Я пожал плечами.
Ваши ребята уже два раза заходили, поесть хотели
Все бы хотели! подумал я. Искать надо, а не ныть! И отправился на поиски.
Марфа, ищи Богуслава!
Ткнулась влажным носом в дверь недалеко от моей. Прислушался тихо. Все что ли передохли? Постучал. Ни ответа, ни привета. Озлился и начал дубасить в дверь кулаком. Это возымело действие через минуту послышался знакомый мужской голос:
Да иду я, иду! Кого там черт в этакую рань принес?
Наконец дверь со скрипом растворилась, и на пороге нарисовался голый Богуслав с какой-то тряпкой на чреслах. За ним было темно. Он зевнул, и сказал:
А, это ты, Вовка Не спится тебе?
Через час уж обедню в церкви звонить начнут, раздраженно ответил я, а мы с молодоженами еще не завтракали!
За могучей Славиной спиной тихонько ойкнула женщина.
А чего ж в этом курятнике такая темнотища? поразился бывший воевода. Ванча! Почему темно? Я думал еще ночь
Ему не ответили, но в темноте слышалась какая-то возня там одевались. Наконец он и сам смекнул, что для разговоров не время.
Ты, Володь, иди в трапезную, а мы сейчас подтянемся.
Ишь ты, трапезная! думали мы с Марфой, продвигаясь к столовой. По пути позвали ребят.
Доброе утро! Пошли завтракать! Гав!
Только расселись в столовой за привычным столиком, прибежала хозяйка.
Яичню будете?
Будем! дружно гаркнули мы.
По три яйца каждому без хлеба хватит?
По четыре! и наплевать на холестерин! решил я.
А работа уже кипела.
Пламен! Бери деньги, корзинку, и беги по дворам: скупай какие у кого есть припасы! Денег не жалей! И быстро, быстро!
Богуслав уже пришел к шапочному разбору сестра с братом унеслись кто-куда.
Она же вроде вчера говорила, что на кухне весь запас продуктов расхватали, недоуменно заметил Ваня, а сейчас вдруг яйца какие-то объявились
У нее птичник во дворе, растолковала ему умудренная жизнью жена, а куры несутся и ночью. Она же не на кухню побежала.
Эх, Иван, святая простота! подумал я. Если сейчас милый Богуслав зевнет и скажет между делом, что он курочку на обед хочет, там весь курятник порубают!
Поев яичницы и уяснив, что мы сегодня уже никуда не едем в связи с особыми обстоятельствами, молодые отправились гулять. Мы с Богуславом вернулись ко мне в комнату. Сзади плелась понурая Марфа. Несмотря на то, что я с ней поделился половиной своей порции, волкодавихе было скучновато и голодновато.
Не горюй, верный зверь! На обеде оторвемся, оборвем эту неуместную для нас с тобой разгрузку.
Что-то не получилось у меня придумать внятного объяснения почему мы сегодня не уехали, расстроенно проговорил Богуслав. Что это еще за особые обстоятельства? Звук пустой!
Ну, если взять за особое обстоятельство то, как ты нынче ночью оскоромился, то попрет! утробно захохотал я. Или это теперь станет для тебя привычным обстоятельством для каждого села по дороге?
Слава показал здоровенный кулачину.
Дразнить будешь, огорчу. Ох, огорчу!
Ладно, ладно, молчу, пошел на попятную я. С кем не бывает! С каждым может такое случиться.
С тобой что-то ничего не случается! резко оборвал меня Богуслав.
Неказист с виду, не пользуюсь спросом! серьезно отрапортовал я.
Все ты с шутками да прибаутками, понурился побратим. Ты певун великий, и язык для разговора у тебя очень хорошо подвешен любую бабенку уболтаешь и прельстишь, а все-таки ничем этим не пользуешься. Я уж молчу про то, что мы с тобой долго без женщин обходимся. И я-то с известия о том, что жива суженая моя в далеком краю, и ждет меня, на других женщин заглядываться перестал, а ты-то вовсе, от самого Новгорода пиликаешь, и ничего! Никаких поползновений с твоей стороны насчет женского пола не наблюдается.
Я после своей ненаглядной Забавы других женщин в своей постели представить не могу, повинился я. Ни на одну девицу желания не появляется. Может сильно пьяный бы и сумел, но сам знаешь я сильно не опьяняюсь, надежная защита стоит. Так что проскриплю, как скованный поясом верности, до самого Новгорода, до встречи с желанной моей, хозяйкой моей души и силы моего тела Забавой.
Да и у меня ведь так же было! А на Ванчу вдруг всколыхнулось что-то потаенное в душе, потянуло к ней, как мальчишку зеленого, и не удержался! Да и она в сторонке не осталась приложила все усилия, чтобы меня в постель к себе затащить.
Как случилось это все с нами в комнате с наглухо зашторенными окнами, Ванча извинилась. Сорок пять лет, говорит, на свете живу, сын взрослый, муж скоро шесть лет, как помер, и никогда со мной этакой оказии не случалось. До мужчин, говорит, я всю жизнь не особо падкая была, что они есть в моей жизни, что нету, мне без особой разницы всегда было. Так, полежишь безропотно под мужем, покуда он не удовлетворится, и опять идешь дела делать. Что было, что не было мне все равно.