Якут тут же и ответил.
Да, хозяин.
Видимо, хмель совсем разгорячил души спорщиков. Они схватил Якута под руки, и потащили его в подвал, где он проживал. За всем этим наблюдал дед Бурмака, который сидел на лавочке возле своего двора. Через пять минут из подвала раздался душераздирающий крик Якута, а еще через несколько секунд Якут выскочил на улицу и как горная лань, а не как северный олень, помчался в сторону Слободки, на ходу застегивая штаны. Два «крестных отца» Якута вышли из подвала.
Что-то я не понял ребе. Вы ему сделали обрезание или кастрировали его? Он так орал, как бык во время кастрации. Насколько я знаю, вы же все это дело проделываете совершенно безболезненно. Кстати, а куда убежал Якут, что то его не видно?
Тут в разговор вмешался дед Бурмака. Хоть у него и не было сегодня Пасхального дня, но он так же находился под оковитой и был в прекрасном расположении духа.
Якут, наверное, побежал в Якутию, на север, но так как ребе лишил его кусочка стрелки компаса, то сбился с курса и побежал в сторону Слободки, то есть на запад. Там Якутии нет, там Молдавия.
Якута не было видно целую неделю. Все уж подумали, что Якут все же вернулся на верный курс, и, обогнув город Кишинёв, пошел пёхом до Якутска, но Якут вернулся. Мало того, он вернулся с молодой красивой девушкой. Она была дочкой дворника татарина со Слободки. Дед Бурмака все в жизни познал и тут же добавил.
Якут прибежал к татарину со своим новым паспортом, который он держал в руках без крайней плоти. Татарин подумал, что Якут принял мусульманскую веру. Наверняка он задал Якуту тот же вопрос, что и ребе, только изменил веру на мусульманскую. Якут, ты, что принял мусульманство? Вы же понимаете, Якут ответил понятно. Да, хозяин. И евреи, и мусульмане соблюдают обряд обрезания. Вот он дочку ему и отдал. Теперь ребе вам нужно поженить молодых, другого выхода у вас нет. Не будет же жить Якут в грехе, а вы его, так сказать крестный папаша.
Двор скинулся деньгами, иначе ребе ушел бы в полный отказ и на русскую православную Пасху их поженили. Мусульманка и еврей Якут, такого в Одессе еще не было. Но на этом заботы ребе не окончились. Жена Якута рожала раз в год, а иногда и два раза и все время мужское население. Ребе измучился бегать к Якуту со своей машинкой, там денег, уж точно не давали. Мало того, ребе вызвала к себе главный раввин Одессы.
Послушайте нас внимательно ребе. Якут ходит каждую неделю в синагогу и требует от общины денег. Ему нужно кормить семью, и я его прекрасно понимаю. Денег мы ему пока даем, но если так пойдет и дальше, то деньги кончатся окончательно. Лучше бы вы его кастрировали, как говорит доктор Паис.
При военном коммунизме детей у Якута отобрали, хотя ни кому и в голову не пришло заниматься беспризорниками, которые наводнили Одессу со всей России, и отправили их в детдом. Жена мусульманка перестала рожать. Якут продолжал работать дворником на Михайловской улице.
6. Натан и Белла.
Все произошло так, как и говорил доктор Гойхман. Хорошая жизнь быстро окончилась. Антанта, будь она не ладна, села на свои пароходы и отчалила из Одессы в свою Европу, с ними попутно уехали и богатые одесситы, те, кто поумнее, а вот не очень далекие таки остались. Может, пожалели денег, а может и по слабоумию, решили переждать Советскую власть в Одессе. Сколько она продержится, месяц, два, а по заграницам мотаться, это расходы. Вот тут они ошиблись. Советская власть пришла в серьёз и надолго. В Питере и Москве уже перестали расстреливать, ибо всех кого могли, расстреляли, а вот в Одессе только и началось. Если в столицах расстреливали по идейному принципу, то в Одессе расстреливали в основном зажиточных людей. Сия участь миновала жителей Михайловской улицы, а вот доктор Гойхман здорово ошибся, за ним пришли на второй день после окончательного провозглашения Советской власти. Пока его сын воевал с басмачами, на Туркестанском фронте, ребята из красной дивизии товарища Котовского быстро реквизировали ценности у доктора Гойхмана, а заодно, так, забавы ради расстреляли и самого доктора Гойхмана, чего там мелочиться. Теперь тайну Лейзерсонов-Медведевых ни кто не мог раскрыть. Возможно, доктор Гойхман и рассказал бы обо всём, но у него ни кто и не спрашивал.
С приходом Советской власти в Одессу тут же исчезли все харчи. У многих одесситов тут же появился вопрос, на который так и ни кто не ответил. Почему там, где Советская власть, тут же пропадают продукты? Вот еще неделю назад они были в изобилии, а сейчас нет. Мало того, и штанов нет. Неужели можно всё съесть сразу партийным работникам, так они же сразу и лопнут. Для Одессы наступили не лучшие дни. Натан работу нашел быстро. У «Горбатого» моста организовалась артель по выплавке чугуна. Лили чугунные кольца для печек. Не все получалось, было много брака, но с приходом Натана в артели стали хорошо зарабатывать. Он помнил наставления покойного доктора Гойхмана и делился с соседями деньгами, те в свою очередь делились продуктами, какие могли достать на «Привозе». В общем, семья Медведевых влилась в дружный коллектив двора на Михайловской улице. Даже, мадам Дуся Мацепудра забыла про квартирную неурядицу. Люди живут при любой власти и рожают когда сытно и когда голодно. Люди не звери по своей сути. Это звери перестают давать потомство, когда их обуревает голод, а человек рожает всегда. Сытно или голодно, тут значения не имеет. У семьи Медведевых появился первенец. С приходом ребе весь двор узнал о национальности родителей. Да, они оказались евреями, как и утверждал дед Бурмака.
7. Дед Бурмака.
Учитывая малое количество одесситов в сравнении с народонаселением Китая, можно предположить, что каждый одессит является местной достопримечательностью. В то время, когда впервые Василия Ивановича назвали дедом Бурмака, он был совсем не старый человек. Родом он был не с Молдаванки, а с Пересыпи, так как там родился. С детства он был до ужаса ленив, как-то родители упустили этот момент в воспитании. Единственное что ему нравилось делать в жизни, так это ловить бычков, слава Богу, далеко ходить было не надо. Открыл дверь хибарки и вот оно Черное море. В море с рыбаками он ни когда не ходил, плавать не умел, а учиться сему ремеслу ему было лень. Странное дело, одессит и не умеет плавать. И такое бывает. Родители довольно рано поняли, что с Васи толком ни чего не получится. Решение пришло сразу, женить и не морочить себе голову, пусть жена его учит уму разуму. Сваха быстро невесту нашла с Михайловской улицы. Муська Бурмака, торговка с «Привоза», вот не везло бабе на мужиков. Одного убили в пьяной драке, двое других сбежали от Муськиного характера. Рука у неё была тяжелая. А так, баба хоть куда, и все у неё на месте и все у неё при ней. Сколько Васе было лет на тот год свадьбы, он и сам толком не знал. Да, какая разница, жинилка выросла, значит к свадьбе готов. Так что, Вася к жене получил и её фамилию. Поначалу Муська дубасила своего мужа, почитай ежедневно, на работу его выгнать было невозможно, а к ловле бычков Вася сам охладел. Как он говаривал.
Это ж, куда переться надо. Где Молдаванка, а где море.
Хотя, по честной совести до моря пешком минут сорок ходьбы, а на трамвае, да, да, в Одессе уже был трамвай, он там появился одним из первых в России, десять минут от силы. Многие прекрасно знают песню семь-сорок и многие думают, что это еврейский фольклор, ничего подобного. Всё гораздо проще, чем вы думаете. В семь сорок, то есть без двадцати восемь, а если быть уже совсем точным, то в девятнадцать сорок приходил последний трамвай на десятую станцию Большого Фонтана и этот трамвай встречали с музыкой, вот той самой музыкой, которая впоследствии и стала песней и танцем семь-сорок.
Муська не выгнала своего мужа, видимо свой супружеский долг, он выполнял исправно, а на Муське было, что выполнить от и до. Подтверждением этому стало рождение у Муськи сынка, ровно через девять месяцев после свадьбы. Тут и злые языки ничего сказать не могли. Вася целыми днями просиживал во дворе на лавке, а самый дальний поход его был до угла, где находилась пивная. Иногда он приходил за своей женой на «Привоз», где Муська торговала в рыбных рядах. Однажды он зашел в молдавские ряды, где в бочках торговали вином, и познакомился там с Мирчей Боу. Когда Мирче находился в Одессе, то Вася постоянно был возле него. Нельзя сказать, что Вася стал много пить, пил он всегда в меру, очень редко он мог прийти домой на бровях. Муська могла его отдубасить, после чего Вася неделю не выходил из дома. В общем, Вася вел интеллектуальный образ жизни. Когда их сыну исполнилось четырнадцать лет, умерла и сама Муська Бурмака. У неё заболел живот, ей бы к врачу, а тут свежую скумбрию подвезли. Не пропадать же рыбе. Живот может подождать, а рыба нет. Начало осени, жара в Одессе. Банальная вещь, аппендицит. Когда ее привезли в больницу, перитонит гулял во всю по её животу. Муська умерла, и похоронили её, не переходя Люстдорфскую дорогу, все узнали, что Муська христианка, хотя в этом ни кто и не сомневался. В тот день Вася уже был весь седой. Злые языки утверждали, что Вася поседел от переживания, мол, кто его теперь будет кормить, а добрые люди сразу и сказали.
Это ж как нужно любить свою жену, что бы так сразу и поседеть.
Кто из них прав судить трудно. Может и в правду Вася любил так свою жену. По честной совести, там было и что любить и кого любить. В этот день кто-то и назвал Васю дедом Бурмака, так ему эта кличка приклеилась на всю жизнь. Теперь сын стал кормить отца. Сынок, не в пример папаши, оказался работящий. Пересыпьская родня тут же нашла ему работу, познакомив с контрабандистами. Через два года Вася, теперь уже дед Бурмака, женил сына на Маньке Сопле. Тут, слава Богу, и ходить далеко не нужно было, Манька Сопля и ее родители жили через стенку, близкие соседи, значит. Ходила себе девка и ни кто не обращал на неё внимания, но уж больно быстро вошла в полную фигуру. За несколько месяцев из худой сопливой девчонки превратилась в роскошную девицу с замечательной грудью и бедрами, ну, а рябое лицо мало кого интересовало, сиськи есть и этого достаточно. Родители Маньки, от греха подальше, тут же согласились выдать дочку замуж. Недолго Манька испытывала бабье счастье, сгинул её муж в море. То ли на пограничную стражу нарвались, то ли в шторм попали, об этом ни кто не знал. Маня заняла по наследству место покойной свекрухи на «Привозе» и стала по наследству кормить деда Бурмаку. Из одежды у Бурмаки мало чего было, да и не к чему она была ему, ходить-то некуда. Был у него единственный выходной костюм, новенький брезентовый костюм пожарника, да и тот достался ему по случаю. Как-то загорелась пожарка на Михайловской улице, как и положено, у пожарных сгорело все, кроме одного костюма, который Бурмака умудрился вытащить из пожара. Пожарники на костюм не предъявили претензий. Тут, если горит хата, пусть и горит забор. Вот такая жизнь и была у деда Бурмака.