечку, смял свою баночку из-под йогурта, посмотрел на Сергея.
Если бы Игрока убили наши конкуренты (балтийцы или боевики Паши Степного), его бы просто застрелили. Открыто, не таясь, чтобы всем ясно было, кто это сделал. Свои? Тогда бы его удавили в тихую, а труп спрятали. Пропал Игрок, и всё ищи ветра в поле. Нету. А убит он или слинял, кто знает Мне кажется, надо искать убийцу вне нашего бизнеса. Может, он у кого шлюху отбил, или там на хрен послал кого из простых, а тот психом оказался А убивать без причины Если его убили без причины, тогда найти виновного будет невозможно.
При желании и финансовом обеспечении, можно всё, сказал Сергей. Будем проверять все четыре вероятности Поели? Тогда поехали на место преступления, посмотреть хочу, как он лежал и, вообще
Нас там копы не повяжут? Демон ухмыльнулся. Или, как их теперь называть? По-старому: менты? До сих пор никак не привыкну, что они у нас полицейские В общем, я про то Говорят же, мол, преступников тянет на место злодеяния. А мы тут как тут, тёпленькие!
Не повяжут. В полиции и ФСБ меня все знают и я вне подозрений веду законопослушный образ жизни
А мы? усмехнулся Демон.
А вы со мной, значит, тоже вне подозрений!
«»»»»»»»
Как только «десятка» отъехала от дома Сергея, ливанул хороший весенний дождь. Все в салоне ощутили физически, что дождь это сырость и холод. Сергей поежился, застегнул куртку на молнию, нахлобучил кепку, поднял воротник. Глядя на него, Демон хохотнул.
Рано выходить собрался. Ещё минут пятнадцать шпарить.
Не боишься ехать выпившим? Права отнимут.
Денег дам не отнимут.
А попадётся принципиальный, тогда что? После реформы все стали честными.
Я верю в русский народ! Его никакие реформы не сломают.
А попадётся тебе татарин или хохол на дороге.
Серёжа, я умоляю.
Ну, Сергей резвился. Какой-нибудь дорожный полицейский из Грузии. Я читал в «Российской газете», что в Грузии дорожные полицейские мзды не берут. Ну, взяли его на практику Показать пример нашим, так сказать
Сейчас, из Грузии, на практику? Ха-ха-ха
Я гипотетически предполагаю Вдруг
Вазелину позвоню. Он договорится. Или даже Африкан. Серёжа, не бойся, нас «дорожные вымогатели» не трогают. От нас денег не поимеешь, зато будет масса проблем. Зачем это им?!
Мудро ты всё излагаешь, заметил Сергей.
Демон усмехнулся.
У меня талант к словоблудию.
Почему тогда не пошёл в политику? Умело швырять словесную шелуху там это ценят, отозвался с заднего сидения Сашка Филиппов.
Точно говоришь, там без умения вещать, ничего не сообщая конкретно, делать нечего, согласился Демон, и улыбнулся, блеснув сияющими зубами, недавно отшлифованными в зубной клинике и ещё не успевшими снова пожелтеть. Добавил, не то в шутку, не то в серьёз. Стану постарше, может быть, попробую себя и в политике.
Чтобы не скучать, он врубил магнитолу с рыкающим негритянским рэпом. «Десятка» помчалась на ста двадцати километрах. Из-под колес летели бурные фонтаны воды.
Взлетать собрался? спросил Сергей.
Да! Да! Е! Е! Да! Да! Е! Е! ревели динамики.
Демон, ко всему прочему, поймав кайф от музыки, задвигал плечами, стал резко поворачивать голову и делать шеей, как гриф. Три рюмки бренди сделали своё дело.
Да! Да! Е! Е!
Он нас разобьет, уверенно заявил Филиппов.
Песня неожиданно оборвалась, а Демон нажал на тормоз.
Приехали.
В тишине было отлично слышно, как ливень стучит каплями об асфальт. «Дворники» сметали с лобового стекла мутные потоки.
Как назло, сказал Сергей.
«Десятка» стояла посреди заасфальтированного двора, образованного двумя пятиэтажками. Кое-где светились окна. Лавочки у подъездов блестели мокрыми деревяшками. По обе стороны асфальтированной площадки возвышались баскетбольные стойки с кольцами, чуть с краю ржавели хоккейные ворота с искореженной железной сеткой.
Он лежал там, кивнул Демон на одну из баскетбольных стоек.
Ты видел сам?
Сам не видел, но знаю, что там. Лежал и смотрел в небо пустыми зрачками.
Во сколько его грохнули?
Рано утром. Большего не знаю.
Понятно. Что, Саша, за информацией придется к твоему дяде обращаться, обернулся к Филиппову Сергей.
Филиппов вздохнул и пожал плечами. Капитан Апостолов уже не раз выручал своего племяша, передавая информацию, которой располагало официальное следствие.
Демон, вы сами опрашивали жильцов?
Нет. Никто ничего не делал.
Ладно, сделаем по-умному. Сейчас свяжемся с Апостоловым и попросим его оказать посильную помощь.
Сашка Филиппов покорно покинул автомобиль, и ушел в шумящую дождем черноту звонить из телефона-автомата любимому дяде. Свой сотовый телефон он, в очередной раз, сдал в ларёк в заклад, когда пьянствовал. Скорее всего, это было вчера. А звонить со своего сотового Сергей никому не разрешал, чтобы не светить номера, особенно это касалось Сашки.
У Игрока была подруга? спросил Демона Сергей.
Бляди были. Разные и много. Он ведь спортсменом был, женился на местной, ради гражданства российского, мечтал до сборной нашей с годами дорасти, а как влетел инвалидность, нищета жена его бросила.
Надо бы с ней побеседовать, с женой, которая бросила.
Сделаем.
Вернулся мокрый Филиппов. Он уселся на заднее сидение и, кряхтя от холода и сырости, долго не произносил ни слова, наконец, закурил и блаженно заявил:
Ха Ну, и погодка Поговорил. Он как раз дежурит. Сейчас, приедет, пообщаемся. Заодно в хате пошарим.
С меня причитается! заявил Сергей.
Это он тебе сам скажет.
Через двадцать минут рядом с мокрой, истекающей ручьями, «десяткой» затих полицейский УАЗик. Из машины вылезли трое.
Пошли, сказал Сашка, толкая дверцу.
Сергей оказался под дождем. Перед ним стояли веселые Апостолов,
Коля Оленшайнц и Петька Матвеев. Все бывшие коллеги.