Дети и Рождество
Сборник святочных рассказов
Геннадий Мурзин
Редактор Геннадий Мурзин
Фотограф Геннадий Мурзин
Фотограф Сергей Мурзин
© Геннадий Мурзин, 2019
© Геннадий Мурзин, фотографии, 2019
© Сергей Мурзин, фотографии, 2019
Севастополь. Геннадий Иванович Мурзин, писатель и журналист. Автор двадцати пяти изданных литературно-художественных произведений. Фото 2017 года.
КАЛАЧ
1
К нему приехал гость.1 Гость на Рождество. Гость желанный. Гость редкий, потому что дальний и, возможно, поэтому самый дорогой. Это десятилетний Александр, внук.
С порога, не успев притворить дверь, парнишка бросается на шею, обвивает худенькими ручонками и, повиснув, восторженно кричит:
Поздравляю, дедуль! ребенок целует деда в обе щеки, отпускает руки и оказывается на полу.
У, разглаживая вихры внука, восхищается дед, как здорово вырос Выше меня скоро будешь. И тяжеленный такой
А мама говорит, что я плохо ем, а потому медленно-медленно расту, замечает внук.
Семен Александрович Водовозов, стараясь не ронять материнского авторитета в глазах мальчика, тщательно подбирая слова, замечает:
Так это Ты на глазах у матери и ей потому кажется, что ты не так подаешься вверх, как бы ей хотелось Мужчина должен быть такой, он поднимает сухонькую и сморщенную ладонь над своей головой.
Внук спрашивает:
До самого-самого потолка, да?
Почти, соглашается Семен Александрович. И добавляет. Но для этого надо сытно есть.
Внук, заглядывая в голубые, но с годами изрядно выцветшие, глаза деда, спрашивает:
Ты, значит, не слушался своей мамы и тоже плохо ел?
С чего ты взял?
Ты, вон, сколько не дотянул до потолка.
У меня другая история
Какая, дедуль? перебивая, снова спрашивает парнишка.
Ну, Семен Александрович без всякой охоты отвечает, время тогда, когда мне было столько же, как тебе, трудное Даже ржаной хлеб и тот не досыта Всё больше на картохе рос, а с нее много не вырастешь Разве что пузо
Внук заливается в звонком хохоте. Внуку слово «пузо» понравилось. Дед же хмурится и сердито машет рукой.
Ладно Не будем об этом Пойдем в гостиную, пока твоя мама возится на кухне.
Семен Александрович одинок. Не заладилось у него с женским полом. Трижды пробовал создать добротную семью, но всякий раз неудачно. В четвертый раз решил не жениться, чтобы больше не испытывать судьбу. К тому же с годами возникла еще одна проблема, о которой он никому не говорит: чем сам старше становится, тем ему моложе и краше женщину подавай. А кто ж на такого старого гриба из молодых нынче смотреть станет? Если бы при больших деньгах был, то У него же бабок, так вожделенных для всякой молодой женщины, кот наплакал. Так что
Дед и внук уходят в гостиную и располагаются на диване, бок к боку: Санька так захотел Чтобы, говорит, было чувство локтя. И откуда только взял? Вычитал, наверное, в книжке какой-нибудь. Тут в деда пошел: тянется к книгам.
Неожиданно внук срывается с места и летит в прихожую. Там чем-то шуршит. Прибегает. В руках свернутый пополам большой лист ватмана. Он протягивает.
Мой рождественский подарок, дедуль. Тебе, дедуль.
Семен Александрович осторожно принимает подарок, целует внука и начинает рассматривать. На лицевой стороне сверху вниз, по диагонали из нарисованных мелких-мелких разноцветных снежинок образована надпись. Он вслух читает:
Любимому деду от любящего внука Саньки.
Семен Александрович не скрывает восхищения.
Красиво-то как!
Внук гордо замечает:
Сам рисовал Три дня рисовал
Спасибо, Сань. Порадовал меня.
Внук торопит деда:
Ты разверни, разверни! Там такое!..
Семен Александрович осторожно разворачивает, а на всем развороте картина нарисована. Внук смотрит не на картину свою, а на лицо деда, чтобы не пропустить реакции. Он даже, кажется, и дышать перестал. Ждет!
На картине трехэтажный кирпичный домина, перед ним ковер-лужайка, за домом цветущие вишни и большой огород с грядками. На высоком крыльце, перед домом, сидит, пригорюнившись, старичок, видимо, кого-то поджидая.
Внук тычет пальцем в старичка.
Узнаешь?
Так Дед будто внимательно вглядывается. Дай-ка, милый разглядеть. Потом всплёскивает руками. Неужто я?! притворно восклицает Семен Александрович.
Разве не похож?
Похож, даже очень похож С трудом верится, что ты и Не кого-то там, а меня усадил на крыльцо такого богатющего дворца Неужто мой?!
Ясное дело, дедуль! А то чей же?
Спасибо, Сань, за такой царский подарок.
Парнишка, притворившись равнодушным, заметил:
Ничего особенного Так мазня всякая
Сань, зачем ты так говоришь? Никакая и не «мазня», а талантливо написанная картина. На выставку ее надо отдать.
А мама говорит, что слишком торопился, что мог бы и лучше нарисовать
Мама? Ну, Сашок, мама всегда права. Мама твоя, наверное, хочет, чтобы ты еще красивее рисовал.
Дедуль, внук еще теснее приник к Семену Александровичу, а ты очень любишь подарки?
Люблю.
Очень-очень?
Подобные тому, какой ты сегодня мне подарил, очень-очень.
Внук вздохнул.
Я тоже.
Для тебя я тоже приготовил подарок, Сань.
Семен Александрович хотел встать, собираясь принести подарок внуку, но тот остановил, догадавшись о его намерении.
Потом за столом Перед первой рюмкой
По лицу деда пробежала улыбка.
Что, и даже рюмка будет?
Мама говорит, что будет.
Если так, то основные торжества отнесем на потом.
Ну, конечно, кивнув, согласился внук. Помолчав, спросил. Дедуль, а тебе, когда ты тоже был маленький, подарки дарили?
Нет, ответил Семен Александрович и по непонятной для внука причине тяжело вздохнул. Потом все же поправился. Почти не дарили.
Ну вот! Дарили же! Восклицает внук.
Очень редко, но дарили.
И ты радовался?
А как, Сань, без радости-то?
А самый-пресамый первый подарок помнишь?
Ну, конечно, Сань, помню. Как не помнить-то
Расскажи, а?
Долгонько придется рассказывать Может, потом, ближе к вечеру?
Лучше, если сейчас, дедуль А то потом я забуду.
Семен Александрович снова тяжело вздыхает.
Слушай, Сань
И Семен Александрович начал рассказ.
2
Канун Нового, одна тысяча девятьсот пятидесятого Господи, сколько же лет пробежало?..
Внук спешит с ответом. В уме он уже подсчитал.
Пятьдесят четыре года.
Дед, кивнув, соглашается.
В деревенской школе кутерьма
Дедуль, внук удивленно смотрит в глаза, а что такое «кутерьма»?
Семен Александрович смущенно поправляет на затылке редкие волосы и пытается объяснить.
Так это Когда много народу и все суетливо бегают из угла в угол, кричат.
А-а-а, тянет внук, понятно.
Кутерьма мне, первоклашке, страшно нравится. Особенно нравится тем, что учительница Анна Ивановна то и дело кричит через всю комнату: Семен, сделай то; Семен, сделай другое. Пулей лечу, куда сказано; охотно делаю, что велено. А все мы занимаемся тем, что украшаем новогоднюю елку: мальчишки развешивают украшения, а девчонки, как самые умелые по этой части, делают разные бумажные игрушки, фонарики, например, или хлопушки, или гирлянды. Делают из старых газет.
Внуку смешно и он прыскает.
Дедуль, что же это за игрушки? Фигня какая-то.
Для тебя, может, и фигня, но для меня тогда Раскрашивают, одним словом, бумажные фонарики чернилами или цветными мелками. Склеивают вареной картошкой.
Вареной картошкой? Как это? И того больше удивляется внук.
Клея, Сань, во всей школе днем с огнем было не сыскать Так и выходили из положения Трудно было со звездой. Сам понимаешь, как без нее?
Внук высказывает свое мнение:
Пошли в магазин и купили.
Скажешь! В деревенском магазине тогда, кроме спичек да керосину, шаром покати.
Внук хохочет.
«Шаром покати» как это?
Это означает, что в магазине пустые полки, то есть без всякого товару Сколько не высматривай Тогда так было Вот Звезду на макушку вырезали, значит, из картона, а для раскрашивания Анна Ивановна, наша учительница, разрешает воспользоваться малиновыми чернилами. Ну, теми самыми, которыми она нам ставит в тетрадках двойки и записывает замечания.
Внук опять заливается.
Дедуль, и тебе ставила двойки?!
Врать не стану, Сань: бывало.
А мама говорит, что у тебя в аттестате одни пятерки.