Солнце моё, не уставай,
Свет и тепло миру давай!
Солнце моё, вечно свети,
Мне помоги счастье найти!
Полнолуние
Витиям слова
Ожидают вновь потопов,
Исцелители сердец,
Души рваные заштопав,
Вышли к людям, наконец.
Речи огненной гиеной
Рвутся с кровью с языка -
Злостью резкой,
Но мгновенной,
Словно финка у ЗеКа.
Не щадит, гуляет финка,
Свист смертельный на слуху.
Правда, робкая, как свинка,
Ложь, как сучка на духу
Ох, и «жисть»! Гуляет слово -
Колет, режет всех окрест.
Что то, братцы, будет снова -
В алой крови Божий крест.
* * *
Где ваши подвиги, подвижники?
Иль вы всего лишь чернокнижники,
Не вдохновившие людей?
И ваша жажда благородная -
Не вера крепкая народная,
А только жажда лебедей,
Двукрылых ангелов и пения
Любви да нежного цветения,
Забвений, вылившихся в рай?
Но рай не караван-сарай.
Он жаждет подвига свободного
Для очищенья благородного,
Он жаждет жертвы для людей.
«Не сотвори себе кумира»
Евангелие
* * *
«Не сотвори себе кумира» -
Царя, Генсека иль попа!
Мы все равны пред взором мира -
От господина до раба.
Нам дал господь святое право
На жизнь, на веру и любовь
К чему же тягостная слава
Кумиров, проливавших кровь?
Цари, Иосифы, Сатрапы,
Коричневые палачи!
У всех в крови невинной лапы!
Но мненье выше каланчи
О не развенчанных кумирах,
Взваливших тяжкий груз на нас
И остающихся в вампирах,
Обливших кровью и Парнас.
Откуда ж тяга к славословью
Царей, генсеков и жрецов?
Не лучше ль славить грусть коровью
Иль мысли вечных мудрецов?..
Не сотвори себе кумира!
Сам поднимись под небеса
И ощути свободу мира,
Услышь пространства голоса!
И ты поймешь, смешны кумиры
Перед величием Небес
Замолкнут «преданные» лиры,
Когда в тебя вселится бес
И ты восстанешь против сильных,
Не побоишься трупом лечь, -
Судьбы отверженных и ссыльных,
На дыбе страшной боли плеч!..
Полнолуние
Лунная погода время темных сил.
Сам себе Ягода чашу подносил.
Чашу черной крови выжал из «врага»,
Выпил, хмуря брови, выросли рога.
Был обычный олух в детстве, навсегда
Вырос сущий молох, вон дрожит вода
Там, где отразится образ палача
Кровь, а не водица хлещет из ключа.
Сколько бы ни пили мало упырям,
Как дорожной пыли, влаги купырям
Но не знал Ягода алчности вождя
Мрачная погода и сезон дождя -
Сослужили службу для враждебных сил
Чашу с его кровью Сталин подносил
С хитрою усмешкой если верен, пей!
И потом не мешкай, всех неверных бей!
А неверных Боже! целая страна.
Дрожь бежит по коже, сердце рвет струна
Памятью-былиной о кровавых днях
Солнце над долиной, свет на старых пнях.
Но пугают тени, словно в лунный час
Скользкие ступени поскользнусь сейчас.
А очнусь в ГУЛаге, в каменном аду?
Ведомо бумаге, что мне на роду
Кто наполнит чашу кровушкой моей,
Кто заварит кашу с жадностью своей.
Много чаш испито, дней перевелось
Родина не сито, так уж повелось:
Сей не пересеешь! Лей не перельешь!
Смей, хотя не смеешь! Вей не перевьешь!
Сильная порода всех не извести. -
Чайкой до народа долетит: «Прости!».
Кончен пир кровавый раз и на века? -
Правый иль не правый?.. Правда далека
* * *
Свежий ветер раздувает шторы,
Шум листвы и веток за окном.
Мы срываем с душ прозревших шоры,
Что навесил нам усатый гном.
Злой колдун, блиставший сапогами
И бросавший тень на всю страну,
Вдоволь посмеялся над богами,
Утверждая в бронзе сатану.
Утверждая ад на белом свете,
Истинно Гоморру и Содом,
Не приемля ветхости в завете,
«Укрепил» завет своим «трудом».
Стала ядовитою бумага
Для свободно мысливших людей,
За щетиной ржавого ГУЛАГа
Превратила в робких лошадей.
И на этих «лошадях» двуногих
Строил сатана «социализм»
Для людей покорных и убогих,
Прославлявших высший эгоизм.
Славивших погромы и расстрелы,
Жизнь других не ставивших ни в грош.
Но ценивших выше форм Растрелли
Благо небывалое калош.
Потому в запасниках держали
Обувь из резины, страх и ложь
И от страха в Судный день дрожали,
И от страха в Судный день дрожали,
Тоже погибая ни за грош
За старье Старьевщик деньги платит,
Но хранят калоши, словно встарь
Видно, ждут, а вдруг опять накатит
На страну не гном, но все же тварь
Что то наподобие вампира,
Жадное до крови и до слез,
И подмяв 1/6 мира,
Пропоет про братский симбиоз.
* * *
Неизменны застывшие кариатиды,
Словно вечности и неподвижности знак.
Но таинственный голос живой Атлантиды
С неподвижностью жизни не свяжешь никак.
А сама неподвижность горда, как основа,
Как могучий хребет располневшей страны.
Неподвижность могущество! снова и снова
Мне внушает «Неправда» с лицом сатаны.
Только стоит хоть шаг сделать кариатиду,
Рухнет старое здание, в коем живем,
«Галограмма» души вспомнит про Атлантиду,
Что под воду ушла безвозвратно, живьем.
Напугали страну, и застыла от страха,
Словно смелых и вольных сковал паралич.
И, взойдя выше тронов Яхве и Аллаха,
В облаках и над ними витает Ильич.
Он один весь движение мысли и тела,
Он один за ЦК За Совет и страну
Говорит, говорит, но не делает дела,
Забавляя неправдой речей сатану.
Неизменны застывшие кариатиды,
Словно вечности и неподвижности знак
Но кричат в «галограммах» сердец Атлантиды
С неподвижностью той не свыкаясь никак.
1978 год.
В.Шаламову.
* * *
Обрывки снега, словно белой ваты,
На прошлогодней, охристой траве,
Как на изодранном солдатском рукаве,
Еще бедою мартовской чреваты.
Весенняя, начальная пора,
Опасная, нестойкая погода! -
Еще вчера ты звался враг народа, -
И выходил, сутулясь, со двора.
Сегодня ты подвижник и герой,
За правду и Отечество страдалец.
И хоть карман с протертою дырой,
Есть, есть в душе немалый капиталец.
Накоплен в магаданских лагерях,
На приисках далеких Сусумана,
На раскорчевке судеб и коряг
Средь страха и всеобщего обмана.
Не веруя в великого вождя,
Вы постигали высшее начало,
И с каплями весеннего дождя
Сердца стучали: все начнем сначала
Но лагерную жизнь не зачеркнуть,
Обиды боль не залечить вовеки
Свободы всей душою зачерпнуть,
И не поверить, опуская веки,
Скрывая под ресницами глаза,
Ослепшие в забоях Сусумана.
Идет весна, гремит ее гроза,
А в сердце боль не вышло бы обмана!
1985 год
* * *
Нас память возвращает в хмурый день,
Когда до душ добралась жизни слякоть.
И шамкал пень: «Я гениальный пень!»
И умиленным пням хотелось плакать.
Настала их трухлявая пора.
Ни слова больше резвым и зеленым
Лишь та кора, что старая кора! -
Ей лучше знать, что надобно влюбленным,
В чем счастье, какова его цена
У пней на все свои соображенья
Мир, значит, мир. Война? Ну, что ж война
Эй, резвые, зеленые, в сраженья!
1985 год.
* * *
Жизнь в кредит! как будто бы издевка:
Униженья, оскорбленья, смех
Видно, вправду, божья та коровка
На моей земле счастливей всех.
* * *
Убивают не люди,
а жестокие нравы
Трижды прокляты будете,
После станете правы
* * *
Не отрекайтесь от идей,
Когда идеи справедливы,
Но бойтесь маленьких людей,
Что словно крысы, суетливы
И кровожадны в Судный час
Вы их прощали и жалели,
Они ж не пожалеют вас,
Сожрут, чтоб мысли не ржавели
Сожрут, чтоб ваш свободный дух
Не нарушал законов стойла,
Не принижал значенье пойла,
С которым род людской опух.
Сомнения
(Из протокола допроса)
Конная милиция, не ходи по мне!
Фронтовые раны на моей спине
Фронтовая память в жутких снах кричит,
А хмельной ГэБэшник, словно пес, рычит.
Для чего служивому нужно из меня
Выдавить неправду с помощью огня?
Почему медали сорваны с груди?
Почему лишь пытки светят впереди?..
Господи, помилуй! Я не виноват!
Шутишь, пусть проверит твою правду ад, -
В образе господнем Берия сидит,
На живую душу, как удав, глядит:
Говори, собака, все наоборот -
Предавал Россию, продавал народ,
А в окопах наших лишь затем сидел,
Что к фашистской сволочи убежать хотел
Что ж, пиши, начальник, знаешь наперед:
Предавал Россию, весь честной народ.
Только вот задача черные дела, -