Сердце оборвалось:
Чувствую: что-то стряслось,
Но веры моей хватит на нас двоих.
К черту свое достоинство,
Вопль летит к небесам:
«Вышлите светлое воинство
Его спасать!»
Чувствую успокоенно:
Мимо прошла беда.
Ангелы дальнобойные,
Рядом будьте всегда!
Так будет
Знаю точно,
Настанет момент:
Мое ровно стучащее сердце
Треснет вдоль от любви,
Как под острым ножом переспелый арбуз.
Зазвучит она хором звеняще-воздушных октав или терций
В миг, когда на тебя я в толпе зачарованно вдруг оглянусь.
Ты в ответ вскинешь брови забавно,
Всплеснёшь удивленно руками
И воскликнешь:
«Привет! Это ты?
Как же долго тебя я ждала!»
Мы замрем ошарашено,
Сразу забыв, куда шли, что искали,
И обнимемся,
Глядя друг другу в глаза жадно, как в зеркала.
Время быстро летит.
Как-то утром наступит еще одно завтра
То, которое всё же приходит счастливые дни завершить.
Будет всё, как всегда.
Но, встряхнув волосами, ты скажешь внезапно:
«Ну пока. Я пошла.
Больше мне не звони и, прошу, не пиши».
Ты посмотришь с тоскою в окно,
Обнимая свои зябко плечи,
Скажешь:
«Нам же не больно, ведь правда?
Ты тоже меня не любил».
Я, пытаясь запомнить тебя навсегда,
Еле слышно отвечу:
«Слишком поздно. Прости.
Я в обратном случайно себя убедил».
А потом
А что будет потом, я пока, если честно, не знаю.
Я еще не решался заглядывать в тот черный день далеко.
Может, там оборвется неловко моей странной жизни кривая?
Или вновь позмеится вперед
Равнодушно и даже легко?
А сейчас я беру карандаш и листок,
Торопливо рисую
Проступает набросок дорожками тонкими линий скупых.
Я твой образ спешу ухватить,
Пока помню тебя,
Вот такую,
Чтобы после,
Когда час придет,
Распознать среди шумной толпы.
Разговор
Жизни твердой рукой
Между нами пространства бескрайние брошены,
Ад тайги ледяной
И пурги завывающей буйное крошево.
И в виске всё быстрей
Жизнь годам счет ведет свой толчками-секундами.
Снятся в хмари ночей
Твои синие очи, сияя корундами.
Я не скоро вернусь
Впереди экспедиции долгие месяцы.
Не впервой мне. И пусть
Над палаткой все вьюги таежные бесятся,
Не дает мне пропа́сть
Отраженный от спутника голос далекий твой,
И любви нашей власть
Побеждает пространство и демонов снежных вой.
Там, во тьме, плачет волк
И гуляет в еловых ветвях одинокого ветра смех.
Но весь мир словно смолк,
Когда слово «люблю» прорвалось через гул помех.
И я вздрогнул в тоске,
Сразу вспомнив, как это мне в губы шептала ты.
И как будто в руке
В этот миг твои пальцы я сжал вместо пустоты.
И волос твоих шелк
Будто снова лицо мне душистой накрыл волной.
И я плачу, как волк,
И смеюсь, словно ветер, под ласковый голос твой.
Слышат нас только звезды,
Деля с нами неба бездонный ночной эфир.
Ненадолго, но создан
Из мира тревог моего мост в твой светлый мир.
И летит над застылой,
Чужой, величаво молчащей седой тайгой:
«Я люблю тебя, милый».
«И я тебя тоже». «До встречи, мой дорогой».
Двенадцать
Я знаю, что пробьет двенадцать раз
И ты появишься. Зажгутся свечи.
Твой пестрый зонт, водой дождя слезясь,
Подсохнет, грустно сморщившись у печи.
Твой плащ, попав впервые в этот дом,
Давно пропахший холостяцким бытом,
Брезгливо передернет рукавом
И провисит всю ночь тут, позабытый.
А по утру исчезнут зонт и плащ,
И свечи воском вслед им прослезятся.
Останусь, одинок, пьян и пропащ,
Ждать, когда вновь часы пробьют двенадцать.
До края и за край
Стон удовольствия и наслаждения тихий вздох.
Черт это выдумал для искушения или Бог?
Мы на стене фантастической тенью слились вдвоём.
Граней стиранье, понятий смешенье: «твоё-моё».
Грудью к груди: словно сердце у нас одно гонит кровь.
Как называется это нам всё равно. Пусть любовь.
Пробую жадно на вкус твои соки, ищу ключи.
И исступление нотой высокой звенит в ночи.
В жарких объятьях сплетаемся снова мы, как в борьбе.
Все поцелуи мои нарисованы на тебе.
Вместе к вершине взбираемся страсти, и рвется вскрик.
Вместе к вершине взбираемся страсти, и рвется вскрик.
Вдруг разлетаемся вместе на части на долгий миг.
Мы теперь знаем, всего себя просто ли отдавать.
Падаем снова на мятые простыни на кровать.
И на телах наших каплями пот, как в траве роса.
Знать бы: грешим или, наоборот, рвемся в небеса?
После за это куда, и не знаю мне: в ад ли, в рай?
Лишь бы с тобой, лишь бы вместе до края, потом за край.
Сонет
Закат подкрался, затихает сад,
Вновь по листве стекает тень ночная.
От твоих губ не отвожу я взгляд
И замерев словам твоим внимаю.
А воздух словно негой напоен,
И та же нега в томной твоей позе.
Мне кажется я сплю и вижу сон,
Глаз не свожу с тебя я, как в гипнозе.
Нет никого здесь, кроме нас двоих.
Вот вдруг ты что-то грустное запела,
И на уста я нежные твои
По-прежнему гляжу оцепенело.
Пой, говори, но не молчи, прошу я
Не то не удержусь от поцелуя.
Любовь уходит
Любовь уходит на излете лета.
И точный день не назовешь, когда
Вдруг прервалась, как песня средь куплета,
И утекла сквозь пальцы, как вода.
И остается только сожаленье,
Что чувствами я обманулся вновь.
С досадой вспоминаются мгновенья,
Когда от взглядов закипала кровь.
Любовь уходит я не жду возврата.
К чему? Страницу я перевернул.
Не пьян я больше страсти ароматом,
Я трезво наконец на всё взглянул.
Любовь уходит. Буднично, неспешно.
И гаснет искрою в душе, на дне
Да, будут встречи новые, конечно,
Но вот вернется ли любовь ко мне?
Ангел и демон
Я падший ангел.
Ты восставший демон.
Меня отверг Эдем.
Ты рвался в высоту.
На миг сошлись лишь
На одной черте мы,
Наивно раем посчитав эту черту.
А через миг
Так был он или не был?
Всё та же сила,
Что столкнула нас,
Тебя уже влекла всё дальше в небо,
А моё тело опускала в грязь.
Серебряная свадьба
Четверть века немало,
Но не ощущаются бременем.
Настоящее чувство не мода:
Оно не подвержено времени!
И за руку твою не устанет
С любовью держаться рука моя.
Губы шепчут: «Родной». И в ответ:
«Дорогая! Прекрасная самая!»
Взгляды тонут друг в друге,
Сердца бьются в такт,
Мысли часто так сходятся.
Жизнь щедра не всегда,
И порой нам за счастье
Бороться приходится.
Но встречаем невзгоды мы вместе,
Что б ни было послано нам судьбой.
Губы шепчут: «Родная, держись!».
И в ответ: «Не сдавайся, ведь я с тобой!»
Четверть века лишь дата,
Лишь столб верстовой на большом пути.
И пусть знать не дано нам,
Как долго еще предстоит по нему идти,
Мы обнимемся крепче
С надеждой во взглядах и смерти назло самой.
Ты прошепчешь: «С тобой навсегда».
Я отвечу: «Навечно, любимый мой!»
Баллада о менестреле
Море ладонями пенными гладит
Берег Шотландии милой, лаская.
Люди, впустите меня Христа ради!
Я вам за это спою и сыграю.
Многие годы брожу по дорогам
Гонят тоска и нужда менестреля.
Вам благодарен я был бы премного,
Коль накормили б меня и согрели.
Старость теперь моей спутницей стала.
Тронула плечи спина искривилась.
По́ходя волосы мне приласкала
И седина на висках появилась.
Здесь уж бывал я когда-то: мир тесен!
Нынче к вам скуку явился нарушить.
Знаю я много преданий и песен
Их к очагу собирайтесь послушать.
Арфы коснусь я рукою неспешно,
И отзовутся покорные струны,
Сопровождая мелодией нежной
Повесть мою о красавице юной
* * *В этих краях подрастала девица
В домике скромном, в семье небогатой.
К ней иль посвататься, иль подивиться
Многие горцы съезжались когда-то.
Цвета фиалки глаза, косы вьются,
Стан ее жадно мужской взгляд ласкает,
Алы уста. Но кому достаются?
Кто с них украдкой лобзанья срывает?
Ради кого отвергает Давина
Всех женихов холодна, непреклонна?
В сердце ее лишь один есть мужчина
Это отцовский батрак Нил Макдоннан.
Но, видно, мужем ей стать он не сможет:
Жадный отец на мольбу не сдается
Дочь свою хочет продать подороже,
Раз уж вокруг богачей столько вьется.
Жалкий поденщик? Еще не хватало!