Каждый наемник обязан знать анатомические особенности всех известных рас лучше своего имени. Без этих знаний долго не протянешь. Взять, к примеру, тех же аккарийцев. Я не случайно выбрал для посла именно нож в спину. Там у представителей этой расы так называемая слепая зона. Полное отсутствие нервных окончаний. А еще у них кровь более густая, чем у людей. Если воткнуть нож под правильным углом, то лезвие закупорит сосуды и не даст открыться кровотечению. И по той же причине сердце посла не смогло перегонять кровь по организму в прежнем режиме. Максимум три минуты и он мертв.
А нимирцы их пепельно-серая кожа настолько толстая, что даже пули отскакивают, оставляя только черные синяки. Их шкуру и не каждое лезвие возьмет. Про рукопашную и вовсе не стоит заикаться, нимирцы физически намного сильней человека. Так что единственная возможность их убить при отсутствии нимирской стали под рукой попадание в глаза. Желательно, с приличного расстояния. Потому что скоростью и быстротой реакции нимирцы тоже намного превосходят людей. А у нас с собой не нашлось не то что нимирской стали, но и другого оружия. Поэтому мы и не сопротивлялись. Не видели в этом смысла.
Тем, как оперативно, не привлекая внимания, нас скрутили и спровадили в спецпомещение, можно восхищаться. Я так и поступил бы, не находясь в столь плачевном положении.
Пока я просчитывал возможные варианты спасения своего отряда, в помещение вошел нимирец.
Старый знакомый! ехидно произнес он. Да, я тоже его хорошо помнил, по прошлой встрече. Алексей Селиверстов, наемник по прозвищу Снайпер или Смерть. Если я правильно считаю, нимирец задумался, двадцати семи лет.
Неправильно, спокойно ответил я. Двадцати восьми.
Ну, может быть, согласился мой собеседник.
И я командир, посчитал нужным уточнить я.
Приятно видеть, что мир не стоит на месте, и даже такие твари, как наемники, развиваются, осматривая остальных членов моего отряда, произнес давний знакомый. Я вот тоже слегка поднялся по карьерной лестнице и теперь занимаю пост главы службы безопасности «Нимирского Союза». Но все это мелочи. Ввести всем паралитик, отдал приказ в никуда Андрид.
В ту же минуту в помещение вошли двое. Никто из нас не сопротивлялся. Нимирцы не дураки: даже иглы шприцов с парализующим раствором были рассчитаны на людей. Еле заметный укол в предплечье и все, что теперь нам доступно, дышать. И то с трудом. Даже глаза завязывать не обязательно, все равно поднять веки не получится ближайшие восемь стандартных часов. Я стал отсчитывать секунды. В основном, по привычке, а не для того, чтобы знать, когда закончится действие так называемого паралитика. Оставалось надеяться, что доза рассчитана именно на человеческий организм.
Действие препарата стало ослабевать в камере. Я пока не мог нормально пошевелиться, но, наконец, открыл глаза и осмотрелся. Высокие каменные стены, такой же каменный пол и потолок, в котором вместо вентиляции и осветительных приборов прорублена дыра. Насмешка над заключенным: сумеешь выбраться никто не станет тебя преследовать, но, по-моему, сбежать никому еще не удавалось.
Пока действие паралитика не закончилось, я лежал на холодном полу, смотрел в звездное небо и планировал, как именно буду убивать бабулю. Если, конечно, получится выбраться. Зря она так далеко потащилась поправлять свое здоровье, осталась бы дома целей была. Хотя достаточно попросить кого-то из своих передать, по какой причине ее внука запытали до смерти. А для большего эффекта описать, какие именно пытки мне пришлось перенести в прошлый раз. Даже преувеличивать ничего не придется, ее и так удар хватит. Эх, жаль бумаги нет, а то бы я кровью оставил своей обожаемой бабуле письмецо на прощанье, чтоб уж наверняка.
Позади раздался голос Коновала:
Сколько мы тут валяемся? он наверняка не преминул воспользоваться выпавшей возможностью поспать.
Пять часов пятьдесят семь минут! хором ответили Тим и Мирта.
По стандартному времени, смущенно добавил Совесть.
А неплохо я воспитал своих подопечных, сам-то уже часа два, как перестал отсчитывать. Надоело.
Значит, по земному около восьми часов, продолжил Коновал. Уже можно шевелиться. Правда, до полного прекращения действия препарата придется подождать еще где-то часа полтора.
Мы тут же воспользовались советом Марка. Принять вертикальное положение с первого раза, правда, не получилось ни у кого.
И долго мы тут просидим? поинтересовался Ник. Когда за нами придут?
Через двадцать часов, не раньше, ответил я.
Почему именно через двадцать? уточнил Совесть.
Потому что нимирские сутки, в отличие от земных, длятся двадцать восемь часов, догадался Тим.
Надо попробовать выбраться через вон то отверстие, предложила Скала, показывая на дыру в потолке.
Не стоит, посоветовал я. Даже если получится туда взобраться, то вылезти наружу не удастся. Края отверстия приблизительно метра три в толщину и гладко отполированы, ухватиться не за что. А падать с такой высоты чревато массой неприятных ощущений. Да и Красная пустыня не то место где стоит находиться в середине дня. А до ближайшей мало-мальски пригодной тени, поверь на слово, мы даже бегом добраться не успеем.
А ты откуда знаешь? тут же спросил Ник. Ему, как всегда, все интересно.
Потому что он уже бывал у нимирцев в плену, ответила за меня Анна.
И судя по тем насечкам, я указал на дальнюю стену, в этой же камере.
Ник смолк и сочувствующе посмотрел на меня. Страшилку про то, как нимирцы обращаются с пленными, рассказывают всем новобранцам. Теперь они знают, кто стал источником информации.
Так вот почему у тебя все ребра были переломаны? переводя взгляд с потолка на пол, спросил Марк. А как ты туда добрался?
Вспомнив свой прошлый визит на Нимирцию, со всеми предпринятыми попытками к бегству, я не стал вдаваться в подробности. И так уже опозорился дальше некуда, спасибо бабуле.
Не все ли равно! устало огрызнулся я. Нам это один хрен не поможет.
И что ты предлагаешь? поинтересовалась Анна.
Я внимательно осмотрел каждого из членов своего отряда. Они ждали моего ответа.
Ничего, как можно спокойней произнес я, меня как командира заберут первого.
И ты выложишь им всю информацию? уточнил Виктор.
Выложу, но не сразу. Потяну время.
Ага! То есть они там тебя пытать будут, а мы тут отсиживаться должны? огрызнулся Марк. Алекс, твоя тяга к смерти похожа на болезнь!
После упоминания о смерти я скривился, как от зубной боли. Моя реакция не укрылась от Анны.
Так ты больше не стремишься на тот свет? поинтересовалась она. В ответ я неоднозначно пожал плечами. И в чем причина такого резкого переворота в твоем мировоззрении?
Какая разница! ответил я, устало откидываясь на стену. Мне все равно не дадут пожить подольше. А так вас хотя бы не тронут.
Наш спор сошел на нет. Все предпочли оставить свои мнения при себе. Они знали, что переубедить меня не получится. Я периодически ловил на себе то осуждающие, то сочувственные взгляды своих друзей. И если оставаться честным, меня раздражала их жалость. Я поступал так не потому, что решил погеройствовать, мне просто не оставляли выбора. Можно было промолчать о том, что я командир, но нимирцы все равно вытянули бы эту информацию. Не из меня, так из кого-то другого. А допустить, что в пыточную попадет кто-то из моего отряда, я не могу.
Мои размышления прервал металлический лязг открывающегося окошка в двери камеры.
Что-то рановато, заметил я.
Кто тут у вас главный? последовал ожидаемый вопрос.
Отвечать я не счел нужным. Просто встал, с трудом подошел к двери и высунул в окно обе руки. На них тут же сомкнулись наручники. Меня вывели из камеры. Но, вопреки ожиданиям, отвели не в пыточную, а в какой-то кабинет и задали единственный вопрос:
Не соизволите ли вы рассказать, кто заказчик?
Не помню, равнодушно ответил я.
Дальше последовало вполне предсказуемое: мне для профилактики забывчивости посчитали ребра. После чего вернули в камеру. Наверное, таким способом нимирцы хотели деморализовать моих людей, чтобы они уговорили меня выдать нужную им информацию. Или попробовать попозже вытянуть ее из них.
Ты как? спросил у меня Коновал.
Нормально, отмахнулся я, садясь на свое место и силясь при этом не морщиться от боли.
И снова потянулись часы ожидания. Я пытался думать о чем-нибудь постороннем, стараясь как можно меньше шевелиться. Но если, как ни странно, таким образом мне удалось перехитрить Марка, то от Анны не укрылось мое реальное состояние. Я постоянно ощущал ее внимательный тревожный взгляд.