Жека (горячась): Нажмите вот здесь.
Каргин: А если сломаю? Кто отвечать будет? Лучше спросим специалиста. Эй, Петрович!
Петрович (с другой стороны шоссе): Чего вам?
Каргин: Иди сюда. Дело есть.
Петрович: Не могу.
Каргин: Я приказываю!
Петрович: Сначала освободи, плантатор, потом приказывай.
Каргин: Ах, чёрт, я и забыл! Наручники надо снять. (достаёт ключи) Ладно, лови!
Бросает ключи Петровичу. Они падают на дорогу у разделительной полосы.
Жека: Недолёт, товарищ майор.
Каргин: Сам вижу. (высовывается из кювета) Эй, Петрович, теперь свобода в твоих руках! Подбери только.
Петрович: Вот свинья. Лень было задницу оторвать. (конвоиру) Поползли, что ли?
Оба по-пластунски выбираются на шоссе.
Из тумана раздаётся шум приближающегося мотора.
Жека: Это они!
Каргин (Петровичу):Назад, олухи! Куда полезли?!
Петрович (конвоиру): Вот сволочь! Никак на свободу не выпустит.
Лихорадочно ищет ключи. Мотор звучит всё отчётливее.
Каргин: Назад!!! Придурки! Кому сказано?!!!
Каргин выползает на шоссе. Толкает Петровича назад. Все трое скатываются с дороги.
Из тумана на шоссе выползает бронированный грузовик с высокими бортами.
Петрович принюхивается, морщится, оглядывается на Каргина.
Петрович: Ты что, пришёл сюда воздух портить?
Каргин показывает ему кулак, тоже принюхивается.
Каргин: Нет, это оттуда.
Зажимает пальцами нос.
С противоположной стороны шоссе к грузовику выскакивает Жека.
Жека (размахивая пистолетом): Куда прёшь?! Убирай свой говновоз с дороги!
ШОФЁР (45 лет), плюгавый мужичок, не снижая скорости, высовывается из кабины.
Шофёр: Куда? Куда убирать-то?!
Жека (силой открывает дверь кабины и наставляет на него пистолет): К чертям собачьим!!!
Шофёр испуганно выскакивает из кабины, с криком «Аааа!» убегает в поле.
Грузовик наезжает на ленту с шипами и застывает на них. Из проколотых шин со свистом вырывается воздух. Со всех сторон грузовик окружают спецназовцы с автоматами. Мотор глохнет.
Шины сдуваются, грузовик заваливается назад под тяжестью груза. Борта откидываются. Масса навоза с брызгами растекается по шоссе.
СТЕПЬ. НОЧЬ.
Грузовой состав с зачехленными танками, стуча колёсами, пересекает ночную степь.
Через рельсы, воровато оглядываясь, перебираются Звонарев и Макс. В руках узелки и пакеты.
Звонарев: Не тяжело?
Макс: Не-а.
Звонарев: А то, смотри, посеешь харчи второй раз не дадут. Даже твоей хитрой морде.
Макс (смеётся): Ты говоришь, как мой отец.
Звонарев: С чего ты взял?
Макс: Да так. Мать считает, что я весь в отца. Тоже был шут гороховый. Клоун. Пока не сдох.
Звонарев (после паузы): Так он умер?
Макс (вздыхает): Да. Стал таким же, как ты.
Звонарев (останавливается): И что с ним?
Макс: Его поймали и грохнули.
Звонарев: А если бы я, действительно, был твоим отцом, что тогда?
Макс: Тогда я бы тебя убил.
Звонарев: За что?!
Макс: За то! Он же нас бросил. Ушел еще до войны. К какой-то бабе.
Звонарев: Это тебя мать научила?
Макс: Она мне про тебя много рассказывала.
Бросает на землю пакеты. Уходит вперёд.
Звонарев: Да, на женщин я всегда производил впечатление
Подбирает пакеты. Догоняет Макса.
СТОГ СЕНА. НОЧЬ
Звонарев и Макс подходят к большому стогу сена. Из стога видна замаскированная «НИВА». Возле машины нервно расхаживает Инна. Она курит.
Звонарев: Подарки от Санта-Клауса!
Инна (брезгливо): Наворовали, небось?
Звонарев кладёт пакеты на капот, подходит к Инне.
Звонарев: Тут одеяла, там еда. Накорми сына, он голоден.
Отбирает у Инны сигарету, тушит ногой о землю.
Макс спит на переднем сиденье машины, завернувшись в одеяла. Из приёмника доносится тихая джазовая мелодия.
Голос ведущего (по радио):Итак, прежняя жизнь восстанавливается. Мы рады вам сообщить, что первый послевоенный концерт группы «Отпуск для Зомби» состоится
На вершине стога сидят Звонарев и Инна. Звонарев раскладывает еду.
Звонарев: Принцы только в сказках живут. Мужик должен быть добытчиком. Некрасивым. Страшным. (корчит гримасу) Чтоб одна бровь короче другой. Глаза разного цвета. Лучше, одного вообще нет. Шрам во всю морду. Переломанный нос. И чтобы бабы цепенели от страха.
Инна (усмехается): Ты своего добился.
Звонарев намазывает бутерброды маслом и икрой. Над их головами ясное звёздное небо.
Инна (усмехается): Ты своего добился.
Звонарев намазывает бутерброды маслом и икрой. Над их головами ясное звёздное небо.
Инна: А вот я не умею готовить. Бывший муж говорил, что я умею стряпать одни диссертации. Для студентов. У нас так все подрабатывали. До войны.
Звонарев: Чепуха! Так не готовили даже в «Титанике»!
Инна: Не знаю, не бывала.
Звонарев: А я одно время работал. Позвольте пригласить вас, мадам. (перекидывает через локоть газету словно полотенце) Что будете кушать?
Инна (с усмешкой): А что есть-то?
Звонарев элегантным жестом указывает на бутерброды, яйца, пакет с молоком.
Звонарев: Телятина с черносливом, сыр с благородной плесенью, коктейль «Мимино».
Инна: Так сладко ты врёшь! Этому учат в могиле?
Звонарев: Там вообще не едят.
Инна: Я догадывалась. Дай-ка попробовать.
Звонарев: К сожалению, мадам, заведение в кредит не обслуживает.
Инна (удивленно): Но я заплачу! Даю честное слово.
Звонарев (вздыхает): Ах, мадам. Чего стоит честное слово женщины
Инна: Что-о?! Наглец! Все вы, мужики, таковы! Подавись своей жратвой!
Дает ему пощечину, он ловит ее руку. Прижимает к щеке.
Звонарев: Ого! Она теплая или горячая? Я ничего не чувствую!
Инна: А теперь?!
Бьет его в глаз, и сама опрокидывается в стог сена. Проваливаются внутрь.
ГРОХОТ.
Макс сонно щурится, зевает. Поворачивается на другой бок.
Инна и Звонарев лежат на крыше машины. Кряхтят от боли.
Он достаёт из-под себя раздавленный бутерброд с икрой, протягивает Инне.
Звонарев: Вот и поужинали в «Титанике»
ШОССЕ. УТРО.
По пустой, в выбоинах дороге, поднимая пыль, мчится «НИВА» Звонарева. То и дело попадаются сараи, выселенные дома. В кювете мелькает брошенный ржавый танк без башни.
В САЛОНЕ «НИВЫ». УТРО
Звонарев угрюмо поглядывает в зеркало на Инну. Его бровь заклеена пластырем, на переносице ссадина. Он в тёмных очках. Инна сидит сзади, курит. Встретившись со Звонаревым взглядом, отворачивается к окну.
Макс: И долго вы будете молчать, господа заговорщики? Я уже шестьдесят три знака насчитал, теперь ваша очередь. Мы будем играть или нет?
Макс забирается с ногами на сиденье, вопросительно смотрит на мать. Инна загораживает лицо журналом «Шпигель» с рожами зомби на обложке.
Макс: Ладно, молчите, раз вам так нравится. Отныне и навеки постовым на перекрёстке буду я.
Макс достаёт из бардачка бинокль, смотрит вперёд на дорогу.
Макс: Так. Превышение скорости. Ваши права, сэр.
Наводит бинокль на Звонарева. Тот молчит.
Макс: Отвечайте, когда с вами офицер разговаривает! Где права?! Нету? Ах, ты зомби. Так-так. Значит, через Стену удрал! А машина чья? Угнал? Деньги откуда? Украдены? А это еще кто? (наводит бинокль на зеркало) Сообщница? Попались, уроды! Сбежать хотели. От нас не сбежишь, пора бы запомнить
Макс наводит бинокль на дорогу.
Макс: Кстати, вот и полиция.
Звонарев с удивлением смотрит перед собой, не сбавляя скорости.
ШОССЕ. УТРО.
На узком участке дороги выставлены посты военной полиции. Дорога перекрыта камуфлированным внедорожником и пластмассовыми заграждениями. Две легковушки подвергаются досмотру патрульными с автоматами.
Худой ЛЕЙТЕНАНТ (25 лет) с заспанным лицом и впалыми глазами изучает паспорта сидящих в салоне пассажиров.
Звонарев в бейсболке и темных очках останавливает машину. Смотрит в зеркало. В нём виден бронированный грузовик, подъезжающий вплотную сзади.
Звонарев: Как будем выпутываться? Молчите?
Макс и Инна испуганно переглядываются.
Звонарев: Ладно. Мне терять нечего. Я покойник.
Достаёт из-за пояса пистолет, передёргивает затвор. Прячет за спину.
ОБОЧИНА ШОССЕ. УТРО
Лейтенант подходит к «НИВЕ». Стучит пальцем по окну.
Звонарев опускает стекло. Лейтенант вяло отдаёт честь, кисло зевает.
Лейтенант: Ваши документики?
Инна: Капитан, у нас мальчик тяжело болен. Везём на операцию. Пропустите
Лейтенант: Во-первых, я не капитан. А во-вторых, документики?
Инна торопливо достает из сумочки паспорт, права. Протягивает лейтенанту. Тот неторопливо листает страницы, подозрительно смотрит на темные очки Звонарева.
Лейтенант: Этот человек с вами? Снимите.
Звонарев срывает очки. Усмехается. Под глазами темные синяки. Лицо в гриме и ссадинах.
Звонарев (глухо): Я споткнулся. В подъезде. Когда его выносили. Было темно.