Она (садится). А вы кто?
Он. А сегодня какое число?
Она. Пятнадцатое. Это вы давали объявление?
Он. Вы извините, я только тут закончу одно дело, всего минута.
Подходит к письменному столу и что-то пишет в тетрадь. Она осматривается.
Он. Ну вот, теперь можно и поболтать. Давайте на «ты»?
Она. А вы кто?
Он (поправляет). Ты. Мы же договорились.
Она. Мы не договорились. А где больной?
Он. А, больной! Больной сейчас будет, он на прогулке.
Она. Один?
Он. Не один с другом. И я друг. Уполномочен вести переговоры. Давайте знакомиться, меня зовут
Она. Что-то не похоже, что здесь живет калека. (Достает газету.) Я вот по этому объявлению, все правильно?
Он. Конечно! Я тебе сейчас всё объясню. Дело в следующем: это объявление я написал для того, чтобы пришла именно ты. Я такой тебя и представлял, поэтому язык у меня не поворачивается говорить тебе «вы». Прошу, говори мне тоже «ты».
Она. Ты.
Он. Отлично! Мнe кажется, что мы знакомы много лет и я о тебе знаю кучу дров. Можно взглянуть на твой паспорт?
Она. Пожалуйста.
Он (берёт паспорт, читает.) «Двадцать девятого февраля»! (Целует паспорт.) За это нужно срочно выпить, Марина! (Бежит к письменному столу, достает записную книжку.) Вот так «девятая»! Я буду звать тебя Марина Великая и Девятая!
Она. Вы астролог?
Он. Ты!
Она. Ты.
Он. Конечно же я астролог. А ты звезда сверхновая!
Она. А почему вы ты считаешь, что я ему помогу? Вы ты так высчитал?
Он. Я всё объясню, но не сразу. Давай, для начала подзакусим. (Он наливает) А звезды!.. (Они выпивают.) Закусывай, Марина, не стесняйся. Хочешь, музыку?
Она. Постой. Так кто больной?
Он. А если и я? Ты же решилась помочь человеку уроду, калеке пришла спасти его, поверила, что двадцать девятое февраля сделает чудо больной прозреет и станет ходить!
Она. Ну здесь же так и написано (читает): «Умоляю, слепому и парализованному человеку может помочь родившаяся двадцать девятого февраля»
Он. Ты редкая альтруистка, Мариночка. Или тебе просто любопытны астрологические тайны?
Она. Так это розыгрыш?
Он. Какой там розыгрыш! Я и есть слепой и парализованный.
Она. А я как-то сразу и не заметила Ну ладно, я пойду.
Он. Ты отказываешься совершить чудо?
Она. Этим не шутят. (Встает.)
Он. Постой! Да, я не слепой и ходячий, но это ничего не меняет! Я болен! И помочь мне можешь только ты. Подумай, я дал такое объявление от отчаянья, ты сама это говорила по телефону. Ты не можешь меня оставить, не выслушав.
Она. Хорошо (садится), я выслушаю.
Он. Сегодня у меня такой праздник!
Она. Хорошее начало для больного.
Он. Я немного возбужден. Ты знаешь, в других ситуациях я бываю иным, а сегодня моя мечта так близка, совсем рядом что я, как мальчишка, волнуюсь Ты мне кажешься такой родной
Она (смеется.) Это что у тебя такой способ женщин охмурять? Заманиваешь сердобольных и считаешь их дурочками?
Он. Да. А потом убиваю и поджариваю их на сковородке.
Она. Это мы уже проходили. Что еще умненького?
Он. Расскажи мне о себе.
Она. Ну нет уж, я лучше тебя послушаю и поем. Ведь этот стол готовился в мою честь?
Он. В твою, в твою, Великая Марина-Девятая!
Она. Ну вот и развлекай меня, пока я буду пробовать, угощения. Сам готовил? Ничего, пойдет.
Звонит телефон.
Он. Ну, я. Да Да Да Нет Потом поговорим Вовки не было Ну потом, сказал! (Бросает трубку.)
Она. Еще один тяжело больной?»
Он. Да так, любитель праздники портить. Мариночка, ты, главное не бойся, я вреда тебе не сделаю, напротив, я готов исполнить все твои желания.
Она. Неужели все?
Он. В пределах возможного.
Она. Машину и квартиру не подаришь?
Он. Это твое желание?
Она. Хотя бы.
Он. Квартира у меня одна, а машину месяц назад угнали.
Она. Так чего же ты поёшь, что исполнишь все желания?
Он. Да, это я перегнул (смеется), раздулся от чувств. Я в смысле ты ничего не бойся я бережно и со всем вниманием.
Она (аппетитно кушая). Дальше? Ты развлекай меня, рассказывай зачем тебе понадобилась дурочка, рожденная двадцать девятого февраля? И дай салфетку, и куда косточки бросать?
Он. Сейчас. (Подал салфетку и тарелку.) Мне нравится твое настроение.
Он. Сейчас. (Подал салфетку и тарелку.) Мне нравится твое настроение.
Она. Итак?
Он. Нy, во-первых, не дурочка, а красивая женщина, во-вторых, я пока не определился, что тебе можно сказать.
Она. Правду и ничего кроме правды.
Он. А если я скажу правду, и ты обидишься Нет, мне нельзя рисковать. Считай, что я все придумал, чтобы просто пообщаться с той, которая родилась двадцать девятого февраля. Пообщаться это же так прекрасно! Я не жлоб, умён, начитан, могу поддержать интересный разговор, могу развлечь, у меня есть кое-какие деньги
Она. Деньги это хорошо. А можно я икру ложкой пoeм?
Он. Я сейчас еще принесу.
Она. И в туалет я хочу.
Он. Ты меня радуешь. Вот сюда, пожалуйста.
Она (уходя). Надо же, шла ухаживать за больным, а тут готовы за мной горшки выносить, и все бескорыстно!
Он (один). Не глупа. Решила поиграть со мной. Чудесно! Нужно записать первые впечатления, пока не забылись.
Садится и записывает.
Явление третье
Она (появляясь). У тебя не уборная, а просто храм какой-то! Что-то мне в голову ударило. Хочу еще выпить! И ты за мое здоровье выпей. (Наливает.)
Он. Да это же почти стакан!
Она. Я хочу! Исполняй желание, раз машины нет. Или между нами все кончено!
Он. Подчиняюсь, чтобы продемонстрировать тебе свою покорность и преданность. (Пьет.)
Она. А теперь рассказывай кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай Почему двадцать девятое февраля? Это ничего, что я икру без хлеба?
Он. Больше влезет.
Она. Говори.
Он. Я просто не мог представить, что появишься ты, такая
Она. Про меня не нужно. Я хотела больному человеку помочь, откликнулась на крик о помощи, а тут сидит здоровый, сытый и охмуряет. Паук ты. Ты что, зациклен на сострадательных женщинах?
Он (смеясь). Нет, это в первый раз. Я и не надеялся, что кто-то среагирует так, от скуки
Она. Не ври. Тебе ли не знать, что мир не без добрых! Ну-ка, ну-ка (Встаёт.) Что это за выставка? Это что, все, кого ты заманил в свою паутину?
Она подходит и разглядывает фото
Он. Хочешь, начистоту?
Она. Это как?
Он подходит и пытается ее обнять.Она. Только без рук! Мы же ради душевного общения здесь собрались, «от отчаянья». Говори, в чём отчаялся и что это за иконостас?
Он. Так я стакан водки выпил, сама виновата заставила.
Она. Иди и ешь. И говори.
Он. Но я тебе хоть немного нравлюсь?
Она. А если и немного, то что сразу и кувыркаться?
Он. Извини.
Она. Ты такой покладистый, хитрый и скользкий.
Он. Всё-таки я тебе интересен.
Она. Ешь, больной. У тебя явно с головой проблемы, и я хочу тебе помочь раз ты внутри себя калека.
Он. Как это точно!
Она. Ешь. Побольше картошки и капусты, запей всё это соком.
Он. В меня не влезет.
Она. Ешь, ешь. (Включает музыку, танцует.) Ешь и смотри.
Он (искренне). Откуда ты такая?!
Она (танцуя). Вот видишь, тебе захотелось узнать обо мне, а это самое главное. А то привык, небось, хлоп по рюмке и в постель. Не выйдет, паучок-невеличек!
Он. Ты классно танцуешь! А что ты имеешь против секса?
Она (танцуя). Ничего не имею. Я же ем, сплю, хожу, я как все имею тело, попку и ножки, сиськи и письку, и ручки, и головку
Он (мотая головой). Не своди меня с ума!
Она. До чего ты примитивно устроен! Стоило мне произнести детские словечки, и тебе уже общение побоку. (Выключает музыку.) Уф, тяжело после икорки! Ну, рассказывай!
Он. Я уже боюсь.
Она. Чего?
Он. Что ты неправильно поймешь одну мою страсть
Она. О господи, у него еще и страсть! Ты что, мазохист или ковырялка?
Он. Какой ковырялка?
Она. Ну, мало ли бывает извращений.
Он. Да нет, я Черт побери, ты как-то меня спутала. Ты кто? В смысле, чем занимаешься?
Она. Вопросы задаю я. Значит, ты астролог, здесь у тебя уютно, и ты сюда заманиваешь бедных глупых женщин. Ты бабник?
Он. Не знаю Я, наверное, экспериментатор, практик, так сказать.
Она вновь рассматривает фото
Она. А это подопытное кролики?
Он. Это астрологический календарь, ну, такой особого рода.
Она. Ах, да они тут у тебя все под циферками! Ну-ка, ну-ка Ну конечно, вот в чем дело! (Смеется, не может остановиться.) Триста шестьдесят шестая пустая клетка! Ты что, со всеми спал?! Неужели со всеми?