Встань, встань, мой шах. И, чтобы, якобы, сгладить ситуацию, нежно произнесла: Ну что ты говоришь? Ты мой муж. Такое может быть в каждой семье. Рано или поздно это должно было случиться. Но это наш секрет, и он останется здесь. Никто не должен знать о нем. Жизнь моя, я всегда была готова пожертвовать своей молодостью ради тебя. Но Она сделала паузу, чтобы взвесить каждое слово. Но есть одно условие.
Мухаммед Мирза, воодушевившись, встал с колен. Главным было то, что она могла дать ему слово.
Я согласен с любым твоим условием.
Она кокетливо повела плечами, но голос оставался властным.
Я теперь несчастная женщина. Я должна чем-то развеять свое горе. С этой минуты в моих делах не должно быть никаких препятствий. Никто не должен вмешиваться в мои решения. Это может прогневить меня. Я хочу быть абсолютно независимой. Как вне дворца, так и внутри все решения должны выполняться без твоего согласия и дозволения. Хорошо, мой шах? Договорились?
Сын шаха, хотя и ничего не понял из всего сказанного, но в знак согласия кивнул головой.
Конечно, договорились. Завтра соберу всех и объявлю указ. Я это понял еще девятнадцать лет назад, при первой встрече. И мнения своего не изменил.
Это Хейранисе и было нужно. Все получилось даже лучше, чем она ожидала. Для будущих дел это признание сына шаха было важным. Сегодняшняя виртуозная игра и великолепная победа воодушевили ее, она получила от случившегося настоящее удовольствие. Внутри ее все словно осветилось от радости. Взяв мужа за подбородок, она внимательно взглянула на него. Вечно щурившийся из-за слабого зрения Мухаммед Мирза теперь словно не хотел ничего видеть. Хейраниса поднесла свои пухлые губки к его холодным губам, прикоснулась к ним, словно стараясь разделить с ним свою сегодняшнюю сокрушительную победу. Но Теперь эти губы были совершенно бесчувственными. Пылко произнеся «договорились», она пошла к двери и исчезла в проеме. А Мухаммед Мирза, в нижнем белье, все еще стоял посреди комнаты, словно прикованный.
На следующий день колдун, получив увесистый мешочек с золотом, понял, что его колдовство оказалось удачным. Он возрадовался и не стал надолго задерживать Зиньят. Хотя и на этот раз не удержался по достоинству оценить ее красоту. Если служанка была такой красивой, то хозяйка ее должна быть еще лучше Если он смог завлечь в свои сети эту, с легкостью сможет завлечь и ее госпожу. Как правило, красивые женщины никогда не имеют красивых подруг и не берут красивых прислужниц. Они предпочитают прислужниц умных или сильных. Теперь стоило удовлетворять потребности жены, у которой муж потерял мужскую силу. Своим секретом он загнал себя в ловушку. Колдун давно был наслышан о красоте жены сына шаха, но ни разу не видел ее даже издалека. Теперь в этом появилась необходимость. Он чувствовал, что она сделала мужа импотентом не из-за любви к другому. Здесь, кажется, были другие причины. Тогда почему его интересы, цель должны ограничиваться одним мешочком золота?
Она же всегда считалась красивой женщиной. А с красивых всегда можно взять нечто большее. У них, как правило, сильная душевная мощь. Всегда считалось целесообразным вытягивать из красивых и целомудренных их силу. После этого они слабели и заболевали. У этой ханум силу вытягивать не стоило. Потому что лечить ее потом заставили бы его.
Колдун и Абу Насир
Тахмасиб шах вдруг неожиданно заболел и опять слег. Два года назад такое уже случалось, и все уже думали, что он больше не встанет. Но все, к счастью, обошлось. Все придворные, как и тогда, разделились на два лагеря. Одна сторона поддерживала Гейдара Мирзу, другая сторона хотела видеть наследником и шахом Исмаила Мирзу, более девятнадцати лет содержавшегося в крепости Гехгехе. Перихан ханум возглавляла сторонников Исмаила Мирзы.
Но теперь противоборствующие стороны не теряли бдительности, ибо в тот раз после выздоровления шах упрекнул одних в неверности, других отдалил от дворца, отправив в удаленные области. Никто уже не хотел повторять ошибок, но и самоуспокаиваться тоже не желал никто. Когда известие о болезни шаха дошло до Газвина, мюриды не придали этому значения. Большинство населения Газвина родилось именно в период правления шаха Тахмасиба и даже успело состариться. За эти годы было столько известий о болезни шаха Ведь не шутка Тахмасиб шах правил страной больше пятидесяти трех лет! Многие всерьез считали, что шах никогда не умрет. Прошлый раз, когда правитель заболел, население, собравшись у дворца Чехелсутун, дневало и ночевало у его стен. Люди молились за своего шаха потому что понимали: смерть шаха опасна для государства. Новому же шаху, чтобы всецело заявить о себе, нужно время. Глядишь, вдруг воевать начнет?.. Войны не любил никто. Население этих областей не желало трофеев, добытых у противника. Другое дело, если бы на страну напал Султан Сулейман. Тогда на джихад можно было подняться. Среди собравшихся на площади перед дворцом были и такие, кто желал вдоволь поесть на поминках старого шаха или же разжиться подарками нового. Однако, через несколько дней Тахмасиб шах, выздоровев, встал с постели. А народ, покинув площадь, пошел по своим делам.
Тахмасиб, будучи шахом, оставался простым человеком, как и многие другие обычные люди. Он прекрасно понимал, что рано или поздно его заберет к себе тот, кто его создал. Но очень не хотел умирать тогда, когда знать разделилась на два лагеря, произведя раскол в стране.
Сегодня все было словно по-другому. Будто все изменилось, все цвета поблекли.
Солнце садилось; на город, а также на сад, который шах считал «райским», накатывалась темнота. Сердце у шаха, лежавшего на ложе, сжималось, чувствовал он себя неспокойно. Ему казалось, что он уже не оправится от болезни, что вместе с солнцем закатится и его жизнь, и он больше никогда не увидит восход.
Ближе к закату он выпил лекарство, которое предписал его врач Абу Насир; стало легче, боль чуть отступила, шах даже почувствовал себя бодрее. Хотел встать, но врач категорически запретил ему это. Лежа в постели, он опять стал думать о будущем. «Кого сделать наследником? Старший, Мухаммед слишком слаб, да и управляет им жена. Ты только посмотри на упрямство дочери фарса!.. Был бы энергичней, не отдал бы власть жене. В мусульманском и тюркском мире это считается большим грехом. В кого он пошел такой? Мямля, который не может справиться с женой, способен разве противостоять волкам и шакалам государства? Тогда кому передать власть? Исмаилу Мирзе? Нет! Уже девятнадцать лет, как он удален от государственных дел, при этом очень мстителен, злобен и жесток. Но и его надо уберечь. Если я умру, братья сотворят козни, воспользуются тем, что он в заключении, убьют его. Передать власть Гейдару Мирзе? Неплохой вариант. Несмотря на то, что ему всего двадцать лет, он способный, пользуется во дворце авторитетом. Но ему противостоит дочь Перихан. Говорит, что наследником должен быть сын, рожденный от тюркской женщины. В принципе, она права. Но ведь я, ради того чтобы объединить все народы государства, женился на женщинах других наций. То, что его мать не тюркского происхождения, отнюдь не трагедия. Главное то, что в его жилах течет кровь тюрка. Мне давно надо было удалить ее от государственных дел, не допустить участия в собраниях дивана. О, если бы Перихан была мужчиной!»
Он уже устал от этих дум, а конкретного решения все не было.
Прикажите зажечь свечи и светильники, что-то стало темно, дал задание стоящим у изголовья Гейдару Мирзе и Абу Насиру Тахмасиб шах.
Слуги бросились выполнять приказание; Гейдар Мирза, не двигаясь, смотрел на отца.
Кызылбаши очень обеспокоены, мюриды читают молитвы. Для того чтобы навестить шаха, пришла вся знать, явились эмиры, женщины
Тахмасиб шах сделал слабое движение рукой, лежащей поверх одеяла:
Нет, не надо. Скажите, что все хорошо, пусть все уйдут. Иншаллах, встречусь с ними завтра. Ты и врач останетесь сегодня со мной. И добавил, с трудом повернув голову в сторону Абу Насира: А ты приготовь еще то самое лекарство. Эти боли в мгновение ока возвращаются. Не могу я уже
Врач, приложив руку к груди, поклонился и вышел из комнаты.
Колдун вышел из большой комнаты и прошел в маленькую. Взял кувшин с водой для омовения, смочил одну руку, потом другую. Вода, лившаяся из кувшина, ударялась о стенки пустого тазика, издавая звук дождя. Вытерев руки, колдун вернулся в большую комнату, открыл стоящий в углу украшенный металлическими накладками сундук, вынул из него запечатанный редким веществом сургучом черного цвета кувшин с двумя ручками. Ядом, которым был наполнен кувшин, можно было бы умертвить целую армию. Тело колдуна покрылось мурашками, кувшин в руке задрожал. Быстро положив его обратно, колдун вынул из сундука красный шелковый кушак и повязал его на поясе вместо своего черного. Черный же, аккуратно сложив, убрал в сундук. Все это он сделал спокойно, без лишних движений. В его работе торопливость была противопоказана. Потом вынул из сундука чашу, украшенную надписями снаружи и изнутри, а также расписанную толстую свечу. Из маленького сундучка достал один из принесенных служанкой Зиньят мешочков, развязал его, вошел в очерченный углем круг посреди комнаты. Положив все это на середину круга, колдун принес из маленькой комнаты воды, налил ее в чашу, и установил в ней свечу. Зажегши свечу, вынул из мешочка клочок волос, положил в неглубокую медную миску и убрал за пределы круга все ненужное. Над свечой поставил металлический треножник с открытым верхом, долго потирал ладони, потом стал шептать.