Ну я как бы не совсем, осторожно, слегка запинаясь и неожиданно с акцентом (хотя обычно трындел по-русски, как по маслу), заговорил Бим, хотя что-то в этом есть, поскольку
Вольдемар Жаворонков едва приметно дернул левой щекой, и Все они сорвались с цепи. И начали рвать и топтать, но не его, Лешку Молчанова, а несчастного Бима. Топтали долго и с удовольствием, словно отыгрываясь за вынужденный простой, за непонятно, чье (Жаворонкова?) и почему, табу на топтание Лешки.
Потом про Молчанова вроде как забыли, переключившись на военные успехи в Сирии.
Потом набросились на «псевдо-либеральную оппозицию» (а как же без нее), и Жаворонков опять повернулся к Лешке:
Что скажет наш представитель этой самой оппозиции? иронично улыбаясь спросил он.
Я не представитель, сказал Лешка, потому что представлять тут вообще нечего.
Тю-у-у, протянул свое коронное (и как он считал, украинское) Вольдемар. Это как же понимать прикажете?
А так и прикажу, пожал Лешка плечами, никакой оппозиции у нас нет, последовала пауза, и пользуясь моментом, Лешка продолжил: Оппозиция бывает в странах с выборной системой власти, у нас же никаких выборов просто н е т. То, что у нас называется выборами ширма. Камуфляж, а следовательно говорить можно, ну разве что о некотором протестном движении не более того.
Ну, сейчас-то порвут
И Повторился тот же сценарий как по нотам: Жаворонков спросил Бима, согласен ли тот с Молчановым, Бим, укрываясь за акцент, пробормотал, что-то вроде: «С одной стороны в этом есть некоторый смысл, но», и все дружно и страстно накинулись на Бима. Лешку никто не кусал, и только внук Кагановича порой кидал на него дедушкины взгляды, даже шевелил губами, но звук на Лешку не включал (зато Бима приговорил к высшей мере пролетарского гуманизма аж трижды).
В конце передачи Жаворонков поблагодарил всех участников, а Лешку спросил:
Как вам у нас понравилось, Алексей Николаевич? Как вы у нас себя чувствуете?
Как живая лиса в меховом магазине, без тени юмора буркнул Лешка.
Жаворонков дернул большим пальцем правой руки, и публика в зале разразилась аплодисментами, причем совсем не вялыми. Когда они стихли (после очередного дерганья большого пальца телезвезды, но в другую сторону), Вольдемар милостиво улыбнулся и отеческим тоном произнес:
Ну, так-то уж не надо уж Мы все вам очень рады, и Я надеюсь, будете теперь у нас частым гостем, буду вас ждать и тут он ухитрился как-то выгнуть шею, отвернуться от всех камер (сохраняя при этом вальяжность) и кинуть Молчанову взгляд, в котором
Это был просительный взгляд, чуть ли не униженно-просительный. В этом секундном взгляде была ясно видна мольба. Это так удивило сбитого с толку всем этим странным сценарием, а потому слегка разозленного Лешку, что вместо вертевшегося на языке «разденься и жди», он неожиданно для себя сказал:
От вас зависит, Вольдемар Арнольдович. А я что? Позовете приду.
Ему показалось, что Вольдемар вздохнул с облегчением.
На выходе из студии к Лешке подошел Джек Бим, чистенький и румяный, как свежевымытое яблоко, словно не его сейчас обливали помоями примерно пол часа чистого эфирного времени.
Давно хотел с вами познакомиться, протягивая руку, сказал он (без малейшего акцента). Правда никак не ожидал увидеть вас здесь, но Судьба, как у вас говорится, играет человеком
А человек играет на трубе, согласился Лешка.
Они поговорили минуты две о каких-то пустяках, а потом, оглянувшись и слегка понизив голос (хотя рядом никого не было), Бим сказал:
Знаете, мне показалось, что он вас как-то побаивается.
Кто? не понял Лешка.
Ну, Жаворонков
С чего бы это? удивился Лешка.
Вот и я подумал с чего бы Ну ладно, как у вас говорят, теперь до скорого сказал Бим, кинул на Лешку какой-то странновато-задумчивый взгляд и отошел. Так бочком, совсем как родственник Валерки Уринсона от гроба в ритуальном зале 62 городской больницы.
3
Сидя в первом ряду большого зала телестудии, где снималась популярнейшее телешоу «Comedy Pub», Лешка в потертых джинсах и старом вельветовом пиджаке времен перестройки und ускорения, поначалу чувствовал себя среди здешней модно и по-настоящему дорого одетой публики (в основном, молодой и очень ухоженной), как престарелый бомж на великосветской яхте. Но довольно скоро это ощущение исчезло атмосфера в студии была веселой и доброжелательной. А уж когда популярный комик, Саша Дуля, выдал отличный standup, а потом певец, Антон Колпаков спел в своей оригинальной манере блестящую юморную песенку, в которой отчетливо произнес слово «х@й», Лешка совсем расслабился и перестал жалеть, что поддался на уговоры На уговоры лично позвонившего ведущего «Comedy Pub», Марлена Карапетяна, разливавшегося в телефонной трубке соловьем о том, как давно мечтал познакомиться и пригласить, но все как-то не было случая.
Расслаблялся Лешка недолго. Карапетян вышел к стойке с микрофоном и сказал:
У меня сегодня есть сюрприз. Сегодня у нас в гостях известный журналист и писатель, он понизил голос и заговорщически подмигнул залу, оппозиционный и уже почти на крике, А л е к с е й М о л ч а н о в! Поприветствуем
Зал отреагировал вежливыми сдержанными аплодисментами. Слегка растерянный Лешка поднялся с места, повернулся к залу и не очень ловко поклонился. Потом повернулся обратно и хотел уже сесть, как Карапетян сделал приглашающий жест и произнес:
Прошу на сцену, Алексей Николаевич! Сюда, сюда, вон по той лесенке не поскользнитесь.
Зачем? одними губами спросил у него Лешка.
Поднимайтесь сюда, Алексей Николаевич, опять поманил его к себе Карапетян. Не бойтесь, мы не кусаемся. Ну хотите, я дам вам каску и бронежилет? Если вы уж так к ним привыкли в братской Украине
В зале раздались сдержанные смешки.
Лешка скрипнул зубами, поднялся на сцену и встал рядом с Карапетяном. Тот повернулся к нему и доверительным тоном сказал:
Алексей Ничего, что я вас просто по имени? Ну и славно, я Марлен, а для вас даже Марик
По залу прошел легкий удивленный шумок Карапетян очень мало кому позволял называть себя Мариком, и это все знали.
Я Алеша, кивнул Лешка
Ну и чудно. Так вот, Алеша, продолжал Марик, мы знаем, что вы иногда любите спеть под гитару. Знаем-знаем, не скромничайте, на ю-тубе видали
(Лешка действительно спел как-то раз на одной пьянке пару песен Окуджавы и один романс, он хорошо играл на гитаре, «роман» с этим инструментом длился почти всю его жизнь, а его дружок выложил это на YouTube)
Так может, споете нам что-нибудь? предложил Марик. Может, у вас даже что-то свое есть романс, там, или он подмигнул залу, частушка?
Есть, неожиданно для себя сказал Лешка. Конечно петь после Антона Колпакова это самоубийство, и бронежилет мне бы не помешал (зал одобрительно засмеялся, многие захлопали), но мне не привыкать. Если у вас есть в кустах рояль, или хотя бы балалайка
Колпаков, сидевший в углу сцены, встал, взял свою роскошную гитару, рысцой подбежал к Лешке и вручил ему инструмент с полупоклоном.
Лешка взял гитару, легонько провел большим пальцем по струнам (звук был великолепный, глубокий, такого класса инструментов Лешка отродясь в руках не держал), и сказал в микрофон:
На Ю-Тубе вы могли слышать песенку про моего о тезку министра чего-то там экономического ну того, чего у нас вообще нету (смех в зале). Которого зачем-то посадили. Ну, он вроде как что-то не поделил и рассердил главу «Главнефти», Сечкина. Лучше бы он поссорился со Стечкиным я имею в виду пистолет, тогда может, и обошлось бы (смех и хлопки в зале). Ту песенку я написал вместе с Окуджавой Ну по мотивам и на мотив Ваньки Морозова, но Какой Окуджава, подумал он, они вообще не знают, кто это такой Им нужны «ж@па и х@й. Что ж, сейчас получатЯ спою вам сейчас другую называется «Невезуха». Щас ты, Марик, у меня поулыбаешься, щас ты у меня с личика своего ухоженного спадешь
Лешка взял первый резкий аккорд и спел:
Наша главная отрада
Есть у нас и нефть, и газ,
Помогаем мы Асаду,
Раз не выгорел Донбасс
Зал разразился хохотом и захлопал. Хлопали так, что Лешке пришлось, пережидая, сделать проигрыш. А потом он выдал остальное:
Турки-суки, словно дети,
Сбили мирный бомбовоз,
Мы найдем, им чем ответить,
С нами Путин и Христос.
Помидоры есть не будем,
Солнце-море-виски-пляж
Это чуждо русским людям,
Это лишний антураж.
Не нужны нам их отели,
Фрукты, овощи, халва,
По-плохому захотели?
С нами Бог и Хизболла
Чтоб собралась наша стая,
Нам не надо много стран:
Коалиция простая
Хизболла, Хамас, Иран.
Чтоб забился мир в падучей,
Восстановим весь Союз,
А совсем на крайний случай
Есть у нас козырный туз:
Мы на горе всем буржуями,
Чтобы знали, что почем,
Прям по собственному х..
Просто т р а м п н е м кирпичом!
Проигрыши приходилось делать после каждого куплета, потому что аплодисменты шли по нарастающей, а после последнего. Зал устроил Лешке настоящую овацию такую овацию, что Антон Колпаков даже на мгновенье нахмурил свое знаменитое чело, и шевельнул своими знаменитыми ушами, но тут же взял себя в руки и бешено захлопал вместе с остальными (он ведь был не только талантливый, но еще и просто хороший парень). Лешке пришлось несколько раз подходить обратно к микрофону и раскланиваться зал не хотел его отпускать.