Эй, чего замерла? Быстро переодевайся и беги к отцу.
Выпустив на белый свет одинокую слезинку, я скинула модные вещи и облачилась в китайский ширпотреб.
Дом! Милый дом! Папа построил его сразу, как только демобилизовался, а уже потом доделывал и облагораживал. Тогда меня и в проекте не было. Я получилась случайно, когда родители перешагнули сорокалетний рубеж, и стала заблюбленным и избалованным ребёнком. Московскую квартиру мы посещали редко. А тут, в Лошкино, мне отвели целый этаж со спальней, игровой и учебной комнатами. Я любила свой дом и знала каждую царапинку на стене и каждую трещинку на паркете. И что теперь? Пустить с молотка часть моей жизни? Нет, всю мою жизнь! Эх, была бы я чуточку старше, обязательно нашла бы выход.
Пройдя по длинному коридору, остановилась у кабинета, не решаясь войти. Подперев стену, устроилась рядом с огромным рыцарем в средневековых доспехах и осторожно прикоснулась к стальной перчатке. «Как ты думаешь, старина Генри, спросить отца напрямую или сделать вид, что ни о чём не догадываюсь?» Генри молчал. Впрочем, чего я ожидала от железного истукана? Глубоко вздохнув, сделала ровно два шага вперёд. Рука, взлетевшая, чтобы постучать в дверь, замерла в воздухе, когда я услышала, что папа говорит по громкой связи.
Ничего не бойся, Наденька. Я рядом. Живи, как живёшь.
Женский голос всхлипывал.
Сева! Он угрожает мне. Обещает расправиться, если я не продам акции.
Отец немного помолчал.
Не понимаю, причём тут ты? После гибели Васи всё, за исключением дома и крохотной суммы на содержание, перешло вашему сыну. Игнат давно вступил в права наследства.
Я, наконец, узнала голос тёти Нади, давней подруги нашей семьи.
Да, но мне кажется, звонивший этого не знает, а я ничего ему не сказала. Я боюсь, что с Игнатом может что-то случиться. Пусть думает, что я имею право распоряжаться этими проклятыми бумагами.
Я тоже боюсь, боюсь за жену, боюсь за дочь. Но это не повод пускать их по миру.
Тётя Надя опять зарыдала.
Севушка! Что нам делать? Может, продать всё и жить спокойно?
Нет, милая. Отец кашлянул. Не для того мы с Васькой всю жизнь горбатились, чтобы наши дети нищими стали. Да и вряд ли нас оставят в живых. А ты не плачь. Я обязательно решу этот вопрос.
Что ты решишь? Ты же за десять лет ничего не решил. Ты даже убийцу найти не смог. В версию, о свихнувшемся вояке, из бывших, никто не поверил.
Да, но убийца не проявлял себя до недавнего времени. Знаешь, Наденька, я не просиживал штаны. Я кое-что откопал, но это не телефонный разговор. Встретимся через пару часов.
Ладно. Надежда Алексеевна шмыгнула носом. Жду вас с Тамарой в гости.
Я вновь нырнула в нишу и прижалась к стенке, чувствуя плечом холодную средневековую сталь.
«Всё ясно, старина Генри. Отец ещё не разорён, но уже на грани. Кому-то понадобилась его корпорация».
Я знала о трагедии, унёсшей жизни моего старшего брата и друга нашей семьи, смешного толстяка и балагура, Василия Дмитриевича. Но тогда мне исполнилось шесть. Всего лишь шесть. Горе от утраты Гошки, которого я обожала, притупилось, воспоминания поблёкли, боль подутихда. Но теперь над нашими семьями повисла очередная беда, гораздо страшнее банального банкротства. Меня так и подмывало вбежать в кабинет отца и крикнуть: «Отдай этим гадам всё! Пусть только оставят нас в покое!» Но я понимала, что никогда этого не сделаю.
Развернувшись, побрела в свою комнату, твердя, как мантру, что нужно доверять родителям. Они знают лучше, что делать и как быть.
Я любила летние ливни, когда с неба на голову обрушивались тонны воды. Эта вода казалась удивительно тёплой, зеркально чистой, и тут, на нашей даче, пахла сосновой хвоей. Но сегодня мама настояла, чтобы я накинула целлофановый плащ Галюси.
Разве вы не проводите меня?
Одинокое такси припарковалось у задних ворот.
Так надо, детка. Помни, мы с папой любим нашу девочку.
Отец спустился в холл и крепко прижал меня к себе.
Постарайся не огорчать тётю Эльзу. Надеюсь, вы подружитесь.
Мне не хотелось улетать. Я бы согласилась остаться дома и жить в чулане или под кроватью, лишь бы не расставаться с родителями. Дурные предчувствия разрывали тело на части. Сердце трепетало в груди, словно пойманная в сачок бабочка, противно сосало под ложечкой, а к горлу подступала тошнота.
Не волнуйся за меня, папуля. Береги маму.
Не волнуйся за меня, папуля. Береги маму.
Я чмокнула отца в гладко выбритую щёку и вдохнула запах любимого одеколона.
Ступай. Он легонько подтолкнул меня к двери.
Я пересекла двор, умудрившись подставить лицо тёплым каплям, кивнула нашему охраннику, дяде Пете, который трамбовал неподъёмный чемодан в багажник машины, и впрыгнула в салон.
Обогнув усадьбу, такси помчалось к выезду из посёлка. Я обернулась и сквозь пелену дождя увидела, как из центральных ворот выехали три бронированных автомобиля моего отца. Они выстроились в шеренгу и направились в противоположную сторону. В Москву.
Орли. Глазом моргнуть не успела, как оказалась во Франции. Аэропорт гудел, как улей. Я растерялась. Отец сказал, что меня обязательно встретят. Вот только кто?
Анастасия?
Высокий мужчина с копной белокурых волос, зачёсанных назад, широко улыбался. Я выронила сумку и, как дура, уставилась на незнакомца. Отличный, сшитый на заказ, тёмно-синий костюм выгодно подчёркивал все достоинства атлетической фигуры. Рубашка, подобранная в тон, самым чудесным образом гармонировала с золотистым загаром. Начищенные до блеска туфли делали образ красавчика практически идеальным. Я подняла взгляд и почувствовала, что моё сердце пропустило удар. Янтарные глаза незнакомца впитали в себя всё солнце этого летнего дня. А губы Слишком пухлые для мужчины, слишком мягкие Я вдруг представила, как они прикасаются к моим, и покраснев, опустила голову.
Допустим. А Вы кто?
Мой голос предательски дрогнул. Казалось, незнакомец заметил это.
Игнат Тулинов.
Сын дяди Васи? Не может быть. Я видела его, когда была совсем маленькой, и парень показался мне до ужаса противным. Теперь же от худющего длинновязого юноши не осталось и следа.
А ты подросла. Когда мы встречались, тебе было лет пять? Ты носилась, как помело и создавала слишком много шума.
Я улыбнулась.
Шесть. А вы с Гошкой постоянно замыкались от меня в комнате или убегали на речку.
Гошка! Царство ему небесное. Настоящим мужиком был. Ладно, пошли, сестричка. Отвезу тебя к тётке.
Он легко подхватил мой чемодан и, как ледокол, принялся расчищать дорогу в людском океане.
Не отставай, иначе потеряешься.
Я почти бежала следом, досадуя на свой внешний вид. Нет, не так моё воображение рисовало встречу с любимым и единственным, коим в мгновение ока стал господин Тулинов. Сейчас я совершенно не походила ни на одну роковую красотку с обложек модных журналов. А так хотелось сразить Игната наповал.
Запрыгивай.
Длиннющий автомобиль, похожий на крокодила, крякнул в ответ на щелчок сигнализации и подмигнул фарами.
Пока предмет моего обожания засовывал вещи в багажник, я удобно разместилась в просторном салоне и вдохнула запах кожи. Никаких освежителей и саше. Брутальный мужской аромат, без пафоса и излишеств.
Ты была рыжей и толстой. Игнат уселся за руль.
А теперь?
Мужчина повернулся и провёл тонкими пальцами по моим волосам. Я почувствовала на щеке его лёгкое дыхание и вновь покраснела.
Теперь твои волосы стали золотыми. И ты заметно похудела.
Я дёрнула головой, стараясь отогнать наваждение.
Реально? А, если ты рассмотришь меня под лупой, то поймёшь, что я ещё и вытянулась вверх.
Игнат рассмеялся.
Ты бойкая и строптивая. Это хорошо. Я ведь, как увидел тебя, решил, что встречаю кисейную барышню, готовую упасть в обморок при виде парня.
Стало как-то обидно.
И вовсе я не кисейная. Если что, и ответить смогу, и в лоб дать.
Мой личный водитель потёр лоб.
Верю, сестрёнка, и обещаю не нарываться.
Он завёл мотор, и крокодил плавно выплыл со стоянки. Громкий телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Что и говорить, в свете последних событий я находилась на пределе душевных и физических сил.
Да. Слушаю. Что?
Игнат резко затормозил, развернул машину и вновь нажал на газ. Автомобиль взревел, очертил колёсами дугу на асфальте и понёсся по трассе, используя всю мощность двигателя. Я вжалась в кресло.
Эй, потише.
Держись.
Я наблюдала, как менялось лицо мужчины. Улыбка исчезла, на лбу залегла складка. Из бесшабашного парня он в одно мгновенье превратился в сосредоточенного хищника, спасавшего свою шкуру, а, заодно, и мою.
Может, объяснишь, что случилось?
Игнат ловко маневрировал между бегущими в потоке машинами.