Вот и пришла метель
вот и пришла метель
снег за окном летит
словом согрей постель
слово тепло хранит
я не умею спать
без колыбельной той
ласково спой опять
мне только мне одной
снег за окном кружит
скоро и я в него
я не умею жить,
милый без одного:
чтобы с тобою петь
чтобы с тобою спать
только бы всё успеть,
не разлучась опять!
Шторм
Сегодня объявили шторм.
Из дому выйти я боялась.
А вышла как же хорошо!
Ты далеко Какая жалость
Какой пушистый, белый снег!
Искрится от снежинок воздух!
Я вспоминаю лыжный бег
С отцом и братом по Сосновке
Хотела б и с тобой бежать,
Плечами ветви задевая!
Всё снова-заново начать!
И думать мне не надо рая
Он здесь живёт, в моей душе
О, как мечтаю я, тоскуя
Упасть с тобой на вираже!..
Ждать
в утешенье
поцелуя
Любллю
Любллю тебя Как странно это слово
Двойное «Л» выскальзывает снова
И я стою у бездны на краю!
И слышится в ответ люблю люблю
А может, то что слышу просто Э Х О?
Иначе бы давно уже приехал
Машу на горизонте кораблю!
И понимаю к а к тебя люблю
Вплетается мысль в мысль, и голос в голос
Я василёк А ты, наверно колос
Обнялись мы, стоящие во ржи
Ты любишь ли меня?.. Скажи скажи
Влюблённые, летящие меж звёзд
Их звали ТТС1 и ТТТ2
Живущие в фантазии, мечте
они друг друга искренне любили
И, улетая в Космос по ночам,
он дерзко припадал к её плечам,
и брал её в полёт меж звёздной пыли
И с ним она счастливою была.
Ему на Марсе сына родила,
и дочку где-то в области Венеры
Их больше не терзали силы тьмы!
И становились светлыми умы
от счастья, благодарности и веры
Влюблённые, летящие меж звёзд
от сердца к сердцу протянули мост
Вошли друг в друга бережно, желанно
ни телом не смешавшись, ни душой
но с беспредельной нежностью такой
особенной и мудро-неслиянной
Никто, никто не будет одинок
Никто, никто не будет одинок
В бескрайнем межпланетном океане!
Ведь в нём китёнок добрый, как щенок
И Бог, который любит, а не ранит
Там утешенья есть от всех утрат,
Спасение от боли бесполезной.
А Волк Морской не «волк», а «брату брат»
Там исцеление есть от всех болезней
Там отступают ненависть и злость,
И ужас не терзает до озноба
И если ты меня с собой возьмёшь
Мы счастливы с тобою будем оба!
Ты смог меня найти поверить смог
Не раствориться в утреннем тумане
Никто, никто не будет одинок
В бескрайнем межпланетном океане!
Ветвей хрустальные кораллы
Ветвей хрустальные кораллы
Встают, как в сказке на пути
С тех пор, как я тебя узнала,
Я стала счастлива Почти.
Стволы графически чернеют,
Вычерчивая свой узор
С тех пор, как я тобой болею,
Мне словно воздух разговор.
И бледно-голубая стылость
Небес не кажется чужой
С тех пор, как я в тебя влюбилась,
И сердце замерло родной
В тридесятых мирах
Если будешь искать меня где-то вдали В тридесятых мирах
То запомни: одежда моя
не шелка и не бархат
И не шубки, отобранные у зверей,
дорогие
Она из весенних дождей,
из осенней листвы,
и твоих поцелуев
Может быть, если холодно
из океанской волны
тёмно-синей,
наброшенной шалью
Может быть
из январского
чистого белого снега
Если будешь искать меня
где-то вдали, в тридесятых мирах
Как странно заплетаются пути
Как странно заплетаются пути
Как странно заплетаются пути
Встреч, узнаваний, дружбы, расставаний
О, Сотворивший Сердце мне! Прости,
Коль я не оправдала ожиданий!
Потерянных друзей моих не счесть
Как и у всех Наверно, так и надо.
Но, знаешь, благодарность всё же есть
И в этом главный смысл и награда
Проторены пути для новых встреч
Но только ты единственный, любимый.
О, как же мне любовь твою сберечь?!
Пути Господни
неисповедимы
Ребро
Кто наш, а кто не наш
Давай, брат, разберём
Вот высший пилотаж:
За зло платить добром.
А я совсем не ас.
И даже близко НЕ
Фонарик мой погас
На страшной глубине.
Здесь рыбы не живут,
И птицы не летят
И суки здесь не ждут
Смешных своих щенят.
Кто прав, а кто не прав?..
Предание старо
Как умереть, узнав,
Что я твоё ребро?
Мне нравится
Мне нравится с тобой грустить
Мне нравится с тобой смеяться!
О самом главном говорить,
Пройдя сквозь ад реанимаций
Мне нравится, что ты такой
Не гордый и смешной мальчишка.
Что для тебя моя любовь
Не слишком странная Не слишком.
Что ты умеешь обнимать как брат
И в сотню раз сильнее!
Что ты мне и в несчастье рад.
И я могу к тебе на шею
Повиснуть, руки заломив,
И потереться о щетинку
Что морем мы зовём залив
И яблоко на половинки
Мы разделяем И летим
Вдвоём на синих крыльях ветра
Ты стал родным Ты стал моим.
О, как же мне поверить в это
Ни раствореньем, ни слияньем
ни раствореньем, ни слияньем
любовь к тебе не назову
а нежностью и состраданьем,
и всем, что так давно зову
и в этой, и в прошедшей жизни
прости меня, что я не та
и слишком часто дикой рыськой,
охотясь, прыгаю с моста.
ручным не притворяюсь умкой,
но часто средь холодных льдин
встречаю каменное утро
один-один один-один
не зная что же будет с нами
я песни грустные пою
как инди, или как цунами
я так давно тебя люблю
я быть хочу твоим ребёнком
так глупо и твоей сестрой
твоим щенком, твоим китёнком
нельзя же так! постой, постой!
меня, наверно, слишком много
я слишком эта, слишком та
разбойница и недотрога,
растаявшая в звуке Та
Наша кровь
Наша кровь и Европа, и Азия
Потому мы не так и просты.
Целомудрие бьётся с фантазией
В жажде нежности и чистоты.
Есть законы, табу и понятия.
Есть рефлексы, однако И всё ж
Ничего нет чудесней объятия,
Если веришь, и любишь, и ждёшь
Если каждой кровинкой и клеточкой
Задыхаешься милый родной
Лучше хрустнуть обломанной веточкой,
Чем однажды расстаться с тобой.
Ох, какие ж мы всё-таки разные!
Отчего ж так похожи мечты?
Наша кровь и Европа, и Азия.
Жажда нежности и чистоты
Тополиный ли, заячий пух
тополиный ли заячий пух
словно ветер от ядерной бомбы
уползаю в свои катакомбы
обращаюсь и в зренье и в слух
обращаюсь в китёнка щенка
незаметно к тебе прижимаюсь
и как будто к щеке прикасаюсь
гладким шёлком к огню наждака
гладким шёлком к огню наждака
узким шрамом к невиданным шрамам
и тихонько скулю самый-самый
и скользит над холмами рука
и немеет от счастья язык
с веток рушатся яблоки-бомбы
уползаю в свои катакомбы
не привык-не привык-не привык
Достиженье свободы
достиженье свободы
твоей-моей
золотая мечта
сбылось!
выбираем отцов
для своих детей.
и отныне
не будем
врозь.
выбираем
с кем двигаться
в новый путь,
и кому подставлять плечо.
в час последний
кому уронить на грудь
то, что билось
вот-вот
ещё
пот и кровь омывает
любви слеза
ничего
постыдного нет!
если помнить твой смех
и твои глаза
упоительно вербный цвет