Как ошеломленный, пастор провел рукою по лбу и с удивлением смотрел на молодого человека.
Дора поднялась; ее большие глаза, полные удивления, остановились на Фрице, и она заплакала, улыбаясь.
Вы хотите отправиться в Петербург? спросил пастор, помолчав. Какая странная мысль!..
Он нерешительно взглянул на свою жену. Ее спокойствие сменилось мрачной сосредоточенностью; погруженная в размышление, она долго смотрела на молодых людей, которые стояли и напряженно ждали решения своей участи. Наконец она проговорила:
Каждому сердцу приходится бороться за свою любовь и тяжело добывать свое счастье, свой покой. Пусть он едет и Бог да поможет им!
Благодарю, тысячу раз благодарю вас! воскликнул барон, горячо пожимая руку пасторши. Спасибо за эти слова! Ведь вы тоже нашли друг друга там, в России, почему бы и мне не привезти оттуда своего счастья? Вы знаете великого князя, вы были его друзьями, если вы дадите мне с собою несколько слов к нему, я уверен, он примет меня хорошо, если я от вашего имени представлюсь ему.
Пасторша посмотрела на него долгим, странным взглядом, затем произнесла:
Да, я дам вам с собою письмо, так как имею право обратиться с просьбою, и если под снегом и льдом не застыли и сохранились хотя какие-нибудь человеческие чувства, то мое слово будет услышано.
Я знал это, я знал! воскликнул Фриц. Что вы поможете мне, что вы одобрите мою мысль! Вот видишь, Дора, сказал он, с восторгом заключая молодую девушку в свои объятия, все уладится к лучшему, мы будем счастливы. Ведь немыслимо, чтобы мы могли расстаться!
Но ваш отец? спросил пастор, задумчиво качая головой.
Сегодня же я поговорю с ним, ответил Фриц. Он, наверное, не будет ничего иметь против; а если бы и так, воскликнул он с упорной решимостью, то я уеду против его воли. Никто не может запретить голштинскому дворянину искать справедливости у своего герцога. Я поеду тотчас же, добрые намерения не следует откладывать. Я соберусь в путь в несколько дней, а потом, дорогая Дора, никто уже не разлучит нас.
Нет, нет! раздался глухой голос старика. Мой цветок красивее, он должен быть на верхушке дома Мой цветок темно-красный и желтый, а твой едва расцвел, совсем еще зеленый!
А я не хочу, не хочу! горячо запротестовал мальчик. Я положил последний камень, и мой цветок должен быть на верхушке!
Старик и мальчик старались одновременно водрузить каждый свой цветок, непрочное здание рухнуло, и мальчик принялся громко плакать.
Мама, закричал он, мама, дядя разрушил мой дом Гадкий, злой дядя!
Старик смотрел мрачно, но через минуту разразился громким, резким смехом.
Разрушил! воскликнул он. Да, да, разрушил Но почему бы мне и не разрушить, когда рушатся более прочные здания и погребают под своими обломками тех, кто, казалось, неколебимо стоял на вершине? Игрушки, все на свете игрушки, игра случая, злобы, подлости и людской лжи Почему это должно устоять, если все остальное рушится? Долой, все, все долой сейчас!
Тощими, сухими руками он стал разбрасывать кубики; некоторые из них покатились далеко. Ребенок в страхе прижался к матери и громко плакал, глядя на опустошение, производимое старцем.
Милый папа, мягко сказала Дора, подбегая, не волнуйся, пожалуйста!.. Ты знаешь, что тебе вредно волноваться! Ты прав, сказала она, понизив голос, чтобы ребенок не слышал, ты прав, твой цветок красивее, давай мы снова построим дом и посадим на верхушку вот этот георгин.
Старик испуганно вздрогнул, когда Дора дотронулась до его плеча.
Да, да, я буду хорошо вести себя, Дора, я не буду шуметь, не буду буйствовать Ты знаешь, я охотно повинуюсь тебе Ты так добра со мною! Ты не запираешь меня, не скручиваешь мне рук этой ужасной смирительной рубашкой, ты не запираешь меня в темную клетку, где света Божьего не видно, поэтому я охотно делаю все, чего ты требуешь от меня. Приведи сюда маленького Бернгарда, я попрошу у него прощенья, снова построю ему домик и поставлю на верхушку крыши его цветок.
Старик с мольбою простер руки к дочери и смотрел на нее скорбным, умоляющим взглядом.
Мальчик услышал последние слова старика, быстро успокоился и снова поспешил к нему играть.
Дора отвернулась в сторону и залилась слезами.
Молодой барон Бломштедт подошел к старцу, положил руку на его седую голову и громко, торжественно сказал:
Слушай, Дора! Клянусь тебе Богом, что не вернусь, пока не будет искуплена вина и снят позор с этих почтенных седин.
Дора отвернулась в сторону и залилась слезами.
Молодой барон Бломштедт подошел к старцу, положил руку на его седую голову и громко, торжественно сказал:
Слушай, Дора! Клянусь тебе Богом, что не вернусь, пока не будет искуплена вина и снят позор с этих почтенных седин.
О, прости, прости! пробормотал старик, весь дрожа и отстраняясь от руки молодого человека. Я буду спокоен и послушен, только не бейте меня, не бейте меня!
Ты слышишь? рыдая, воскликнула Дора. Спаси его, спаси и я буду принадлежать тебе, наперекор всему свету. Ты будешь моим богом.
Фриц порывисто сжал ее в объятиях и, не говоря ни слова, вскочил на лошадь и понесся через дюны к отцовскому дому.
Он застал старого барона на веранде, ведущей от дома к обширному парку, примыкавшему к просторным английским лужайкам, которые окружали барский дом.
Солнце село, холодный ветер с моря гнал волны, ложившиеся по берегу прихотливыми белыми кружевами.
Барон Бломштедт был высокий, сильный мужчина, с резкими, строгими чертами и ясным, холодным, в душу проникающим взором; тщательно причесанный и напудренный, сдержанный в своих манерах и движениях, он вопросительно посмотрел на сына, когда тот, сдав лошадь на конюшню, стремглав взбежал на веранду, возбужденный и раскрасневшийся от быстрой скачки.
Ты был у пастора? спросил он сына.
Молодой человек ответил утвердительно, открыто и прямо глядя в лицо отца, однако с трудом преодолевая некоторый страх, который чувствовал к отцу с самого детства.
Это естественно и похвально, сказал барон, что ты навещаешь пастора, он твой бывший учитель и хороший, скромный, добродетельный человек, один из тех, каких не много. Но ты уже не дитя. В доме пастора Вюрца живет Элендсгейм, человек, который осмелился посягнуть на исконные права голштинского дворянства, который вследствие своего бессовестного управления был привлечен к суду и только потому освобожден из тюрьмы, что потерял разум. В детстве ты играл с дочерью этого изменника, и я, конечно, не хочу ставить бедной девушке в вину деяния ее отца, но ты уже не мальчик, и не годится, чтобы мой сын, барон Бломштедт, находился в дружественных отношениях с дочерью человека, который был злейшим врагом дворянства и которого герцог по праву лишил его звания. Это могло бы быть ложно истолковано. Наконец, прибавил он с ударением, могут возникнуть более близкие отношения между вами Поэтому я желаю, чтобы ты прекратил свои посещения, не обижая этим пастора Вюрца, которого я глубоко уважаю и которому ты отчасти обязан своим образованием.
Грудь Фрица сильно вздымалась, руки сжимались в кулаки, пылающий взор устремился на отца, с его уст готово было сорваться резкое, необдуманное слово.
Барон стал пред ним скрестив руки; видно было, что он ожидает сопротивления, но так же решительно и бесповоротно решил его сломить. Молодой человек не сказал ни слова, его лицо снова приняло спокойное выражение, он стал сдержан и почтителен.
Отец, я пришел к тебе с просьбой, начал он.
Я слушаю тебя, сказал барон.
Ты прав, отец, я уже не дитя, продолжал молодой человек, и мне кажется, что мне не подобает слоняться без всяких занятий здесь по полям и лесам, где я не в состоянии познакомиться со светом, в котором ты, отец, вращался в своей молодости и о котором у тебя сохранилось так много интересных воспоминаний.
Старый барон таких речей не ожидал.
В нашей стране нет двора, продолжал сын, где бы молодой человек мог усвоить обычаи высшего света, столь необходимые для каждого дворянина. Поэтому я хотел просить у тебя позволения отправиться в Петербург, там представиться великому князю, нашему герцогу, и у него, при дворе, познакомиться с великосветской жизнью.
Старый барон посмотрел на сына испытующим взглядом. Эта просьба несколько удивила его, но не вызвала ни тени неудовольствия. Заложив руки за спину, он стал ходить по веранде спокойными, размеренными шагами. У него было обыкновение никогда не отвечать сразу на вопросы или просьбы своих детей, так как раз сказанное слово или данное обещание исполнялось им неуклонно. Наконец он остановился пред сыном и сказал ясным и твердым голосом:
Я не отношусь отрицательно к твоей просьбе. Конечно, если бы в нашей стране был двор, я отправил бы тебя туда, но, к сожалению, наш герцог стал наследником русского престола. Я лично не люблю петербургского двора: там ведется много интриг. Однако, быть может, это и хорошо, что явится туда безупречный дворянин из почтенного дома. Даю тебе мое согласие, и, как только будут окончены все сборы в дорогу, ты можешь ехать.