Черный Карлик. Легенда о Монтрозе (сборник) - Вальтер Скотт 4 стр.

 А ведь может случиться,  сказал молодой Эрнсклиф.  Посмотрите-ка, Габби, вон ваша старая колдунья стоит.

 Я говорю,  продолжал Эллиот, негодуя на подобный намек,  что хоть бы сама старая чертовка сейчас перед нами выросла из земли, я и то Господи помилуй, Эрнсклиф, что это такое?

Глава III

Предмет, мгновенно прервавший поток отважных речей юного фермера, был такого рода, что даже его менее суеверный спутник на минуту вздрогнул и притих. Луна, успевшая взойти, пока они разговаривали, по местному выражению «ныряла в облаках» и, появляясь изредка, проливала на окрестности непостоянный и смутный свет. Один из ее лучей, упавший на высокий гранитный столб, к которому они теперь приблизились, осветил у его подножия нечто похожее на человеческую фигуру; она была ростом гораздо ниже обыкновенного и медленно передвигалась между больших серых камней, как будто собиралась уходить, но что-то искала или была прикована к месту печальными воспоминаниями, изредка издавая глухие, бормочущие звуки. Все это было так похоже на появление ожидаемого призрака, что Габби Эллиот остановился как вкопанный, волосы на его голове встали дыбом, и он прошептал:

 Это она и есть старая Эли! А что, не пустить ли в нее пулю благословясь?

 Ради бога, не делайте этого,  сказал его спутник, ухватившись за дуло ружья, которое тот уже поднял, начиная прицеливаться,  ради бога, не стреляйте! Это, наверное, какой-нибудь сумасшедший бедняк.

 Не с ума ли вы сходите сами, что намерены к «ней» подступиться ближе?  сказал Эллиот, в свою очередь удерживая товарища, хотевшего идти вперед.  Надо же сперва хоть молитву прочесть вот только сейчас я ни одной припомнить не могу но это мы успеем, покуда она сама к нам подойдет Господи! Да она и не очень спешит,  продолжал он, понемногу ободряясь под влиянием спокойствия своего товарища, а также и того, что призрак не обращал на них никакого внимания.  Вон как переступает с ноги на ногу, словно курица на горячей решетке Я вам говорю, Эрнсклиф,  прибавил он шепотом,  обойдем лучше кругом; там хоть и болото, да неглубокое, всего по колено; а лучше же мягкая дорога[3], чем плохая компания.

Однако, невзирая на задержки и уговоры, Эрнсклиф продолжал путь все в том же направлении и вскоре очутился совсем близко от странного человека.

При ближайшем рассмотрении он оказался еще ниже ростом, а именно немногим более трех футов, и  насколько можно было судить при столь слабом освещении  почти такой же ширины в плечах. Общее очертание его тела было шаровидное, что происходило, вероятно, от какого-нибудь прирожденного уродства. Молодой охотник дважды окликнул это удивительное создание, но ответа не получил. Между тем его товарищ не переставал щипать его и тащить прочь, желая этим убедить, что благоразумнее будет идти дальше, не беспокоя своим присутствием существо столь необыкновенной наружности. Когда же Эрнсклиф в третий раз спросил: «Кто вы и что здесь делаете в такую позднюю пору?»  в ответ на это раздался вдруг пронзительный, дикий и скрипучий голос, который заставил Эллиота попятиться назад, а его спутника вздрогнуть:

 Проходи своей дорогой и не спрашивай ничего у тех, кто ничего не просит у тебя!

 Что вы здесь делаете, так далеко от всякого пристанища? Может быть, ночь застигла вас в пути? Если хотите идти за нами («Боже сохрани!»  невольно вырвалось у Эллиота), то я дам вам ночлег в моем доме.

 Вот уж лучше бы я переночевал в одиночку на дне Тэрреса!  проворчал опять Габби Эллиот.

 Проходи мимо,  повторил опять тот же голос, еще более жесткий от овладевшего им гнева,  не нужно мне провожатых и ночлег не нужен Вот уже пять лет, как я не бывал под кровлей человеческого жилья, да надеюсь и впредь никогда не бывать!

 Он помешан,  тихо сказал Эрнсклиф.

 Он похож как будто на старого Хэмфри Эттеркапа, лудильщика, что потонул в этом самом болоте лет пять тому назад,  сказал суеверный фермер,  только Хэмфри был не так широк в плечах.

 Ступайте прочь!  крикнул предмет, возбуждавший их любопытство.  Ваше человеческое дыхание отравляет мне воздух звуки ваших человеческих голосов режут мне уши, подобно острым кинжалам!

 Господи помилуй,  прошептал Габби,  как эти покойники ненавидят живых!.. Должно быть, его душа уж очень мучается, я так смекаю.

 Ступайте прочь!  крикнул предмет, возбуждавший их любопытство.  Ваше человеческое дыхание отравляет мне воздух звуки ваших человеческих голосов режут мне уши, подобно острым кинжалам!

 Господи помилуй,  прошептал Габби,  как эти покойники ненавидят живых!.. Должно быть, его душа уж очень мучается, я так смекаю.

 Послушайте, друг мой,  сказал Эрнсклиф,  вы, по-видимому, о чем-то сильно горюете, простое человеколюбие не дозволяет нам покинуть вас здесь.

 «Простое человеколюбие»!  воскликнул странный человек, рассмеявшись презрительным смехом, более похожим на вопль.  Откуда у вас взялось это заманчивое словечко, этот силок для ловли тетеревов, это пошлое прикрытие самого обыкновенного капкана, эта привада, которую всякий дурак с удовольствием хватает и, только проглотив, узнает, что под приманкой скрывался крючок, а зубцы его вдесятеро острее, чем у тех крючков, на которые вы ловите бессловесных животных, жертв вашей жадности?

 Говорю вам, друг мой,  сказал опять Эрнсклиф,  что вы не в состоянии судить о положении, в которое себя поставили. Вы погибнете, оставшись один в такой глуши, и мы, из сострадания, должны принудить вас следовать за нами.

 Ну, я тут ни при чем!  сказал Габби.  Пускай призрак делает что хочет, оставьте вы его, ради бога!

 Кровь моя падет на мою голову, если я здесь погибну,  произнес незнакомец, но, заметив, что Эрнсклиф подходит ближе и хочет взять его за руку, он прибавил:  А ваша кровь падет на вас, если вы хоть пальцем притронетесь к моей одежде и оскверните меня человеческим прикосновением!

Луна выплыла из-за облаков, и Эрнсклиф увидел, что в протянутой правой руке этого человека блеснуло какое-то оружие, не то лезвие длинного ножа, не то ствол пистолета. Было бы безрассудно далее приставать к человеку, так хорошо вооруженному и произносившему такие отчаянные речи, тем более что молодому человеку пришлось бы в одиночку с ним справляться, так как товарищ его предоставил ему ведаться с призраком как знает, а сам направился дальше, по пути к своему дому. Итак, Эрнсклиф повернулся и пошел вслед за Габби, по временам лишь оборачиваясь, чтобы еще раз посмотреть на мнимого помешанного, который, по-видимому доведенный до ярости этими переговорами, бешено шагал вокруг гранитного столба, испуская дикие вопли и крики, странно отдававшиеся по всему обширному пустырю.

Некоторое время молодые охотники молча шли своей дорогой, покуда в ушах их не замерли окончательно отголоски этих зловещих звуков, и, следовательно, они успели довольно далеко отойти от Большого камня, в честь которого это урочище получило свое название. Каждый по-своему думал про себя о том, что они только что видели; наконец Габби Эллиот воскликнул:

 Да, можно поручиться, что этот призрак  если только он призрак  и наделал, и сам натерпелся достаточно всяких бед, покуда был жив, коли его все еще так коверкает даже после смерти!

 Это какая-то бешеная мизантропия,  молвил Эрнсклиф, отвечая на течение собственных мыслей.

 Так вы думаете, что это не дух?  спросил Габби.

 Я-то? Конечно, думаю.

 Ну, теперь, пожалуй, и я начинаю думать, что он, может быть, живой А впрочем, не знаю Я сроду не видывал ничего, что было бы так похоже на оборотня.

 Во всяком случае,  сказал Эрнсклиф,  я завтра приеду сюда посмотреть, что сталось с этим несчастным.

 Среди белого дня?  осведомился фермер.  Ну, в таком разе и я, благословясь, пошел бы с вами. Да вот что, мы теперь на две мили ближе от моей фермы, чем от вашего дома, так не лучше ли вам сегодня пройти прямо ко мне, а я пошлю своего работника верхом на пони сказать вашим домашним, что вы у нас ночуете. Ведь там небось никто вас не ждет, кроме прислуги да кошки?

 Будь по-вашему, друг Габби,  отвечал молодой охотник,  мне в самом деле не хотелось бы ни прислугу тревожить, ни кошку оставить без ужина из-за моего отсутствия, а потому я вам буду очень благодарен, если вы пошлете работника в Эрнсклиф, как предлагали.

 Ну, хорошо, это очень мило с вашей стороны. Стало быть, мы с вами вместе пойдем домой в Хейфут? Вот будут рады вас видеть мои домашние! За это я могу поручиться.

Решив этот вопрос, они бодро пошли дальше, и, когда очутились на вершине довольно крутого холма, Габби Эллиот воскликнул:

 Знаете, Эрнсклиф, как я рад каждый раз, как прихожу на это место! Видите свет там, внизу? Это огонь в окне нижних сеней, где сидит моя старая бабушка и, наверное, прядет на своей прялке. А вон наверху другой огонек мелькает взад и вперед мимо окошек Это хозяйничает моя кузина, Грейс Армстронг. Она делает в доме вдвое больше дел, чем мои сестры, и они сами признают это, потому что они предобрые и отличные девочки. Они говорят, да и бабушка подтверждает, что она всех их ловчее и проворнее, с тех пор как сама бабушка почти без ног. А братья мои  один поступил на службу к важному барину, а другой на Моссфадреге, на нашей дальней ферме, он там присматривает за хозяйством не хуже меня.